Хэтсуэй кивнул.
— Да, мы просили об этой встрече именно потому, что те, кто нас уполномочил, руководствуются стремлением положить конец войне.
— Браво! — воскликнул британец. — Отрадно слышать.
Брент удивился: Розенкранц казался искренним.
— Мы выдвигаем несколько первоначальных условий, — продолжал летчик. — Во-первый, «Йонага» обязуется никогда больше не появляться в Средиземном море, оттуда выводится и «Микаса», Израиль освобождает Западный берег реки Иордан и Голанские высоты. — Брент услышал прерывистый вздох Бернштейна. — Адмирал Фудзита приносит свои извинения за поврежденный над Токийским заливом самолет DC—3. С этого инцидента и началось развитие конфликта.
— Это произошло больше четырех лет назад! — перебил его Брент.
— Да. И при этом пострадали невинные люди.
— А в чем заключалась вина тех тысячи двухсот японских граждан — пассажиров и команды «Маеда Мару», — которых вы удавили в Триполи?
— Справедливое возмездие.
— Джентльмены, — снова постучал Хэтсуэй ободком пенсне. — Мы отвлекаемся от сути вопроса. Давайте…
Никто уже не слышал и не слушал его. Иранец Али Сабах вскочил на ноги и заговорил высоким, пронзительным, как расстроенная скрипка, голосом:
— Я уполномочен лично аятоллой Хомейни сообщить вам, что, если вы не прекратите враждебных действий против свободных сынов Аллаха, мы во имя его примкнем к джихаду, который ведут доблестные войска полковника Каддафи. И тогда нас уже не остановит никто! Мы сотрем вас с лица земли, избавим мир от зла! — Он ткнул пальцем в сторону Бернштейна. — А начнем с евреев!
— Верно! Верно! — вскричал Ватц. — Мы покончим с ними! Доделаем то, что не успел сделать фюрер! — Он показал на татуировку, синевшую на предплечье израильтянина. — Я вижу, ты один из недобитых!
Бернштейн тоже резко поднялся:
— Да, сволочь! Я был в Освенциме! И выжил!
Брент сзади ухватил полковника за ворот комбинезона.
— Джентльмены, да что же это такое! — повторял британец. — Да придите же в себя, опомнитесь! Соглашения достичь нелегко, но отнюдь не невозможно…
Брент продолжал удерживать Бернштейна:
— Одну минуту, полковник, я вас прошу! Ответьте, — крикнул он арабам в наступившей тишине, — в этом случае вы очистите Марианские острова? Выведете свои войска из Индонезии? Снизите цены на нефть? Разрешите свободно торговать на Ближнем Востоке и во всей зоне Средиземноморья? Дадите свободный проход по Персидскому заливу всем судам?
— Вот! — сказал арабам Хэтсуэй. — Вот вам встречное предложение! Ответьте-ка! Это честно, это по правилам.
Однако это был глас вопиющего в пустыне.
Розенкранц громко расхохотался:
— Да ты опупел, малый?! Головку напекло? А бесплатный билетик в Диснейленд тебе не дать?
— Нехорошо так выражаться, сэр! — воздел руки британец. — Полагаю, такой тон на переговорах совершенно недопустим. Никуда не годится! Полагаю, вам следует держаться в рамках.
— И вам следует пойти куда подальше, — сказал ему Розенкранц, передразнивая его британский выговор.
— Балаган какой-то, — негромко сказал Бренту Уильямс. — Они требуют от нас невозможного, а сами на уступки не идут.
Розенкранц через стол взглянул на представителей «Йонаги» и крикнул Бренту:
— В отличную компанию ты попал! Жид, черножопый, макака да и сам ты — полуяпошка!
Уильямс сорвался с места:
— Заткни глотку, сволочь!
Фудзивара тоже уже был на ногах.
— Сам заткнись, грязный ниггер! — крикнул Розенкранц. — Не твоего это ума дело! На переговоры он явился, видали? Лезь обратно на свою пальму!
Уильямс кинулся на него, но Брент успел перехватить моряка. Все вскочили, гремя стульями, и началась общая ожесточенная перебранка.
— Джентльмены, — тщетно вопил Хэтсуэй. — Призываю вас к порядку. Мы должны договориться о мире!
— О мире? — взвился Розенкранц. — Сначала уберите отсюда этого ублюдка! Я с черножопыми вообще не разговариваю!
Брент уже не мог удерживать Уильямса, которого Фудзивара схватил за другую руку.
— Реджи, не надо! — крикнул он. — Брось! Я обещал адмиралу Фудзите, что не будет никаких эксцессов!
— Не знаю я, кому ты что обещал, и Фудзиту твоего в глаза не видел! — с этими словами Уильямс вырвался и бросился на летчика.
Хэтсуэй надавил на кнопку звонка. Розенкранц, нырком уйдя от удара Уильямса, встретил его прямым по корпусу, а Ватц одновременно набросился на него сзади.
— Ну ладно, делать нечего, — и с этими словами Брент ударил немца в правую скулу, отбросив его в сторону.
Арабы уже успели вскочить и тоже кинулись в драку, норовя зайти в тыл к морякам. Бернштейн и Фудзивара с грохотом и звоном перевернули стол вместе с графином и десятком стаканов, перегородив арабам путь.
— Банзай! Банзай! — услышал Брент крик старшины и свистящее гудение его кожаного жгута, тут же заглушенное криками боли.
— Банзай! — подхватил Брент.
Розенкранц и Уильямс обменивались ударами. Ватц, налетев на Брента сзади, оттолкнул его и ударил в голову. Разноцветные огни замелькали у него перед глазами, во рту стало солоно, по спинному хребту словно прошел разряд тока. Но он устоял на ногах и, развернувшись, провел серию, разбив Ватцу нос, выбив зубы и до крови рассадив себе костяшки пальцев. «Зебра» рухнул как подкошенный.
В эту минуту свалился и Уильямс: араб в бурнусе оглушил его сзади тяжелой ножкой сломанного стула. Розенкранц, схватив за горлышко разбитый графин, занес над ним это зубчатое стеклянное лезвие:
— Сейчас, тварь черномазая, я тебе красоту наведу! — зарычал он.
Брент успел перехватить его руку и выкрутить ее назад. Розенкранц, вскрикнув от боли, выронил графин, вывернулся и ударил противника в грудь. Бренту казалось, что в него вонзился раскаленный нож, и он на миг задохнулся. Он пошатнулся, однако справился с дыханием и дважды ударил Кеннета левой рукой в челюсть, а потом нанес апперкот правой с такой силой, что у него что-то хрустнуло в плече, и с уже рассеченных костяшек пальцев еще сильнее закапала кровь. Глаза Розенкранца остекленели, он зашатался.
— Банзай! Банзай! — в один голос крикнули Брент и Фудзивара.
В эту минуту в зал заседаний ворвалась целая толпа охранников с дубинками, растащивших участников переговоров — окровавленных, задыхающихся, но продолжающих выкрикивать брань и угрозы.
— Немедленно очистить помещение! — крикнул старший. — Иначе все будут арестованы! Вон! Все вон отсюда!
Хэтсуэй собирал по столу кусочки разбитого пенсне и приговаривал:
— Нет, джентльмены, благодарю вас, больше я в посредники не пойду, хоть озолотите.
Брент помог Уильямсу подняться и, поддерживая за плечи, повел к дверям, куда угрюмо потянулись и другие.
— Погоди, погоди, наше дело не кончено, — шипел сквозь зубы Розенкранц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Да, мы просили об этой встрече именно потому, что те, кто нас уполномочил, руководствуются стремлением положить конец войне.
— Браво! — воскликнул британец. — Отрадно слышать.
Брент удивился: Розенкранц казался искренним.
— Мы выдвигаем несколько первоначальных условий, — продолжал летчик. — Во-первый, «Йонага» обязуется никогда больше не появляться в Средиземном море, оттуда выводится и «Микаса», Израиль освобождает Западный берег реки Иордан и Голанские высоты. — Брент услышал прерывистый вздох Бернштейна. — Адмирал Фудзита приносит свои извинения за поврежденный над Токийским заливом самолет DC—3. С этого инцидента и началось развитие конфликта.
— Это произошло больше четырех лет назад! — перебил его Брент.
— Да. И при этом пострадали невинные люди.
— А в чем заключалась вина тех тысячи двухсот японских граждан — пассажиров и команды «Маеда Мару», — которых вы удавили в Триполи?
— Справедливое возмездие.
— Джентльмены, — снова постучал Хэтсуэй ободком пенсне. — Мы отвлекаемся от сути вопроса. Давайте…
Никто уже не слышал и не слушал его. Иранец Али Сабах вскочил на ноги и заговорил высоким, пронзительным, как расстроенная скрипка, голосом:
— Я уполномочен лично аятоллой Хомейни сообщить вам, что, если вы не прекратите враждебных действий против свободных сынов Аллаха, мы во имя его примкнем к джихаду, который ведут доблестные войска полковника Каддафи. И тогда нас уже не остановит никто! Мы сотрем вас с лица земли, избавим мир от зла! — Он ткнул пальцем в сторону Бернштейна. — А начнем с евреев!
— Верно! Верно! — вскричал Ватц. — Мы покончим с ними! Доделаем то, что не успел сделать фюрер! — Он показал на татуировку, синевшую на предплечье израильтянина. — Я вижу, ты один из недобитых!
Бернштейн тоже резко поднялся:
— Да, сволочь! Я был в Освенциме! И выжил!
Брент сзади ухватил полковника за ворот комбинезона.
— Джентльмены, да что же это такое! — повторял британец. — Да придите же в себя, опомнитесь! Соглашения достичь нелегко, но отнюдь не невозможно…
Брент продолжал удерживать Бернштейна:
— Одну минуту, полковник, я вас прошу! Ответьте, — крикнул он арабам в наступившей тишине, — в этом случае вы очистите Марианские острова? Выведете свои войска из Индонезии? Снизите цены на нефть? Разрешите свободно торговать на Ближнем Востоке и во всей зоне Средиземноморья? Дадите свободный проход по Персидскому заливу всем судам?
— Вот! — сказал арабам Хэтсуэй. — Вот вам встречное предложение! Ответьте-ка! Это честно, это по правилам.
Однако это был глас вопиющего в пустыне.
Розенкранц громко расхохотался:
— Да ты опупел, малый?! Головку напекло? А бесплатный билетик в Диснейленд тебе не дать?
— Нехорошо так выражаться, сэр! — воздел руки британец. — Полагаю, такой тон на переговорах совершенно недопустим. Никуда не годится! Полагаю, вам следует держаться в рамках.
— И вам следует пойти куда подальше, — сказал ему Розенкранц, передразнивая его британский выговор.
— Балаган какой-то, — негромко сказал Бренту Уильямс. — Они требуют от нас невозможного, а сами на уступки не идут.
Розенкранц через стол взглянул на представителей «Йонаги» и крикнул Бренту:
— В отличную компанию ты попал! Жид, черножопый, макака да и сам ты — полуяпошка!
Уильямс сорвался с места:
— Заткни глотку, сволочь!
Фудзивара тоже уже был на ногах.
— Сам заткнись, грязный ниггер! — крикнул Розенкранц. — Не твоего это ума дело! На переговоры он явился, видали? Лезь обратно на свою пальму!
Уильямс кинулся на него, но Брент успел перехватить моряка. Все вскочили, гремя стульями, и началась общая ожесточенная перебранка.
— Джентльмены, — тщетно вопил Хэтсуэй. — Призываю вас к порядку. Мы должны договориться о мире!
— О мире? — взвился Розенкранц. — Сначала уберите отсюда этого ублюдка! Я с черножопыми вообще не разговариваю!
Брент уже не мог удерживать Уильямса, которого Фудзивара схватил за другую руку.
— Реджи, не надо! — крикнул он. — Брось! Я обещал адмиралу Фудзите, что не будет никаких эксцессов!
— Не знаю я, кому ты что обещал, и Фудзиту твоего в глаза не видел! — с этими словами Уильямс вырвался и бросился на летчика.
Хэтсуэй надавил на кнопку звонка. Розенкранц, нырком уйдя от удара Уильямса, встретил его прямым по корпусу, а Ватц одновременно набросился на него сзади.
— Ну ладно, делать нечего, — и с этими словами Брент ударил немца в правую скулу, отбросив его в сторону.
Арабы уже успели вскочить и тоже кинулись в драку, норовя зайти в тыл к морякам. Бернштейн и Фудзивара с грохотом и звоном перевернули стол вместе с графином и десятком стаканов, перегородив арабам путь.
— Банзай! Банзай! — услышал Брент крик старшины и свистящее гудение его кожаного жгута, тут же заглушенное криками боли.
— Банзай! — подхватил Брент.
Розенкранц и Уильямс обменивались ударами. Ватц, налетев на Брента сзади, оттолкнул его и ударил в голову. Разноцветные огни замелькали у него перед глазами, во рту стало солоно, по спинному хребту словно прошел разряд тока. Но он устоял на ногах и, развернувшись, провел серию, разбив Ватцу нос, выбив зубы и до крови рассадив себе костяшки пальцев. «Зебра» рухнул как подкошенный.
В эту минуту свалился и Уильямс: араб в бурнусе оглушил его сзади тяжелой ножкой сломанного стула. Розенкранц, схватив за горлышко разбитый графин, занес над ним это зубчатое стеклянное лезвие:
— Сейчас, тварь черномазая, я тебе красоту наведу! — зарычал он.
Брент успел перехватить его руку и выкрутить ее назад. Розенкранц, вскрикнув от боли, выронил графин, вывернулся и ударил противника в грудь. Бренту казалось, что в него вонзился раскаленный нож, и он на миг задохнулся. Он пошатнулся, однако справился с дыханием и дважды ударил Кеннета левой рукой в челюсть, а потом нанес апперкот правой с такой силой, что у него что-то хрустнуло в плече, и с уже рассеченных костяшек пальцев еще сильнее закапала кровь. Глаза Розенкранца остекленели, он зашатался.
— Банзай! Банзай! — в один голос крикнули Брент и Фудзивара.
В эту минуту в зал заседаний ворвалась целая толпа охранников с дубинками, растащивших участников переговоров — окровавленных, задыхающихся, но продолжающих выкрикивать брань и угрозы.
— Немедленно очистить помещение! — крикнул старший. — Иначе все будут арестованы! Вон! Все вон отсюда!
Хэтсуэй собирал по столу кусочки разбитого пенсне и приговаривал:
— Нет, джентльмены, благодарю вас, больше я в посредники не пойду, хоть озолотите.
Брент помог Уильямсу подняться и, поддерживая за плечи, повел к дверям, куда угрюмо потянулись и другие.
— Погоди, погоди, наше дело не кончено, — шипел сквозь зубы Розенкранц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91