Он не хочет быть магом Дейкар? Это легко устроить, внеочередное перерождение решит проблему, желающих занять его место будет предостаточно, даже сейчас, когда послушники разбегаются со двора, но Карт сомневался, что бывшего ученика Ира устроит подобное предложение.
– Вы можете считать меня магистром, если хотите, но мне нужно время, чтобы разобраться и все обдумать. Я обязуюсь не использовать вашу силу во вред вам, но вы не можете заставить меня служить ордену, – Мэлин смотрел на магистров, словно не понимая, что бросает вызов все еще самой могущественной силе обитаемого мира.
Гарпион вмешался в разговор, не скрывая раздражения:
– Что за бред? Ир распустил вас, юноша, вне пределов разумного. Сила сама по себе еще не делает вас магистром и не избавляет от необходимости слушать старших.
Карт был готов схватиться за голову – эти тупоголовые воины слышат хоть кого-нибудь, кроме себя самих? Только что мальчишка заявил, что убил Арниума, а старик был способен развеять собравшихся здесь почтенных коллег по ветру и не запыхаться. «Возражал» Арниум или нет, ситуацию не меняет – он мертв, а его убийца жив, здоров и переполнен магией. И магистр был готов поклясться, что бурлящая в юноше сила имеет весьма отдаленное сходство с даром Канверна-Открывателя.
Неожиданная догадка заставила его вздрогнуть – свободный маг, ожившая легенда, многовековая мечта Ира. Он и в этом добился своего, но слишком поздно, не успел воспользоваться. А у них и подавно не получится. Нет уж, магистр Карт не считал зазорным учиться у врагов, он решил прибегнуть к проверенной веками мудрости белых сестер: ожидание способно принести победу с меньшими потерями, чем битва. Сейчас он успокоит разбушевавшегося Гарпиона, и пусть Мэлин идет своей дорогой, чем дальше от Дейкар, тем лучше. Но его вмешательство не понадобилось.
Гарпион внезапно побелел и вцепившись пальцами в застежку плаща, пытался расстегнуть его, с хрипом сражаясь за каждый вдох. Мэлин стоял, не шевелясь, и внимательно смотрел на задыхающегося магистра, пока Гарпион без сил не рухнул на пол, так и не справившись с фибулой.
– Ир говорил мне, что в битве силы и опыта всегда побеждает опыт. Ир ошибался.
«Ир был прав, – подумал Карт, без всякого сожаления посмотрев на затихшего Гарпиона, – но кто мог знать, что ты так быстро наберешься опыта, мальчик!» Оставалось только сохранить видимость доброй воли:
– Почтенные коллеги, как правильно заметил Гарпион, магистр Мэлин еще очень молод. Он только что потерял учителя, а перед этим – брата. Разумеется, ему нужно время придти в себя, справиться со скорбью. Нам некуда торопиться. Мы будем ждать вашего возвращения в Дом Феникса, уважаемый коллега.
***
Месть. Арниум умер ради мести, а вместе с ним погиб Ир. Мэлин стоял в кабинете учителя, рассеянно перебирал бумаги, оставшиеся на столе, к ним никто не посмел притронуться. Большая мрачная комната, узкие окна с частыми свинцовыми переплетами, стекла в мелких ячейках настолько чистые, словно их там и вовсе нет. Вдоль стен широкие полки из черного дуба, на них в строгом порядке расставлены книги в тяжелых переплетах. Ир мог работать только в привычной обстановке, он самолично обучал служанку, как прибираться в его кабинете.
Взгляд Мэлина скользил по заголовкам. Таких книг он не найдет нигде, даже в дворцовой библиотеке. Знания, заклинания, амулеты, магические составы… Все это теперь принадлежало ему, но юноша не спешил унаследовать эти богатства. Он по-прежнему считал, что обязан Иру жизнью и здравым рассудком, хотя и понимал, что у мага были свои резоны вырвать из рук дознавателей несчастного безумца. Но стоит ли это обязательство той платы, что хотел от него Ир? И какой из его долгов важнее?
Юноша сел в кресло, откинулся на спинку, прикрыл глаза. Он всегда знал, чего хочет Ллин – какая разница, жив брат или мертв, если Мэлин знает, что бы сделал его близнец, будь он рядом. Воля брата была единственным законом для Мэлина. Он не умел желать ничего иного. Ллин жаждал мести, но хотел ли этого Мэлин? Отплатить за боль, одиночество, страх, беспомощность? Он снова и снова задавался этим вопросом.
Иногда Мэлину казалось, что огненная лава выжгла в нем способность чувствовать. Не осталось ни ярости, ни страсти, только память о том, что он испытывал эти чувства когда-то давно, до того, как Ир протянул ему руку. Но долги надо платить, монета за монету: страх за страх, боль за боль, бессилие за бессилие. Только уплатив, он станет по-настоящему свободен. И от прошлого, и от Ллина. А Дейкар подождут в длинной очереди его должников.
***
Они были похожи, эти кузены, так похожи, что казались братьями-близнецами. Даже разница в росте – Леар был несколько выше Мэлина, не сразу бросалась в глаза. Они не испытывали друг к другу родственных чувств, скорее, наоборот, ощущали взаимную неловкость – внешнее сходство слишком остро напоминало каждому о потерянном брате. Но никто не понимал друг друга так, как понимали эти двое – каждый знал, через что пришлось пройти другому. Вернее, думал, что знает.
Леар смотрел на Мэлина и не мог преодолеть зависть – его близнец мертв, по-настоящему, надежно, раз и навсегда. Как бы он хотел поменяться местами с кузеном – похоронить своего мертвеца. Где-то в области затылка раздался знакомый ехидный смешок: «Совсем немного, брат, совсем немного, скоро твое желание исполнится. Я умру. И ты вместе со мной».
А Мэлин с грустью встречал взгляд Хранителя и думал – как же тому повезло! Он потерял брата в пять лет и с тех пор свободен. Только своя воля во всем, ни сомнений, ни боли – боль далеко в прошлом, он, наверное, и не помнит ничего. И никаких долгов. Ни перед живыми, ни перед мертвыми. Но родичу герцог Суэрсена поможет. Это священная обязанность главы рода.
Леар выслушал кузена и надолго задумался. С одной стороны, ему нравился нынешний герцог Квэ-Эро, Леар не мог не восхищаться его смелостью и решимостью идти до конца. С другой стороны, перед ним сидел его ближайший родич, а отец этого родича погиб, спасая малолетнего Леара, как ему казалось, от неминуемой смерти. Смерть несколько подзадержалась в пути, но у Леара все еще оставалось немного времени восстановить справедливость. А справедливость требовала, чтобы Квэ-Эро принадлежало сыну Квейга Эльотоно, а не сыну Ванра Пасуаша. Осталось убедить в этом Саломэ:
– Я обращусь к наместнице. Но ничего не могу обещать заранее. Последнее время ее величество не прислушивается к моим советам.
Он очень мягко обрисовал ситуацию – Саломэ не только не прислушивалась к советам Хранителя, она вообще с ним не разговаривала. Леар пропускал заседания Высокого Совета, а наместница забыла дорогу в библиотечную башню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Вы можете считать меня магистром, если хотите, но мне нужно время, чтобы разобраться и все обдумать. Я обязуюсь не использовать вашу силу во вред вам, но вы не можете заставить меня служить ордену, – Мэлин смотрел на магистров, словно не понимая, что бросает вызов все еще самой могущественной силе обитаемого мира.
Гарпион вмешался в разговор, не скрывая раздражения:
– Что за бред? Ир распустил вас, юноша, вне пределов разумного. Сила сама по себе еще не делает вас магистром и не избавляет от необходимости слушать старших.
Карт был готов схватиться за голову – эти тупоголовые воины слышат хоть кого-нибудь, кроме себя самих? Только что мальчишка заявил, что убил Арниума, а старик был способен развеять собравшихся здесь почтенных коллег по ветру и не запыхаться. «Возражал» Арниум или нет, ситуацию не меняет – он мертв, а его убийца жив, здоров и переполнен магией. И магистр был готов поклясться, что бурлящая в юноше сила имеет весьма отдаленное сходство с даром Канверна-Открывателя.
Неожиданная догадка заставила его вздрогнуть – свободный маг, ожившая легенда, многовековая мечта Ира. Он и в этом добился своего, но слишком поздно, не успел воспользоваться. А у них и подавно не получится. Нет уж, магистр Карт не считал зазорным учиться у врагов, он решил прибегнуть к проверенной веками мудрости белых сестер: ожидание способно принести победу с меньшими потерями, чем битва. Сейчас он успокоит разбушевавшегося Гарпиона, и пусть Мэлин идет своей дорогой, чем дальше от Дейкар, тем лучше. Но его вмешательство не понадобилось.
Гарпион внезапно побелел и вцепившись пальцами в застежку плаща, пытался расстегнуть его, с хрипом сражаясь за каждый вдох. Мэлин стоял, не шевелясь, и внимательно смотрел на задыхающегося магистра, пока Гарпион без сил не рухнул на пол, так и не справившись с фибулой.
– Ир говорил мне, что в битве силы и опыта всегда побеждает опыт. Ир ошибался.
«Ир был прав, – подумал Карт, без всякого сожаления посмотрев на затихшего Гарпиона, – но кто мог знать, что ты так быстро наберешься опыта, мальчик!» Оставалось только сохранить видимость доброй воли:
– Почтенные коллеги, как правильно заметил Гарпион, магистр Мэлин еще очень молод. Он только что потерял учителя, а перед этим – брата. Разумеется, ему нужно время придти в себя, справиться со скорбью. Нам некуда торопиться. Мы будем ждать вашего возвращения в Дом Феникса, уважаемый коллега.
***
Месть. Арниум умер ради мести, а вместе с ним погиб Ир. Мэлин стоял в кабинете учителя, рассеянно перебирал бумаги, оставшиеся на столе, к ним никто не посмел притронуться. Большая мрачная комната, узкие окна с частыми свинцовыми переплетами, стекла в мелких ячейках настолько чистые, словно их там и вовсе нет. Вдоль стен широкие полки из черного дуба, на них в строгом порядке расставлены книги в тяжелых переплетах. Ир мог работать только в привычной обстановке, он самолично обучал служанку, как прибираться в его кабинете.
Взгляд Мэлина скользил по заголовкам. Таких книг он не найдет нигде, даже в дворцовой библиотеке. Знания, заклинания, амулеты, магические составы… Все это теперь принадлежало ему, но юноша не спешил унаследовать эти богатства. Он по-прежнему считал, что обязан Иру жизнью и здравым рассудком, хотя и понимал, что у мага были свои резоны вырвать из рук дознавателей несчастного безумца. Но стоит ли это обязательство той платы, что хотел от него Ир? И какой из его долгов важнее?
Юноша сел в кресло, откинулся на спинку, прикрыл глаза. Он всегда знал, чего хочет Ллин – какая разница, жив брат или мертв, если Мэлин знает, что бы сделал его близнец, будь он рядом. Воля брата была единственным законом для Мэлина. Он не умел желать ничего иного. Ллин жаждал мести, но хотел ли этого Мэлин? Отплатить за боль, одиночество, страх, беспомощность? Он снова и снова задавался этим вопросом.
Иногда Мэлину казалось, что огненная лава выжгла в нем способность чувствовать. Не осталось ни ярости, ни страсти, только память о том, что он испытывал эти чувства когда-то давно, до того, как Ир протянул ему руку. Но долги надо платить, монета за монету: страх за страх, боль за боль, бессилие за бессилие. Только уплатив, он станет по-настоящему свободен. И от прошлого, и от Ллина. А Дейкар подождут в длинной очереди его должников.
***
Они были похожи, эти кузены, так похожи, что казались братьями-близнецами. Даже разница в росте – Леар был несколько выше Мэлина, не сразу бросалась в глаза. Они не испытывали друг к другу родственных чувств, скорее, наоборот, ощущали взаимную неловкость – внешнее сходство слишком остро напоминало каждому о потерянном брате. Но никто не понимал друг друга так, как понимали эти двое – каждый знал, через что пришлось пройти другому. Вернее, думал, что знает.
Леар смотрел на Мэлина и не мог преодолеть зависть – его близнец мертв, по-настоящему, надежно, раз и навсегда. Как бы он хотел поменяться местами с кузеном – похоронить своего мертвеца. Где-то в области затылка раздался знакомый ехидный смешок: «Совсем немного, брат, совсем немного, скоро твое желание исполнится. Я умру. И ты вместе со мной».
А Мэлин с грустью встречал взгляд Хранителя и думал – как же тому повезло! Он потерял брата в пять лет и с тех пор свободен. Только своя воля во всем, ни сомнений, ни боли – боль далеко в прошлом, он, наверное, и не помнит ничего. И никаких долгов. Ни перед живыми, ни перед мертвыми. Но родичу герцог Суэрсена поможет. Это священная обязанность главы рода.
Леар выслушал кузена и надолго задумался. С одной стороны, ему нравился нынешний герцог Квэ-Эро, Леар не мог не восхищаться его смелостью и решимостью идти до конца. С другой стороны, перед ним сидел его ближайший родич, а отец этого родича погиб, спасая малолетнего Леара, как ему казалось, от неминуемой смерти. Смерть несколько подзадержалась в пути, но у Леара все еще оставалось немного времени восстановить справедливость. А справедливость требовала, чтобы Квэ-Эро принадлежало сыну Квейга Эльотоно, а не сыну Ванра Пасуаша. Осталось убедить в этом Саломэ:
– Я обращусь к наместнице. Но ничего не могу обещать заранее. Последнее время ее величество не прислушивается к моим советам.
Он очень мягко обрисовал ситуацию – Саломэ не только не прислушивалась к советам Хранителя, она вообще с ним не разговаривала. Леар пропускал заседания Высокого Совета, а наместница забыла дорогу в библиотечную башню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119