— Именно, миссис Макинтайр, именно! Теперь, конечно, наш поиск направлен главным образом на самолетные и судовые радары, пытающиеся нас нащупать. Ну, и конечно, подводные лодки: они доставляют нам хлопот не меньше, чем когда-то ракеты.
— Но к системе управления огнем она не подключена?
— Ферботен, миссис Макинтайр! «Гласность», знаете ли!
Все трое расхохотались.
Брент показал куда-то наверх:
— Управление огнем у нас там — старомодная такая штуковина с оптическим дальномером.
— Понятно, — протянула Дэйл, снова оглядываясь по сторонам: операторы уже смотрели не на нее, а на мерцающие зеленоватые экраны и электронные планшеты. — Скажите, а почему стоят вахту? Что они там пеленгуют? Ведь корабль в порту?
— По приказу адмирала Фудзиты, — ответил Брент. — Во-первых, это тренировка, а во-вторых, мы засекаем малые суда, подходящие слишком близко, и самолеты, вторгающиеся в воздушное пространство «Йонаги».
В эту минуту один из часовых, оставшихся у дверей БИЦ, громко кашлянул.
— Нам пора, миссис Макинтайр.
— Спасибо за экскурсию, Мартин, — сказала Дэйл Риду.
Тот улыбнулся в ответ:
— Всегда рады гостям. Приходите еще.
— Ну уж нет, — с неподдельным весельем расхохоталась она, сверкнув белоснежными зубами, — ваш адмирал вздернет меня на рее, потом утопит, потом четвертует.
Грянул дружный хохот. Только тогда Брент догадался, что вся вахта внимательно прислушивалась к их разговору, не пропуская ни слова. Под внимательными взглядами операторов он повел Дэйл к выходу.

Перед тем, как войти в подъемник, она попросила показать ей ходовую рубку. Вместе с матросами, неотступно, как сторожевые псы, следовавшими за ними, Брент и Дэйл вошли в просторный отсек. Переборки были обшиты дубовыми панелями, под ногами пружинил тиковый настил, надраенная медь сияла не хуже драгоценных безделушек в витрине «Тиффани» на Пятой авеню. При виде лейтенанта двое вахтенных вытянулись в струнку.
— Вольно! Продолжать! — поспешил скомандовать Брент.
В передней части рубки под рядами иллюминаторов, закрытых бронированными крышками, находился штурвал — деревянное лакированное колесо с рукоятками, — перед которым возвышался сверкавший желтой латунью репитер гирокомпаса, стояли магнитный компас, указатели глубины и скорости, четыре тахометра и четыре машинных телеграфа. Как и полагается на посту управления, все было вылизано и вычищено. Задняя часть рубки была занята прокладочным столом с разложенными на нем картами, УПП, параллельными линейками, циркулями и остро отточенными карандашами, в строгом порядке разложенными по специальным гнездам. Над столом на полках стояли десятки томов, содержавших бесконечное множество решений тех задач по триангуляции, которые приходилось решать штурману, определявшему местоположение корабля по звездам и планетам или по Солнцу с учетом поправок на ветер и течение. С одной стороны был укреплен маленький репитер РЛС с окуляром в верхней части кожуха, а с другой — свешивался сверху навигационный радиопеленгатор. Рядом с радаром стояли привинченные к полкам приемники междукорабельной связи. Над прокладочным столом в запертом шкафу, чтобы не вывалились во время качки, были сложены плотно скатанные в рулоны карты.
— Боже, до чего чисто! — восхитилась Дэйл. — Как в операционной!
— Это же «Йонага», — только и сказал в ответ Брент. Он обвел рукой пространство рубки: — Восьмидюймовая броня. Не забудьте, Дэйл, вы находитесь на одном из самых крупных линейных кораблей, когда-либо плававших в Мировом океане. А чтобы вывести из строя пост управления, требуется прямое попадание крупнокалиберного снаряда.
Дэйл кивнула на прокладочный стол:
— ЛОРАН ваш адмирал, разумеется, презирает? Курс прокладывают по старинке?
— Да. Фудзита требует, чтобы всюду, где только возможно, применялись прежние способы. Капитан третьего ранга Ацуми наверно, лучший штурман в мире.
— Ну, а как «счислить место» в тумане? — спросила она, удивив Брента своей осведомленностью. — У нас была яхта, и я много ходила под парусом — и вдоль восточного побережья, и подальше забиралась, даже в Карибское море. Без радиопеленгатора я бы пропала.
Брент кивнул:
— Ацуми не знает себе равных в определении счислимого места.
Дэйл послала ему улыбку и взгляд, в котором столь явно читался призыв, что Бренту стоило труда удержаться и не обнять ее.
— У него огромный опыт, — сказал он, чтобы что-нибудь сказать, а чтобы не поддаться искушению, опустил руки по швам.

Док В—2, самый крупный в судоремонтном комплексе Йокосуки, был со всех сторон окружен пакгаузами и мастерскими. Портальные краны, словно усталые старые птицы, кормящие птенцов в гнезде, вытягивали шеи над кораблями, загружая в трюмы многотонные поддоны. «Йонага» и два эскортных «Флетчера» занимали док почти целиком. От причальной стенки до самого сигнального мостика шли леса, стоя на которых рабочие верфи и матросы в свете групповых рефлекторов устанавливали новые сигнально-отличительные огни и заменяли стволы у полудесятка 25-мм зенитных орудий. По борту со скребками и малярными кистями висели в люльках люди, занятые своей извечной и нескончаемой борьбой с ржавчиной, разъедающей корпус, подобно раковой опухоли. Звуки, которые не проникали сквозь задраенные переборки кают и отсеков, здесь сливались в оглушительный нестройный хорал: грохотали по рельсам колеса вагонеток и портальных кранов, рычали на нижней передаче автопогрузчики, пулеметными очередями стучали пневматические молотки, шипели, рассыпая искры, сварочные аппараты.
Брент и Дэйл по сходням спустились в док. Следом за ними шагали двое новых охранников с винтовками за плечами. Обоих лейтенант знал: старшим наряда был командир отделения трюмных мотористов жилистый и коренастый Ацума Куросу, толковый специалист и чемпион «Йонаги» по кендо. Еще он был известен как неуемный забияка — за ним только за то время, что Брент служил на «Йонаге», числилось несколько проломленных черепов.
Второй, Кензо Накаяма, тоже принадлежал к числу «коренных» членов команды и был, должно быть, самым старым рядовым матросом в мире. Он отлично разбирался в своем деле и знал штатное вооружение «Йонаги» лучше, чем иные мужья знают своих жен, но получить старшинские нашивки ему мешал вспыльчивый нрав: несмотря на свои шестьдесят два года, этот приземистый, широкогрудый и по-обезьяньи длиннорукий человек был опасен, как граната с выдернутой чекой: только и ждал случая с кем-нибудь сцепиться.
Оба матроса сохранили юношескую свежесть лиц и глянцевую черноту почти не тронутых сединой волос. Брент догадывался, почему адмирал Фудзита приказал выделить для охраны лейтенанта Макинтайр этих двоих — в случае столкновения спуску они не дадут никому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91