— Штурман! Место!
— Начал прокладывать линии положения, сэр, — раздался снизу металлический тенорок Каденбаха. — Считываю показания РЛС. Расчислить курс для прохода узкостей?
— Нет, отставить. Мы сами сориентируемся. — Аллен показал на редеющий туман. — Ну-ка, Брент, дай-ка мне курс в створ между Эллис-Айленд и Губернаторским островом.
Брент, склонившись над гирорепитером, взглянув на визир дальномера:
— Один-восемь-пять, сэр.
— Отлично. Лево руля на один-восемь-пять.
Брент отрепетовал команду о перемене курса Каденбаху.
— Сэр, — донеслось из рубки. — На радаре — судно, пеленг ноль-три-ноль, дальность две тысячи.
— Вижу танкер! — крикнул впередсмотрящий. — Пеленг ноль-три-ноль, дальность две тысячи.
— Он идет постоянным курсом?
— Никак нет, сэр.
Брент, вскинув к глазам бинокль, уставился на огромный танкер, пересекавший им путь.
— Вижу ясно, сэр. Мы разминемся.
Аллен в сердцах стукнул кулаком по ветрозащитному стеклу.
— Чертов туман! Все одно к одному — туман, первый выход, необученный экипаж!
В эту минуту, словно высшие силы услышали адмирала, туман вдруг рассеялся, и в его раздерганных клочьях заиграло утреннее солнце. Аллен вздохнул с облегчением.
Через несколько минут «Блэкфин» уже шел посреди Аппер-Бей и потом, чуть изменив курс, оказался в Нэрроуз. Прямо по носу лежала гавань Нью-Йорка, а за ней — Атлантика, «оперативный простор», — среда обитания подводной лодки, где ей так привольно маневрировать, погружаться и всплывать, поджидать добычу и где, быть может, суждено будет остаться навсегда.
Когда проходили Нэрроуз, Брент видел слева от себя потоки транспорта — больше всего было автобусов — на Бруклинском Белт-паркуэй, а справа — доки и постройки Стэйтен-Айленда. Потом над головой протянулась великолепная арка моста Верразано, и он почувствовал, что нос «Блэкфина» — уже в море: вода перекатывалась через палубу, лодка тяжело поднималась с волны на волну, словно чуяла родную стихию и нетерпеливо рвалась к ней.
Оставив слева Нортон-Пойнт, а справа острова Хоффман и Суинберн, лодка наконец вышла в открытый океан — многоликий, переменчивый и прихотливо-разнообразный. Сегодня он показался Бренту приветливым: разглядывая бескрайнее пустое пространство, лейтенант видел, как с северо-востока медленно накатывают бесконечные ряды величественных и грузных, маслянисто поблескивающих валов, разбивающихся о корпус лодки, а она, тяжеловесная и низкосидящая, то по самую рубку уходила в воду, становясь похожей на выныривающего кита, то лениво подлетала кверху на покатой волне.
На востоке солнце уже ярко горело в чистой голубизне неба, разгоняя остатки рассветного тумана и окрашивая последние его клочья в нежно-акварельные розовые тона. Однако на севере громоздился, уходя вверх тысяч на тридцать футов, длинный ряд грозовых туч, сбитых порывами ветра в плотную серую пелену. Под ними дождевые облака, подобные сланцевым плитам, бесцельно поливали океан водой. Все остальное небо было чистым: лишь кое-где испуганной овечкой пробегало, подгоняемое ветром, прозрачное перистое облачко. Брент, поворачивая голову из стороны в сторону, впитывал все это в себя и чувствовал, как растет в нем и переполняет его безотчетная радость, которой он не испытывал уже несколько месяцев.
Не стесненные больше берегом волны становились выше, снова и снова строя из зеленоватой воды мгновенно разрушающиеся невысокие утесы.
— Полный вперед!
Набрав шестнадцать узлов скорости, приземистая тяжелая лодка на пределе отрицательной плавучести перестала безвольно качаться вверх-вниз на волнах, а, бросая им вызов, резала носом сине-зеленую воду, отбрасывая в обе стороны высокие фонтаны. Волны перехлестывали через полубак, прокатывались по палубе от форштевня до кормы, сердито били в мостик. Брент крепче вцепился в поручень ограждения, поднял капюшон штормовки. Колючие брызги впивались в лицо сотней маленьких стальных стрел, а солоноватый воздух заполнял легкие, вселяя в него ликование, которое дано изведать лишь тем, кто вступает в единоборство со стихией.
— Сэр, не продуть ли цистерну? — сказал Джордан. — Как бы наша старушка не схватила насморк.
Адмирал крикнул вниз:
— Радар! Что там не поверхности?
— Две цели, сэр: пеленг ноль-девять-семь и ноль-восемь-пять, дальность соответственно — восемнадцать и двадцать миль. И еще одна — пеленг два-один-ноль, дальность сорок, — последовал доклад. — Воздух смотреть?
— Нет, — Аллен нажал кнопку переговорного устройства: — Акустик! Начать поиск в режиме кругового обзора. — Немедленно раздались характерные гудочки подводного поиска. — Пусть попрактикуются, — сказал он Джордану.
Тот пробурчал что-то одобрительное.
Аллен повернулся к Сторджису:
— Самый полный вперед!
Рулевой двинул ручку телеграфа до отказа. Четыре могучих двигателя взревели на более высокой ноте, синие клубы дыма вырвались из выхлопных труб, забурлила вода в туче радужной, пронизанной солнцем пены. Схватка с волнами сделалась еще яростнее, форштевень стал теперь не клинком, а дубиной, пустые цистерны издавали низкое гулкое гудение, похожее на удары большого храмового барабана. Белый бурун за кормой протянулся до самого горизонта, полотнища воды взлетали высоко в небо и потоками обрушивались на мостик — все вымокли до нитки. Брент пригнулся за стеклом, крепче вцепился в него, подпрыгивая на палубе, как в седле несущейся карьером лошади. Очень быстро с непривычки заболели мышцы бедер и икр. Упоение исчезло.
Аллен снова нажал кнопку:
— Центральный пост! Показания питометра!
— Гидродинамический лаг показывает двадцать пять узлов, сэр!
— Отлично! Машинное отделение!
— Говорит лейтенант Данлэп, сэр. Двигатели и силовые установки работают нормально.
— Отлично. Центральный! Лейтенант Уильямс! Что у вас?
После небольшой заминки раздался голос старшего помощника:
— Все посты работают нормально.
Бешеная скачка ко всеобщему облегчению прекратилась.
— Я бы посоветовал, сэр, сейчас подзаняться с командой, — сказал Джордан.
— Верно, — Аллен повернулся к Бренту. — Сейчас будем отрабатывать атаки и тревоги до посинения. И разумеется, борьба за живучесть корабля — пожар, пробоина, аварии, отказы и все прочее.
— Всплытие-погружение тоже, сэр?
— Да, но «всухую»: цистерны продувать не будем.
— Правильное решение, сэр, — одобрил Джордан.
И битых четыре часа команду мучили учебными тревогами, снова и снова отрабатывая последовательность действий и доводя их до автоматизма. Аллен и Джордан оставили Брента на мостике, потом он спустился на свой пост, а его место по очереди занимали другие офицеры. Аллен и Джордан методично и скрупулезно следили за работой каждого боевого поста, давали «вводные», что-то занося в черные записные книжечки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Начал прокладывать линии положения, сэр, — раздался снизу металлический тенорок Каденбаха. — Считываю показания РЛС. Расчислить курс для прохода узкостей?
— Нет, отставить. Мы сами сориентируемся. — Аллен показал на редеющий туман. — Ну-ка, Брент, дай-ка мне курс в створ между Эллис-Айленд и Губернаторским островом.
Брент, склонившись над гирорепитером, взглянув на визир дальномера:
— Один-восемь-пять, сэр.
— Отлично. Лево руля на один-восемь-пять.
Брент отрепетовал команду о перемене курса Каденбаху.
— Сэр, — донеслось из рубки. — На радаре — судно, пеленг ноль-три-ноль, дальность две тысячи.
— Вижу танкер! — крикнул впередсмотрящий. — Пеленг ноль-три-ноль, дальность две тысячи.
— Он идет постоянным курсом?
— Никак нет, сэр.
Брент, вскинув к глазам бинокль, уставился на огромный танкер, пересекавший им путь.
— Вижу ясно, сэр. Мы разминемся.
Аллен в сердцах стукнул кулаком по ветрозащитному стеклу.
— Чертов туман! Все одно к одному — туман, первый выход, необученный экипаж!
В эту минуту, словно высшие силы услышали адмирала, туман вдруг рассеялся, и в его раздерганных клочьях заиграло утреннее солнце. Аллен вздохнул с облегчением.
Через несколько минут «Блэкфин» уже шел посреди Аппер-Бей и потом, чуть изменив курс, оказался в Нэрроуз. Прямо по носу лежала гавань Нью-Йорка, а за ней — Атлантика, «оперативный простор», — среда обитания подводной лодки, где ей так привольно маневрировать, погружаться и всплывать, поджидать добычу и где, быть может, суждено будет остаться навсегда.
Когда проходили Нэрроуз, Брент видел слева от себя потоки транспорта — больше всего было автобусов — на Бруклинском Белт-паркуэй, а справа — доки и постройки Стэйтен-Айленда. Потом над головой протянулась великолепная арка моста Верразано, и он почувствовал, что нос «Блэкфина» — уже в море: вода перекатывалась через палубу, лодка тяжело поднималась с волны на волну, словно чуяла родную стихию и нетерпеливо рвалась к ней.
Оставив слева Нортон-Пойнт, а справа острова Хоффман и Суинберн, лодка наконец вышла в открытый океан — многоликий, переменчивый и прихотливо-разнообразный. Сегодня он показался Бренту приветливым: разглядывая бескрайнее пустое пространство, лейтенант видел, как с северо-востока медленно накатывают бесконечные ряды величественных и грузных, маслянисто поблескивающих валов, разбивающихся о корпус лодки, а она, тяжеловесная и низкосидящая, то по самую рубку уходила в воду, становясь похожей на выныривающего кита, то лениво подлетала кверху на покатой волне.
На востоке солнце уже ярко горело в чистой голубизне неба, разгоняя остатки рассветного тумана и окрашивая последние его клочья в нежно-акварельные розовые тона. Однако на севере громоздился, уходя вверх тысяч на тридцать футов, длинный ряд грозовых туч, сбитых порывами ветра в плотную серую пелену. Под ними дождевые облака, подобные сланцевым плитам, бесцельно поливали океан водой. Все остальное небо было чистым: лишь кое-где испуганной овечкой пробегало, подгоняемое ветром, прозрачное перистое облачко. Брент, поворачивая голову из стороны в сторону, впитывал все это в себя и чувствовал, как растет в нем и переполняет его безотчетная радость, которой он не испытывал уже несколько месяцев.
Не стесненные больше берегом волны становились выше, снова и снова строя из зеленоватой воды мгновенно разрушающиеся невысокие утесы.
— Полный вперед!
Набрав шестнадцать узлов скорости, приземистая тяжелая лодка на пределе отрицательной плавучести перестала безвольно качаться вверх-вниз на волнах, а, бросая им вызов, резала носом сине-зеленую воду, отбрасывая в обе стороны высокие фонтаны. Волны перехлестывали через полубак, прокатывались по палубе от форштевня до кормы, сердито били в мостик. Брент крепче вцепился в поручень ограждения, поднял капюшон штормовки. Колючие брызги впивались в лицо сотней маленьких стальных стрел, а солоноватый воздух заполнял легкие, вселяя в него ликование, которое дано изведать лишь тем, кто вступает в единоборство со стихией.
— Сэр, не продуть ли цистерну? — сказал Джордан. — Как бы наша старушка не схватила насморк.
Адмирал крикнул вниз:
— Радар! Что там не поверхности?
— Две цели, сэр: пеленг ноль-девять-семь и ноль-восемь-пять, дальность соответственно — восемнадцать и двадцать миль. И еще одна — пеленг два-один-ноль, дальность сорок, — последовал доклад. — Воздух смотреть?
— Нет, — Аллен нажал кнопку переговорного устройства: — Акустик! Начать поиск в режиме кругового обзора. — Немедленно раздались характерные гудочки подводного поиска. — Пусть попрактикуются, — сказал он Джордану.
Тот пробурчал что-то одобрительное.
Аллен повернулся к Сторджису:
— Самый полный вперед!
Рулевой двинул ручку телеграфа до отказа. Четыре могучих двигателя взревели на более высокой ноте, синие клубы дыма вырвались из выхлопных труб, забурлила вода в туче радужной, пронизанной солнцем пены. Схватка с волнами сделалась еще яростнее, форштевень стал теперь не клинком, а дубиной, пустые цистерны издавали низкое гулкое гудение, похожее на удары большого храмового барабана. Белый бурун за кормой протянулся до самого горизонта, полотнища воды взлетали высоко в небо и потоками обрушивались на мостик — все вымокли до нитки. Брент пригнулся за стеклом, крепче вцепился в него, подпрыгивая на палубе, как в седле несущейся карьером лошади. Очень быстро с непривычки заболели мышцы бедер и икр. Упоение исчезло.
Аллен снова нажал кнопку:
— Центральный пост! Показания питометра!
— Гидродинамический лаг показывает двадцать пять узлов, сэр!
— Отлично! Машинное отделение!
— Говорит лейтенант Данлэп, сэр. Двигатели и силовые установки работают нормально.
— Отлично. Центральный! Лейтенант Уильямс! Что у вас?
После небольшой заминки раздался голос старшего помощника:
— Все посты работают нормально.
Бешеная скачка ко всеобщему облегчению прекратилась.
— Я бы посоветовал, сэр, сейчас подзаняться с командой, — сказал Джордан.
— Верно, — Аллен повернулся к Бренту. — Сейчас будем отрабатывать атаки и тревоги до посинения. И разумеется, борьба за живучесть корабля — пожар, пробоина, аварии, отказы и все прочее.
— Всплытие-погружение тоже, сэр?
— Да, но «всухую»: цистерны продувать не будем.
— Правильное решение, сэр, — одобрил Джордан.
И битых четыре часа команду мучили учебными тревогами, снова и снова отрабатывая последовательность действий и доводя их до автоматизма. Аллен и Джордан оставили Брента на мостике, потом он спустился на свой пост, а его место по очереди занимали другие офицеры. Аллен и Джордан методично и скрупулезно следили за работой каждого боевого поста, давали «вводные», что-то занося в черные записные книжечки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91