Холодная вода сомкнулась над ним, и только длинная тонкая струйка черного дыма несколько минут служила ему призрачным надгробием. Потом ветер разогнал ее, и никто теперь не мог сказать, где нашел самолет свою могилу.
Высоко в небе тройка «Зеро» развернулась курсом на запад.
С шестикилометровой высоты очертания острова Сайпан напоминали волчью морду, оскаленную в предсмертной агонии. Экипаж «Тигра II», заходившего с севера на юг через 145-й меридиан, увидел прежде всего Марпи-Пойнт. Высокие и обрывистые, причудливо обточенные морем прибрежные скалы торчали, как драконьи зубы, придавая этому месту мрачный и дикий вид. И в самом деле — приятного мало, если вспомнить, сколько людей было уложено на эти голые скалы в последние дни кровопролитных боев за Сайпан в 1944 году.
— Здесь все полито кровью, — раздался в наушниках Брента скрипучий голос Такии. Маленький пилот показывал вниз. — У меня здесь брат погиб, — он точно разговаривал с самим собой, и никто ему не ответил.
Летчик заложил вираж к западу, в самую «волчью пасть», и весь остров — он всего-то был четырнадцать миль длины на пять ширины — стал виден как на ладони. В самом центре зеленым часовым возвышалась гора Тапоцау, к северу и востоку до самого берегового уреза тянулись пологие холмы. Но на юге и западе гора становилась все ниже и переходила в плоскогорье, обрывавшееся великолепными белыми пляжами, защищенными большим коралловым рифом. Здесь находились города — Гарапан и Чаран Каноа. К удивлению Брента, улицы были почти безлюдны.
Снова раздался голос командира:
— Здесь, на юго-западе, и высаживался десант.
Брент взглянул вниз, на приветливые пляжи, на огороженную рифами уютную бухточку и невольно вздрогнул, заметив три прохода между рифами. «Самая дорогая недвижимость в мире», — подумал он.
Такии словно прочел его мысли:
— Здесь сложили головы тридцать тысяч японских моряков и пехотинцев. И тысяч двадцать местных жителей. Чуть ли не все население острова. Здесь погибли адмирал Нагумо и генерал Сайто.
— И еще тысячи американцев, — не выдержал Брент. — Здесь дрался мой отец. И адмирал Аллен. Нам недешево обошелся штурм Сайпана.
— Конечно, Брент, — примирительным тоном сказал старый летчик. — Я не хотел тебя обидеть. Это была настоящая трагедия… И за что только отдали жизни все эти отличные молодые парни?..
Их разговор прервал голос Йоси Мацухары, вызывавший базу. Все трое напряженно выпрямились, слушая звучавший в наушниках доклад об уничтожении ливийского самолета. Ликования не было — три пары глаз с еще большим вниманием принялись обшаривать небосвод.
— Содружество Марианских островов держит один аэродром на южной оконечности Сайпана, а другой — на Тиниане.
Тем временем стал виден ближайший из островков этого архипелага, похожий на точку под восклицательным знаком длинного Тиниана. Они приближались к эпицентру урагана, грозные черные тучи застилали уже все небо на юге сплошной черно-серой пеленой, изредка прорываемой вспышками молний. Там уже погромыхивало, и сам воздух изменился: он был до такой степени насыщен электричеством, что кожу Брента пощипывало, а сам он ощущал какое-то смутное и томительное предчувствие недоброго. Чтобы избавиться от него, он стиснул челюсти и стал поглаживать деревянную двойную рукоять пулемета.
Такии, уходя от грозы, заложил вираж над проливом, отделяющим Тиниан от Сайпана. Брент снова поднял к глазам бинокль. Взлетно-посадочные полосы, похожие на гигантские «иксы», шли, перекрещиваясь, по южной оконечности Сайпана и в центре плоского и ровного Тиниана. Теперь было понятно, почему он стал любимым местом американских В—29 во время войны.
— Штурман, — спросил Такии, — радиоперехват ведешь?
— Так точно, командир. Но полное молчание и на восемнадцатом канале, и на FM—10.
— Что, даже штатские радиостанции молчат?
— Молчат.
— Продолжай искать. Стрелок! Брент-сан! У тебя глаза как у орла. Не видно истребителей на земле?
Брент с биноклем в руке перегнулся за борт, оглядывая Сайпан. Остров казался не то что вымершим, а просто мертвым, словно те, кто сорок лет назад с таким неистовым ожесточением истреблял здесь друг друга, отказались и после смерти покинуть его, и их миазмы уничтожили здесь все живое. Брент снова зябко поежился, но на этот раз — не от холода.
— Ни одного самолета не вижу, командир.
Такии в сердцах стукнул по приборной доске так, что стрелка тахометра показала на сотню оборотов больше.
— Помоги нам, Аматэрасу! — пробурчал он себе под нос. — Стрелок, тут что-то не то. Как, по-твоему?
— Согласен, командир. Странно как-то: ни машин, ни рыбачьих баркасов.
Заметив какую-то насыпь возле взлетно-посадочной полосы, Брент стал еще внимательнее вглядываться в нее. Мешки с песком… Кустарник…
— Командир! Похоже на замаскированные капониры!
— Истребители! — перебил его голос штурмана Хаюсы. — На востоке и выше — пеленг один-восемь-ноль!
Вскинув к глазам бинокль, Брент взглянул в указанном направлении и похолодел: с востока на запад и сверху вниз, то есть прямо на них, неслись клином три «Мессершмитта»: два угольно-черных по бокам, а впереди — красный, точно вырванное из раны копье, еще покрытое дымящейся кровью врага. Брент знал, что на этом Me-109 летает капитан Кеннет Розенкранц, командир Четвертой истребительной эскадрильи, — лучший летчик в авиации Каддафи, бессовестный наемник и безжалостный убийца. Он еще полгода назад, когда его сбили над Токио и взяли в плен, поразил всех своей циничной отвагой. У этого лютого антисемита была душа кобры и инстинкты акулы. Ходили слухи, что он получает от Каддафи миллион долларов в год и по пятьдесят тысяч за каждый сбитый самолет. Он и сам с ухмылкой как-то разоткровенничался перед Брентом:
— Если повезет ухлопать еще десятка полтора жидов и япошек, я стану миллионером задолго до того, как кончится вся эта заваруха. Тогда перекуплю у Херста островок Сан-Симеон, заселю его девками и буду только перелезать с одной на другую, жрать и пить.
Брент возненавидел его с первой минуты и испытывал яростное желание убить его своими руками. Желание это чуть было не осуществилось после жестокого мордобоя в судовом лазарете, когда Розенкранц едва не забил до смерти раненого летчика Таку Исикаву. Если бы не подоспел подполковник Тасиро Окума, Брент, уже занесший над поверженным врагом хирургические ножницы, прикончил бы его. За этим последовало похищение наследного принца Акихито и обмен его на Розенкранца. В аэропорту тот в отместку за побои на прощание пообещал убить Брента.
— Мы еще встретимся с тобой, чистюля, — сказал тогда Кеннет.
— Всегда рад, — ответил ему Брент.
И вот судьба сводит их вновь, но теперь все шансы на стороне Розенкранца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Высоко в небе тройка «Зеро» развернулась курсом на запад.
С шестикилометровой высоты очертания острова Сайпан напоминали волчью морду, оскаленную в предсмертной агонии. Экипаж «Тигра II», заходившего с севера на юг через 145-й меридиан, увидел прежде всего Марпи-Пойнт. Высокие и обрывистые, причудливо обточенные морем прибрежные скалы торчали, как драконьи зубы, придавая этому месту мрачный и дикий вид. И в самом деле — приятного мало, если вспомнить, сколько людей было уложено на эти голые скалы в последние дни кровопролитных боев за Сайпан в 1944 году.
— Здесь все полито кровью, — раздался в наушниках Брента скрипучий голос Такии. Маленький пилот показывал вниз. — У меня здесь брат погиб, — он точно разговаривал с самим собой, и никто ему не ответил.
Летчик заложил вираж к западу, в самую «волчью пасть», и весь остров — он всего-то был четырнадцать миль длины на пять ширины — стал виден как на ладони. В самом центре зеленым часовым возвышалась гора Тапоцау, к северу и востоку до самого берегового уреза тянулись пологие холмы. Но на юге и западе гора становилась все ниже и переходила в плоскогорье, обрывавшееся великолепными белыми пляжами, защищенными большим коралловым рифом. Здесь находились города — Гарапан и Чаран Каноа. К удивлению Брента, улицы были почти безлюдны.
Снова раздался голос командира:
— Здесь, на юго-западе, и высаживался десант.
Брент взглянул вниз, на приветливые пляжи, на огороженную рифами уютную бухточку и невольно вздрогнул, заметив три прохода между рифами. «Самая дорогая недвижимость в мире», — подумал он.
Такии словно прочел его мысли:
— Здесь сложили головы тридцать тысяч японских моряков и пехотинцев. И тысяч двадцать местных жителей. Чуть ли не все население острова. Здесь погибли адмирал Нагумо и генерал Сайто.
— И еще тысячи американцев, — не выдержал Брент. — Здесь дрался мой отец. И адмирал Аллен. Нам недешево обошелся штурм Сайпана.
— Конечно, Брент, — примирительным тоном сказал старый летчик. — Я не хотел тебя обидеть. Это была настоящая трагедия… И за что только отдали жизни все эти отличные молодые парни?..
Их разговор прервал голос Йоси Мацухары, вызывавший базу. Все трое напряженно выпрямились, слушая звучавший в наушниках доклад об уничтожении ливийского самолета. Ликования не было — три пары глаз с еще большим вниманием принялись обшаривать небосвод.
— Содружество Марианских островов держит один аэродром на южной оконечности Сайпана, а другой — на Тиниане.
Тем временем стал виден ближайший из островков этого архипелага, похожий на точку под восклицательным знаком длинного Тиниана. Они приближались к эпицентру урагана, грозные черные тучи застилали уже все небо на юге сплошной черно-серой пеленой, изредка прорываемой вспышками молний. Там уже погромыхивало, и сам воздух изменился: он был до такой степени насыщен электричеством, что кожу Брента пощипывало, а сам он ощущал какое-то смутное и томительное предчувствие недоброго. Чтобы избавиться от него, он стиснул челюсти и стал поглаживать деревянную двойную рукоять пулемета.
Такии, уходя от грозы, заложил вираж над проливом, отделяющим Тиниан от Сайпана. Брент снова поднял к глазам бинокль. Взлетно-посадочные полосы, похожие на гигантские «иксы», шли, перекрещиваясь, по южной оконечности Сайпана и в центре плоского и ровного Тиниана. Теперь было понятно, почему он стал любимым местом американских В—29 во время войны.
— Штурман, — спросил Такии, — радиоперехват ведешь?
— Так точно, командир. Но полное молчание и на восемнадцатом канале, и на FM—10.
— Что, даже штатские радиостанции молчат?
— Молчат.
— Продолжай искать. Стрелок! Брент-сан! У тебя глаза как у орла. Не видно истребителей на земле?
Брент с биноклем в руке перегнулся за борт, оглядывая Сайпан. Остров казался не то что вымершим, а просто мертвым, словно те, кто сорок лет назад с таким неистовым ожесточением истреблял здесь друг друга, отказались и после смерти покинуть его, и их миазмы уничтожили здесь все живое. Брент снова зябко поежился, но на этот раз — не от холода.
— Ни одного самолета не вижу, командир.
Такии в сердцах стукнул по приборной доске так, что стрелка тахометра показала на сотню оборотов больше.
— Помоги нам, Аматэрасу! — пробурчал он себе под нос. — Стрелок, тут что-то не то. Как, по-твоему?
— Согласен, командир. Странно как-то: ни машин, ни рыбачьих баркасов.
Заметив какую-то насыпь возле взлетно-посадочной полосы, Брент стал еще внимательнее вглядываться в нее. Мешки с песком… Кустарник…
— Командир! Похоже на замаскированные капониры!
— Истребители! — перебил его голос штурмана Хаюсы. — На востоке и выше — пеленг один-восемь-ноль!
Вскинув к глазам бинокль, Брент взглянул в указанном направлении и похолодел: с востока на запад и сверху вниз, то есть прямо на них, неслись клином три «Мессершмитта»: два угольно-черных по бокам, а впереди — красный, точно вырванное из раны копье, еще покрытое дымящейся кровью врага. Брент знал, что на этом Me-109 летает капитан Кеннет Розенкранц, командир Четвертой истребительной эскадрильи, — лучший летчик в авиации Каддафи, бессовестный наемник и безжалостный убийца. Он еще полгода назад, когда его сбили над Токио и взяли в плен, поразил всех своей циничной отвагой. У этого лютого антисемита была душа кобры и инстинкты акулы. Ходили слухи, что он получает от Каддафи миллион долларов в год и по пятьдесят тысяч за каждый сбитый самолет. Он и сам с ухмылкой как-то разоткровенничался перед Брентом:
— Если повезет ухлопать еще десятка полтора жидов и япошек, я стану миллионером задолго до того, как кончится вся эта заваруха. Тогда перекуплю у Херста островок Сан-Симеон, заселю его девками и буду только перелезать с одной на другую, жрать и пить.
Брент возненавидел его с первой минуты и испытывал яростное желание убить его своими руками. Желание это чуть было не осуществилось после жестокого мордобоя в судовом лазарете, когда Розенкранц едва не забил до смерти раненого летчика Таку Исикаву. Если бы не подоспел подполковник Тасиро Окума, Брент, уже занесший над поверженным врагом хирургические ножницы, прикончил бы его. За этим последовало похищение наследного принца Акихито и обмен его на Розенкранца. В аэропорту тот в отместку за побои на прощание пообещал убить Брента.
— Мы еще встретимся с тобой, чистюля, — сказал тогда Кеннет.
— Всегда рад, — ответил ему Брент.
И вот судьба сводит их вновь, но теперь все шансы на стороне Розенкранца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91