Тут Марс гениально почуял. Ведь герою текста нельзя избежать этого текста. И все ловушки расставлены только там.
И Эхо процитировал новый пассаж из Перро, из «Кота в сапогах»:
— «Кот положил в мешок заячей капустки и стал ждать, чтобы какой-нибудь юный кролик, не искушенный еще в хитростях света, залез в мешок полакомиться.» Так и вышло: кролик угодил в мешок, a Гepca — в капкан на кролика. Цап-царап! Укол нарколога. И она улетает в другую часть текста, о «Спящей Красавице», где должна пролежать в постели энное время… Словом, тебе понятен принцип ее движения, Герман? Она тычет наугад пальцем в книгу и получает ответ: как себя вести, уловил?
— Да. Ведь преследуя Лизу, я угодил сам в текст кошмара и еле выбрался.
— Охота мага — опасная, богопротивная затея.
— Но если мы имеем дело с книгой Перро? Как вы и я влипли в текст «Пестрой ленты», в комнату злодея Ройлотта? На свидание с гюрзой?
— Очень просто: у Герсы старая книжечка, где рваный рисунок подклеен где-то с обратной стороны страницей из Конан-Дойла. Так, иногда, латают книжки в бедных библиотеках. И змея спряталась в сейф! Но пора спросить себя, где в тексте указана смерть Герсы?
Я перелистал в уме книгу, но… всюду был счастливый конец.
— Кроме одного раза! — перебил мои мысли медиум, — о Красной Шапочке. Волк сожрал ее, вслед за бабушкой!
— Разве? — удивился я, прицрминая что-то смутное из неизвестного детства, — Но ведь крик услышали дровосеки, ворвались в дом, прикончили волка, вспороли живот и выпустили на свет бабушку и внучку!
— Это в переводах, а не в оригинале! Русское сердце жалостиво: как можно убить девочку в книжке для детей? Мы не французы! А у Герсы — оригинальный текст, как у Сандрины Перро. Там переводчик оставил без изменений текст оригинала. Читай.
И Учитель протянул мне страницу ксерокопии, с увеличенными буквами:
ВОЛК, УВИДЕВ, ЧТО ОНА ВХОДИТ, СКАЗАЛ ЕЙ, СПРЯТАВШИСЬ ПОД ОДЕЯЛОМ: ЛЕПЕШКУ И ГОРШОЧЕК С МАСЛОМ ПОСТАВЬ НА СУНДУК, А САМА ИДИ, ЛЯГ СО МНОЙ. «КРАСНАЯ ШАПОЧКА РАЗДЕЛАСЬ И ЛЕГЛА В ПОСТЕЛЬ, НО ТУТ ЕЕ НЕМАЛО УДИВИЛО, КАКОВ У БАБУШКИ ВИД КОГДА ОНА РАЗДЕТА. ОНА ЕЙ СКАЗАЛА: „БАБУШКА, КАКИЕ У ВАС БОЛЬШИЕ РУКИ?“ —»ЭТО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ЛУЧШЕ ТЕБЯ ОБНИМАТЬ, ВНУЧКА!" — «БАБУШКА, КАКИЕ У ВАС БОЛЬШИЕ НОГИ!» — «ЭТО, ЧТОБЫ ЛУЧШЕ БЕГАТЬ, ДИТЯ МОЕ!» — «БАБУШКА, КАКИЕ У ВАС БОЛЬШИЕ УШИ!» — «ЭТО ЧТОБЫ ЛУЧШЕ СЛЫШАТЬ, ДИТЯ МОЕ!» — «БАБУШКА, КАКИЕ У ВАС БОЛЬШИЕ ГЛАЗА!» — «ЭТО ЧТОБЫ ЛУЧШЕ ВИДЕТЬ ТЕБЯ, ДИТЯ МОЕ!» — «БАБУШКА, КАКИЕ У ВАС БОЛЬШИЕ ЗУБЫ!» — «ЭТО, ЧТОБЫ СЪЕСТЬ ТЕБЯ!» И, СКАЗАВ ЭТИ СЛОВА, ЗЛОЙ ВОЛК БРОСИЛСЯ НА КРАСНУЮ ШАПОЧКУ И СЪЕЛ ЕЕ.
— Вот здесь, — он стукнул пальцем по бумаге, — происходит смерть текста. И пожирает его волк. Здесь кончается глупая сказка, здесь убивается текст, съедается главная героиня, обрывается нить судьбы…
И вдруг, он привлек меня к себе одной рукой, снял очки, чуть ли не обнял меня. Неслыханная честь! В глазах маэстро сверкнули слезы.
Я был поражен таким необычным приливом чувств.
Если бы я мог знать тогда, что вижу Учителя последний раз в жизни!
— Пойми, Герман, — сказал он проникновенным тоном исключительного доверия, — Главная наша задача — убить текст. Заставить его кончиться. Породить финальную точку. Ты должен стать священным волком, пожирателем Красных Шапочек. Ты должен прикончить проклятый языческий однобожий дьявольский текст Герсы, подвести черту под ее жизнью и поставить точку.
— Если ты убьешь текст, который рассказывает о жизни Герсы, ее смерть последует немедленно. Она доживет только лишь до конца последнего предложения. Вспомни, что после слов о том, что волк проглотил внучку, текст дурной сказки с наивной моралью разом кончился! А если она уцелеет, — голос Эхо стал страшен, — если ты не прикончишь отвратительную, противную богам Герсу, то текст финала сразу сольется с началом книги и образуется кольцо, — ужасное бесконечное бесчеловечное кольцо-рондо. И историю Герсы придется читать заново, снова и снова блуждая по замкнутому кругу дурной бесконечности. Как по роковой ленте Мёбиуса!
— Змея вцепится в собственный хвост?
— Вот именно! И вернется в первоначальное зеркало! Где останется неуязвимой для охотника и будет жить вечно!
— Вспомни, Герман, — продолжил Эхо, обнимая за плечи, — мои слова о том, что любой текст, если его объявить священным и подвергнуть бесконечному числу прочтений, увеличений и комментариев, станет Библией. Любой! Даже телефонный справочник! Поэтому отнесись серьезно к детской книжонке у нее на груди и под подушкой… Знай, что на самом деле мы с тобой пытаемся убить Библию!
Тут в кабинет к генералу — без стука — вошел офицер связи с лицом победителя.
— Что?! — вскрикнул Эхо, бледнея.
— Нашли! — и офицер протянул коробочку, — труп волка был выброшен на пляж в Райволле. Спасатели оттащили тело зверя в дюны, подальше от берега, и закопали в землю. Мы вскрыли могилу зверя и извлекли пулю из черепа.
Генерал жадно схватил коробочку, сломал печать, глаза его хищно сверкали: пуля! — единственная личная вещь, оставленная дьявольской Гёрсой!
Офицер вышел.
— Итак, — сказал маэстро, извлекая пулю, и любуясь сплющенным свинцовым плевком. — Ты будешь убивать
Герcy, Герман, строго следуя тексту. Ее можно убить только в чужой постели, только изменив свою внешность под близкого человека, и только после того,, как она сама ляжет к тебе под одеяло, и только голыми руками и зубами — в горло! И ты сделаешь это!
Меня передернуло от отвращения, но я понимал, у Германа нет другого выхода, чтобы узнать о себе правду…
Ясновидец стиснул пулю в кулаке и закрыл глаза. Его лицо внезапно задрожало, как от ударов тока, веки затряслись, губы обнажили старые желтые зубы, язык — на миг — вывалился на подбородок. Никогда я не видел его столь отвратительным!
Я стал свидетелем инсайта.
Вдруг он открыл веки, но зрачков я не увидел — они закатились вверх под надбровную кость черепа, — сверкали только белки.
И человек с белыми глазами сказал:
— Вижу Гepcy! Она же Лиза Розмарин! Она же Катя Куку! Она же Сима Крюкова! Она доплыла до финского берега. Это окрестности Фредриксхема. Спит! Снова вижу ее! Она покупает билет! Это Хельсинки! Порт! У нее билет на морской паром «Крепость Суоменлинн»! Каюта 048, класс «люкс», вторая палуба! Отправление завтра утром, в Г0.00… Маршрут: Хельсинки-Стокгольм!
Признаюсь, я пережил чувство отвращения… бррр…
Только когда озарение кончилось, его зрачки опустились и глаза приняли нормальное выражение. Судороги лица прекратились. Наши взгляды встретились, видно я выглядел неважнецки и Учитель ободряюще улыбнулся:
— У тебя осталось всего пара часов, Герман. В полночь ты вылетишь ночным рейсом на Хельсинки. С тобой будет команда офицеров связи и службы безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
И Эхо процитировал новый пассаж из Перро, из «Кота в сапогах»:
— «Кот положил в мешок заячей капустки и стал ждать, чтобы какой-нибудь юный кролик, не искушенный еще в хитростях света, залез в мешок полакомиться.» Так и вышло: кролик угодил в мешок, a Гepca — в капкан на кролика. Цап-царап! Укол нарколога. И она улетает в другую часть текста, о «Спящей Красавице», где должна пролежать в постели энное время… Словом, тебе понятен принцип ее движения, Герман? Она тычет наугад пальцем в книгу и получает ответ: как себя вести, уловил?
— Да. Ведь преследуя Лизу, я угодил сам в текст кошмара и еле выбрался.
— Охота мага — опасная, богопротивная затея.
— Но если мы имеем дело с книгой Перро? Как вы и я влипли в текст «Пестрой ленты», в комнату злодея Ройлотта? На свидание с гюрзой?
— Очень просто: у Герсы старая книжечка, где рваный рисунок подклеен где-то с обратной стороны страницей из Конан-Дойла. Так, иногда, латают книжки в бедных библиотеках. И змея спряталась в сейф! Но пора спросить себя, где в тексте указана смерть Герсы?
Я перелистал в уме книгу, но… всюду был счастливый конец.
— Кроме одного раза! — перебил мои мысли медиум, — о Красной Шапочке. Волк сожрал ее, вслед за бабушкой!
— Разве? — удивился я, прицрминая что-то смутное из неизвестного детства, — Но ведь крик услышали дровосеки, ворвались в дом, прикончили волка, вспороли живот и выпустили на свет бабушку и внучку!
— Это в переводах, а не в оригинале! Русское сердце жалостиво: как можно убить девочку в книжке для детей? Мы не французы! А у Герсы — оригинальный текст, как у Сандрины Перро. Там переводчик оставил без изменений текст оригинала. Читай.
И Учитель протянул мне страницу ксерокопии, с увеличенными буквами:
ВОЛК, УВИДЕВ, ЧТО ОНА ВХОДИТ, СКАЗАЛ ЕЙ, СПРЯТАВШИСЬ ПОД ОДЕЯЛОМ: ЛЕПЕШКУ И ГОРШОЧЕК С МАСЛОМ ПОСТАВЬ НА СУНДУК, А САМА ИДИ, ЛЯГ СО МНОЙ. «КРАСНАЯ ШАПОЧКА РАЗДЕЛАСЬ И ЛЕГЛА В ПОСТЕЛЬ, НО ТУТ ЕЕ НЕМАЛО УДИВИЛО, КАКОВ У БАБУШКИ ВИД КОГДА ОНА РАЗДЕТА. ОНА ЕЙ СКАЗАЛА: „БАБУШКА, КАКИЕ У ВАС БОЛЬШИЕ РУКИ?“ —»ЭТО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ЛУЧШЕ ТЕБЯ ОБНИМАТЬ, ВНУЧКА!" — «БАБУШКА, КАКИЕ У ВАС БОЛЬШИЕ НОГИ!» — «ЭТО, ЧТОБЫ ЛУЧШЕ БЕГАТЬ, ДИТЯ МОЕ!» — «БАБУШКА, КАКИЕ У ВАС БОЛЬШИЕ УШИ!» — «ЭТО ЧТОБЫ ЛУЧШЕ СЛЫШАТЬ, ДИТЯ МОЕ!» — «БАБУШКА, КАКИЕ У ВАС БОЛЬШИЕ ГЛАЗА!» — «ЭТО ЧТОБЫ ЛУЧШЕ ВИДЕТЬ ТЕБЯ, ДИТЯ МОЕ!» — «БАБУШКА, КАКИЕ У ВАС БОЛЬШИЕ ЗУБЫ!» — «ЭТО, ЧТОБЫ СЪЕСТЬ ТЕБЯ!» И, СКАЗАВ ЭТИ СЛОВА, ЗЛОЙ ВОЛК БРОСИЛСЯ НА КРАСНУЮ ШАПОЧКУ И СЪЕЛ ЕЕ.
— Вот здесь, — он стукнул пальцем по бумаге, — происходит смерть текста. И пожирает его волк. Здесь кончается глупая сказка, здесь убивается текст, съедается главная героиня, обрывается нить судьбы…
И вдруг, он привлек меня к себе одной рукой, снял очки, чуть ли не обнял меня. Неслыханная честь! В глазах маэстро сверкнули слезы.
Я был поражен таким необычным приливом чувств.
Если бы я мог знать тогда, что вижу Учителя последний раз в жизни!
— Пойми, Герман, — сказал он проникновенным тоном исключительного доверия, — Главная наша задача — убить текст. Заставить его кончиться. Породить финальную точку. Ты должен стать священным волком, пожирателем Красных Шапочек. Ты должен прикончить проклятый языческий однобожий дьявольский текст Герсы, подвести черту под ее жизнью и поставить точку.
— Если ты убьешь текст, который рассказывает о жизни Герсы, ее смерть последует немедленно. Она доживет только лишь до конца последнего предложения. Вспомни, что после слов о том, что волк проглотил внучку, текст дурной сказки с наивной моралью разом кончился! А если она уцелеет, — голос Эхо стал страшен, — если ты не прикончишь отвратительную, противную богам Герсу, то текст финала сразу сольется с началом книги и образуется кольцо, — ужасное бесконечное бесчеловечное кольцо-рондо. И историю Герсы придется читать заново, снова и снова блуждая по замкнутому кругу дурной бесконечности. Как по роковой ленте Мёбиуса!
— Змея вцепится в собственный хвост?
— Вот именно! И вернется в первоначальное зеркало! Где останется неуязвимой для охотника и будет жить вечно!
— Вспомни, Герман, — продолжил Эхо, обнимая за плечи, — мои слова о том, что любой текст, если его объявить священным и подвергнуть бесконечному числу прочтений, увеличений и комментариев, станет Библией. Любой! Даже телефонный справочник! Поэтому отнесись серьезно к детской книжонке у нее на груди и под подушкой… Знай, что на самом деле мы с тобой пытаемся убить Библию!
Тут в кабинет к генералу — без стука — вошел офицер связи с лицом победителя.
— Что?! — вскрикнул Эхо, бледнея.
— Нашли! — и офицер протянул коробочку, — труп волка был выброшен на пляж в Райволле. Спасатели оттащили тело зверя в дюны, подальше от берега, и закопали в землю. Мы вскрыли могилу зверя и извлекли пулю из черепа.
Генерал жадно схватил коробочку, сломал печать, глаза его хищно сверкали: пуля! — единственная личная вещь, оставленная дьявольской Гёрсой!
Офицер вышел.
— Итак, — сказал маэстро, извлекая пулю, и любуясь сплющенным свинцовым плевком. — Ты будешь убивать
Герcy, Герман, строго следуя тексту. Ее можно убить только в чужой постели, только изменив свою внешность под близкого человека, и только после того,, как она сама ляжет к тебе под одеяло, и только голыми руками и зубами — в горло! И ты сделаешь это!
Меня передернуло от отвращения, но я понимал, у Германа нет другого выхода, чтобы узнать о себе правду…
Ясновидец стиснул пулю в кулаке и закрыл глаза. Его лицо внезапно задрожало, как от ударов тока, веки затряслись, губы обнажили старые желтые зубы, язык — на миг — вывалился на подбородок. Никогда я не видел его столь отвратительным!
Я стал свидетелем инсайта.
Вдруг он открыл веки, но зрачков я не увидел — они закатились вверх под надбровную кость черепа, — сверкали только белки.
И человек с белыми глазами сказал:
— Вижу Гepcy! Она же Лиза Розмарин! Она же Катя Куку! Она же Сима Крюкова! Она доплыла до финского берега. Это окрестности Фредриксхема. Спит! Снова вижу ее! Она покупает билет! Это Хельсинки! Порт! У нее билет на морской паром «Крепость Суоменлинн»! Каюта 048, класс «люкс», вторая палуба! Отправление завтра утром, в Г0.00… Маршрут: Хельсинки-Стокгольм!
Признаюсь, я пережил чувство отвращения… бррр…
Только когда озарение кончилось, его зрачки опустились и глаза приняли нормальное выражение. Судороги лица прекратились. Наши взгляды встретились, видно я выглядел неважнецки и Учитель ободряюще улыбнулся:
— У тебя осталось всего пара часов, Герман. В полночь ты вылетишь ночным рейсом на Хельсинки. С тобой будет команда офицеров связи и службы безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166