— Ничего нет в этом мире длительного и прочного, Дэйл.
— Ты хочешь сказать, есть только настоящая минута? Миг, который мы проживаем сейчас?
— Японцы считают, что жизнь — это череда мгновений: каждое надо использовать как можно полней и ни о чем больше не заботиться.
Она со вздохом опустила голову. Поцеловала его.
— Твои японцы мудры, Брент. Да, лучше не загадывать наперед, ни о чем не думать… Извини меня.
Когда красноватый диск солнца с размытыми утренней дымкой очертаниями осветил комнату, Дэйл, выгнув стан, прижалась к Бренту бедрами, рука ее ласкающе скользнула по его животу к межножью. Обхватив ладонями полушария ее зада, Брент с силой притянул ее к себе. Часто и прерывисто задышав, она перевернулась на спину, развела колени, впуская его в себя. И Дэйл, и Брент знали, что любят друг друга в последний раз.

Стальное тело лодки сотрясалось вибрацией — работали четыре мощных двигателя «Фэрбенкс-Морзе», и едкое облачко отработанных газов висело в туманной утренней дымке. Брент, стоявший на мостике рядом с адмиралом Алленом и старшиной второй статьи Гарольдом Сторджисом, опытным рулевым, испытывал смешанное чувство радости и волнения — адмирал назначил на сегодня первый пробный выход «Блэкфина» в море. Двигатели были прогреты, аккумуляторные батареи заряжены, назначена «специальная вахта» для выхода из базы. Двойные швартовы по команде уже были заменены одиночными, четверо матросов готовились к отходу от причальной стенки. Список всех членов экипажа — имена, фамилии, адреса и данные о ближайших родственниках — уже был передан инженерам из «Электрик Боут», час назад сошедшим на берег.
На площадке, приваренной к перископной шахте, стояли с биноклями два впередсмотрящих. Рядом с адмиралом находился на мостике и кэптен Дэвид Джордан. Этот кругленький, тучный лысоватый человек лет пятидесяти с херувимским личиком, отдав подплаву двадцать семь лет жизни, вышел в отставку. Он отличался независимостью характера и суждений, которые облекал, распаляясь, в формы столь энергично-соленые и красочно-непристойные, что ими в завистливом восхищении заслушивались даже главные боцмана — признанные мастера «большого морского загиба». Поговаривали, что именно невоздержанность на язык стоила ему адмиральского звания, хотя он был известен на флоте как редкий знаток лодок и один из лучших американских подводников. На «Блэкфин» он попал довольно сложным путем: Джордан консультировал работавшую на ЦРУ судостроительную фирму «Профайл Боут Уоркс»: та заключила контракт с Департаментом парков, который и нанял его на неопределенный срок и в неопределенном качестве «инструктора и советника».
— Сэр, — сказал он, обернувшись к Аллену. — Сейчас начнется отлив, течение будет очень сильным.
— Да, я вижу, — ответил тот. — Вон как ходят буйки, и у свай — форменный водоворот. — И с юношеской энергией, о которой даже не подозревал Брент, скомандовал: — Сходни убрать!
Боцман отрепетовал команду, и двое матросов вытащили трап на пирс.
Аллен кивнул Бренту и ткнул пальцем вниз. Склонившись над люком, тот прокричал в ходовую рубку:
— Передать в машинное отделение: по местам стоять, к выходу!
— Второй и третий швартовы — принять! — крикнул Аллен.
Два средних причальных троса были сейчас же сняты с кнехтов и переброшены ожидавшим на палубе матросам, которые свернули их бухтой и уложили во вьюшки надстройки.
— Четвертый швартов — принять!
Теперь лодку удерживал у пирса один лишь носовой швартов, и течение уже начало разворачивать корму «Блэкфина». Адмирал все рассчитал правильно и, когда корма отошла от причала, приказал:
— Первый швартов потравить! — и Сторджису: — Самый малый назад!
Старшина со звоном двинул ручку машинного телеграфа, и глубоко под ногами у стоявших на мостике взревели дизеля. Слабина швартова уменьшилась. Аллен повернулся к матросам на палубе:
— Выбрать слабину! Первый швартов принять! — И когда гибкий стальной трос лег на палубу, приказал рулевому: — Лево руля.
— Есть лево руля! — повторил Сторджис, глянув на аксиометр.
— Здесь повнимательней, сэр… — произнес Джордан, увидев, как лодка подалась кормой от причала.
Он еще не успел договорить, как сильное течение подхватило и стало разворачивать «Блэкфин».
— Правый табань! Лево руля! Малый вперед! — скомандовал Аллен, с тревогой оглядываясь из-за ветрозащитного экрана на корму.
Снизу раздались звонки машинного телеграфа и крики. Корпус лодки задрожал и затрясся, под винтами вспенилась, словно вскипая, вода, но вот корма остановилась, а потом медленно, одолевая течение, пошла ближе к пирсу.
— Стоп машина! — удовлетворенно крикнул Аллен. — Самый малый назад!
Лодка обогнула причальную стенку, не задев ее, и задним ходом выбралась на середину фарватера.
Внезапно Брент заметил, как из клубящегося впереди тумана вынырнула черная тень.
— По правому борту буксир с баржей, пеленг один-шесть-пять, дальность — тысяча! — крикнул он, и в ту же минуту последовал доклад сигнальщика.
— Отлично, — ответил адмирал, бросив быстрый взгляд на баржу.
— «Медовоз», сэр, — сказал Джордан и пояснил: — Ассенизационная баржа. На ней говна столько, что можно бы Каддафи целый год кормить.
— Вижу, вижу. Мы с ней разминемся, — сказал Аллен и крикнул стоявшим на полубаке людям: — Боцман, специальную вахту — вниз!
В ту же секунду палубная команда исчезла в носовом люке и задраила его за собой.
Джордан, не перестававший беспокойно вертеть головой, сказал вполголоса:
— В этой луже, мать ее так, копошится больше судов, чем на Бродвее — проституток!
Когда лодка оставила за кормой док, а впереди в тумане появился пролив, Аллен крикнул:
— Стоп машина!
Вибрация сразу прекратилась, лодка замедлила ход и слегка закачалась с боку на бок, выпускные газы затрещали в воздухе и забулькали в воде.
— Малый вперед! Право руля. — Аллен взглянув на гирорепитер: — На руле! Держать один-девять-ноль. Впередсмотрящие! Повнимательней! Судов — до дьявола, а видимость почти нулевая, — он крикнул в люк у себя под ногами: — Акустик, не слышу доклада о буксире с баржей по правому борту!
— Запеленговали, сэр, — смущенно промямлили оттуда. — Держим.
— Ну, молодцы, раз держите. Поживей только надо соображать.
— Сильные помехи, сэр, — донеслось снизу.
— Ладно, ладно, не зевайте там! А то мы здесь, как в молоке плывем, видимости никакой.
— Курс один-девять-ноль, скорость восемь, — доложил рулевой.
— Так держать.
— Города, сэр, — сказал Джордан, обводя рукой тонущий в тумане берег: — Эллис-Айленд, Либерти-Айленд, Губернаторский остров и статуя Свободы. Радары просто вязнут в помехах.
— Знаю, — ответил Аллен и крикнул в переговорное устройство:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91