— Сэр, это безумие! — не выдержал Уильямс. Лицо его было искажено бешенством. — Я протестую!..
— Отставить пререкания! Исполнять приказ! Объявляю вам выговор!
— Сэр, он прав… — вмешался Брент.
— Это что — бунт?! Неповиновение командиру в боевой обстановке?! Всякие сопляки еще будут со мной спорить! Марш к трапу, лейтенант Росс, пока я вас вообще не отстранил от должности! Бегом!
Брент стал подниматься по трапу на мостик. Теперь уже было ясно: Марк Аллен сошел с ума. В таком возрасте лодкой командовать нельзя! Адмирал Фудзита — единственное исключение, которое только подтверждает правило… Но теперь уже слишком поздно… Слишком поздно для них для всех. Еще через мгновение он услышал, как шумит и журчит вода, скатываясь с надстройки, и взялся за штурвальчик задрайки.
— Три фута! — доложил Бэттл.
— Отдраить люк!
— Давление полдюйма! — донеслось с поста погружения.
Брент крутанул задрайку, откинул бронзовую крышку, обдав себя потоками воды, выбрался на палубу и помог вылезти адмиралу. Рука Аллена показалась ему костлявой и безжизненной, как у скелета. Следом выскочили двое впередсмотрящих, заняв свои места на наблюдательной площадке над его головой. Адмирал, хватая ртом воздух, стоял рядом: он навел бинокль на водонепроницаемый ПППЦ, автоматически сообщающий данные на КУТ в рубке. Брент вскинул бинокль и взглянул на миноносец — черная махина стояла к ним носом, запирая вход в гавань. Брент повел биноклем на восток — там уже пробивалось слабое розовое свечение: занимался рассвет.
Открылся главный индукционный клапан, взревели двигатели, со свистом задышала турбина, и лодка еще приподнялась над водой. Брент почувствовал, что желудок ему сводит, словно в приступе тошноты. Если впередсмотрящие и акустики на миноносце разом не ослепли и не оглохли, «Блэкфин» сейчас будет засечен.
— Самый малый вперед, держать на два-девять-ноль! — скомандовал Аллен.
Это были его последние слова. Он вдруг резко выпрямился, как будто спинной хребет у него заменила стальная балка, отчаянно схватился за виски, словно там, в черепе, грянул взрыв, и крикнул так пронзительно, что крик этот, перекрывая рев четырех силовых установок, и гудение турбины, и свист воздуха, вытесняющего воду из балластной цистерны, вонзился в уши Бренту. Он резко обернулся к адмиралу: изо рта у того хлестнула желтая струя рвоты, забрызгавшая ветрозащитный экран, штормовку и лицо Брента. Дернувшись всем телом, старик повалился вперед, ударился о сталь щита, рухнул на палубу как подкошенный, еще раз вскрикнул и затих.
— Санинструктор! — не помня себя, завопил в люк Брент. — Санинструктора — на мостик! Ходом!
Спустя несколько секунд Уильямс и японец Чисато Ясуда уже склонялись над безжизненным телом адмирала.
— Пульса нет, — сказал санинструктор. — Сильный сердечный приступ или удар.
— Принимай командование, Реджи, — сказал Брент.
Прежде чем старпом успел ответить, ночную тьму разорвала ярчайшая вспышка залпа — с миноносца ударили две баковые пятидюймовки. Затем оглушительно громыхнуло, и со звуком раздираемого полотна снаряды прошли выше.
— Впередсмотрящие — вниз! — рассыпалась скороговорка команд: Уильямс пришел в себя. — Очистить мостик! По местам стоять, к погружению! Адмирала — вниз, в его каюту! Помочь санинструктору!
Один из впередсмотрящих и Ясуда приподняли неподвижное тело и опустили его в люк, где Аллена подхватили руки Сторджиса и Ромеро, в свою очередь передавшие его в ЦП. Снова осветилось небо, и по правому борту «Блэкфина», окатив всех, кто оставался на мостике, поднялись два высоких столба воды. Когда носовые рули со щелчком закрылись, Брент и впередсмотрящие кинулись к люку.
— Срочное погружение! Вниз! Вниз! Вниз! — кричал Уильямс, последним прыгнув в люк и нажав кнопку ревуна.
Лодка клюнула носом, и вода хлынула на мостик, а с мостика — вниз, в еще незакрытый люк. Уильямс лихорадочно крутил по часовой стрелке штурвал задрайки. Брент ощутил на лице что-то похожее на порыв ветра — это Бэттл открыл клапан цистерны быстрого погружения, впустив в переднюю часть лодки почти восемь тонн воды. Почти одновременно корпус потрясли два грузных удара — снаряды с миноносца легли не дальше двадцати футов справа по носу.
— Держать угол, Бэттл! — крикнул Уильямс. — Прячь корму, пока нам ее не оттяпали!
— Есть держать! — отозвался тот со своего поста. — Угол десять.
— Добро.
Брент занял свое место у КУТа, а Ульямс, широко расставив ноги, склонился к перископу. Последовали доклады с центрального поста, на которые Уильямс отвечал неизменным «добро». Когда совсем близко легли еще два снаряда с миноносца, он крикнул в люк:
— Штурман! Глубина под килем?
— Один-восемь-ноль, — отозвался Каденбах.
— Что за грунт на дне?
— Песок и кораллы.
— Черт… Вниз до один-пять-ноль, лево на борт, самый полный вперед.
Брент услышал, как четыре генератора взвыли на более высокой ноте, и лодка рванулась вперед — это оператор до отказа раскрутил реостаты, отдавая винтам каждый вольт.
— Прошли пятьдесят футов! — доложил Бэттл с поста погружения, и все с облегчением перевели дух: теперь они были недосягаемы для артиллерии эсминца.
— Добро. Штурман, курс на глубину сто фатомов!
Каденбах отозвался в ту же минуту, словно предвидел команду:
— Предлагаю курс один-девять-ноль.
— Держать один-девять-ноль, — кивнул Уильямс рулевому.
— Прошли два-три-пять, — доложил Сторджис.
Тут раздался голос телефониста Дэвидсона:
— Санинструктор Ясуда сообщает: адмирал Аллен скончался.
В рубке стало очень тихо. Брент да, очевидно, и Уильямс не могли поверить в то, что услышали.
— Он уверен? — спросил старпом.
Дэвидсон произнес несколько слов в микрофон, выслушал ответ и доложил:
— Так точно, уверен, сэр! Он считает, что у адмирала было кровоизлияние в мозг. Остановка сердца.
Брент вне себя от горя и гнева, все еще не в силах поверить в смерть Аллена, стукнул кулаком по панели КУТа. Но времени предаваться печали у них не было. Потом — если выкрутятся… Сейчас надо спасать лодку и самих себя.
— Сэр, миноносец запустил двигатели, — раздался голос акустика. Он подался вперед, прижав к ушам наушники, напряженно вглядываясь в экран старой гидроакустической станции «Марк IV», калиброванный лишь от нуля до пяти тысяч ярдов. — Выбирает якорь, я слышу, как лязгает цепь. И ведет постоянный поиск. — Пит вцепился пальцами в наушники. — Очень мощный сигнал… Никогда в жизни такого не слышал.
Уильямс повернулся к люку:
— Штурман! Сколько до «большой глубины»?
— Шесть с половиной миль до ста фатомов, грунт — песчаный, впереди Западно-Каролинская впадина. Семь миль до трехсот фатомов.
— Курс один-девять-ноль, — сказал Сторджис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91