Кому ж придет в голову искать там пособника Ареда? И откуда Арно было знать, что часовня не так уж и заброшена… А дальше все просто: он услышал шум, пошел проверить, там его и нашли. Она вне подозрений. Но Вэрд Старнис…
Глэдис относилась к бывшему графу с искренним уважением. Во время восстания двадцать лет назад он единственный вел себя достойно, не испугался стать рядом с ее безрассудным младшим братом. Даже Арно не зашел так далеко, о чем Глэдис тоже не забыла. Она уважала Вэрда Старниса, но гораздо сильнее любила своего сына. Старнис и так обречен – его уже обвинили в пособничестве Ареду. А Эльвин будет спасен от позора и боли. Она глянула на дознавателя и мягко улыбнулась:
– Я не могу образумить Арно, но знаю одного человека, которому это всегда удавалось. Позвольте ему переговорить со Старнисом.
Отец Реймон глянул на графиню с некоторым удивлением, но, помолчав немного, кивнул:
– Если это поможет сдвинуть дело с мертвой точки. Но если вы попытаетесь сглупить, – обратился он к Арно, – арестованного казнят на месте.
– Без суда и расследования? Хороша же ваша хваленая справедливость!
– Его вина очевидна.
– Вот пусть он мне сам об этом скажет!
Они вышли за ворота, где поредевший отряд дознавателей, окруженный плотным кольцом стражников, ждал возвращения своего командира, столпившись вокруг пленника. Стражники угрюмо смотрели в землю: одно дело с варварами драться, другое – против жрецов Хейнара выйти. Одна надежда – лорд с ними миром договорится, а то ведь потом грех не отмолишь за ту неделю, что приговоренным к смерти на покаяние дают.
Арно прошел сквозь кольцо своих людей, дознаватели, повинуясь приказу Реймона, разошлись, пропустив его к Старнису. Лорд Дарио с большим трудом подавил соблазн подать условный сигнал капитану стражи – если сейчас начнется бой, они с Вэрдом лягут первыми, Реймон потому и позволил встречу.
Вэрд стоял, сгорбившись, со связанными за спиной руками. Когда он поднял голову и посмотрел на Арно, тому показалось, что его давний друг в одночасье постарел лет на двадцать и из пожилого, но все еще полного сил мужчины, превратился в дряхлого старика, одной ногой в посмертии. По-крайней мере, он не был ранен – на щеке темнела свежая ссадина, но не более того. Арно сжал кулаки, но уверенно сообщил:
– Я тебя вытащу, не беспокойся. Еще не знаю как, но вытащу. Этот пес как с цепи сорвался, я битый час пытаюсь ему объяснить, что он зря тратит время, а он только зубами клацает.
– Арно, – остановил его Вэрд, – даже не пытайся. Мне ты этим не поможешь, а себе навредишь. А те нелюди, что это сделали, будут и дальше убивать. Реймон ведь уже нашел виновного, – с горечью произнес старый граф, – а настоящий убийца этим воспользуется. Когда дознаватели поймут, что промахнулись – его и след простынет.
– Они требуют у меня людей искать твоих сообщников.
– Дай им все, что нужно. Сейчас не время считаться. Найди мерзавца.
– К тому времени тебя уже пеплом развеют!
– Пусть. Но все узнают правду. Я не хочу позорить свое имя, чтобы меня считали в ответе за такое!
– Давай я тебя сначала вытащу, а потом вместе поищем.
– Нет. Мы ведь можем и не найти. И я тогда никогда не оправдаюсь. Сбежал – значит, виновен. У тебя есть немного времени – дознаватели будут добиваться признания, расспрашивать про сообщников. Если успеешь до казни…
– То тебя сожгут не за принесение в жертву моей невестки, а за устройство побега твоим племянникам. Велика разница!
– Велика, – возразил Вэрд, – в этом я на самом деле виновен.
Арно замолчал, уставившись в землю – он никогда не спорил с Вэрдом, привыкнув за долгие годы, что тот всегда оказывается прав. Сейчас он видел, что Старнис совершает ошибку, но не знал, как его в этом убедить. Не спасать же его силком! Вытащишь, положив кучу жрецов, а с этого благородного героя станется добровольно сдаться уцелевшим псам. Арно признал поражение:
– Хорошо. Будь по-твоему. А этого мерзавца я из-под земли вытащу, и он у меня птичкой запоет – кого убивал, когда и как.
– Спасибо, друг. И еще одно, – Вэрд вздохнул, – Риэста и дети. Когда меня осудят, им придется тяжело. Пусть возвращается в Квэ-Эро, к Тэйрин. Проследи, чтобы она не наделала глупостей. – Вэрд как никто другой знал, на что способна его Риэста в минуту отчаянья. Но Саломэ Светлая не отличается мудростью Энриссы Златовласой и не пощадит ни еретика, ни его жену, если та осмелится заступиться за мужа.
32
Поздняя осень – период затишья в светской жизни, но в этом году при дворе отменили даже скромные танцевальные вечера, проходившие обычно по пятницам. Наместница разлюбила танцы – положение в стране не располагало к веселью. Чанг подавил бунт в Астрине быстро и безжалостно, не разбираясь, кто прав, кто виноват.
На галеры и в рудники отправились как участники погромов, так и праздные зеваки. Вешали тоже всех подряд – министр государственного спокойствия велел казнить каждого десятого бунтовщика, так что судьи выполняли приказ не утруждаясь долгими разбирательствами. В Астрине Чанга прозвали «душителем», говорили, что он обманывает доверие наместницы, что она не знает, как он усмиряет мятеж.
Саломэ знала – министр был беспощаден не только к бунтовщикам. Каждый день он клал на ее стол новые донесения: столько-то арестовано, столько – казнено, столько оштрафовано (читай – лишено средств к существованию). И каждый раз она хотела крикнуть: «Хватит!», но не осмеливалась, слишком свежи в памяти были слова Чанга: «Как обычно, ваше величество, кровью и обещаниями». До обещаний пока не дошло, но крови пролилось столько, что Саломэ впору прозывать Кровавой, а не Светлой.
Как же тогда Энрисса сумела усмирить мятеж бескровно? А ведь ей не с чернью безоружной пришлось дело иметь, а с лордами и их дружинами. Почему Энрисса смогла, а она не может – ни предотвратить кровопролитие, ни остановить его? Ну почему, почему она не Энрисса?
Все свободное от государственных дел время наместница теперь проводила в часовне, подле статуи короля. Он обещал, что скоро вернется, и тогда она избавится от непосильной ноши. Король будет управлять и принимать решения, а она займет свое место подле его трона. Долг королевы – ублажать царственного супруга, родить наследника и раздавать милостыню бедным – это она сумеет. Ее предназначение – быть королевой, а не наместницей, неудивительно, что она не справляется.
Завершив утреннюю молитву, Саломэ поднялась с колен, вышла из часовни и, к своему удивлению, обнаружила в коридоре Леара:
– Леар? Вот уж кого не ожидала здесь встретить, – Все знали, что свою неприязнь к жрецам Хранитель распространял и на религиозные обряды. Он всегда говорил, что если человеку нужно побеседовать с богами, Семеро его услышат и без алтарей и посредников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Глэдис относилась к бывшему графу с искренним уважением. Во время восстания двадцать лет назад он единственный вел себя достойно, не испугался стать рядом с ее безрассудным младшим братом. Даже Арно не зашел так далеко, о чем Глэдис тоже не забыла. Она уважала Вэрда Старниса, но гораздо сильнее любила своего сына. Старнис и так обречен – его уже обвинили в пособничестве Ареду. А Эльвин будет спасен от позора и боли. Она глянула на дознавателя и мягко улыбнулась:
– Я не могу образумить Арно, но знаю одного человека, которому это всегда удавалось. Позвольте ему переговорить со Старнисом.
Отец Реймон глянул на графиню с некоторым удивлением, но, помолчав немного, кивнул:
– Если это поможет сдвинуть дело с мертвой точки. Но если вы попытаетесь сглупить, – обратился он к Арно, – арестованного казнят на месте.
– Без суда и расследования? Хороша же ваша хваленая справедливость!
– Его вина очевидна.
– Вот пусть он мне сам об этом скажет!
Они вышли за ворота, где поредевший отряд дознавателей, окруженный плотным кольцом стражников, ждал возвращения своего командира, столпившись вокруг пленника. Стражники угрюмо смотрели в землю: одно дело с варварами драться, другое – против жрецов Хейнара выйти. Одна надежда – лорд с ними миром договорится, а то ведь потом грех не отмолишь за ту неделю, что приговоренным к смерти на покаяние дают.
Арно прошел сквозь кольцо своих людей, дознаватели, повинуясь приказу Реймона, разошлись, пропустив его к Старнису. Лорд Дарио с большим трудом подавил соблазн подать условный сигнал капитану стражи – если сейчас начнется бой, они с Вэрдом лягут первыми, Реймон потому и позволил встречу.
Вэрд стоял, сгорбившись, со связанными за спиной руками. Когда он поднял голову и посмотрел на Арно, тому показалось, что его давний друг в одночасье постарел лет на двадцать и из пожилого, но все еще полного сил мужчины, превратился в дряхлого старика, одной ногой в посмертии. По-крайней мере, он не был ранен – на щеке темнела свежая ссадина, но не более того. Арно сжал кулаки, но уверенно сообщил:
– Я тебя вытащу, не беспокойся. Еще не знаю как, но вытащу. Этот пес как с цепи сорвался, я битый час пытаюсь ему объяснить, что он зря тратит время, а он только зубами клацает.
– Арно, – остановил его Вэрд, – даже не пытайся. Мне ты этим не поможешь, а себе навредишь. А те нелюди, что это сделали, будут и дальше убивать. Реймон ведь уже нашел виновного, – с горечью произнес старый граф, – а настоящий убийца этим воспользуется. Когда дознаватели поймут, что промахнулись – его и след простынет.
– Они требуют у меня людей искать твоих сообщников.
– Дай им все, что нужно. Сейчас не время считаться. Найди мерзавца.
– К тому времени тебя уже пеплом развеют!
– Пусть. Но все узнают правду. Я не хочу позорить свое имя, чтобы меня считали в ответе за такое!
– Давай я тебя сначала вытащу, а потом вместе поищем.
– Нет. Мы ведь можем и не найти. И я тогда никогда не оправдаюсь. Сбежал – значит, виновен. У тебя есть немного времени – дознаватели будут добиваться признания, расспрашивать про сообщников. Если успеешь до казни…
– То тебя сожгут не за принесение в жертву моей невестки, а за устройство побега твоим племянникам. Велика разница!
– Велика, – возразил Вэрд, – в этом я на самом деле виновен.
Арно замолчал, уставившись в землю – он никогда не спорил с Вэрдом, привыкнув за долгие годы, что тот всегда оказывается прав. Сейчас он видел, что Старнис совершает ошибку, но не знал, как его в этом убедить. Не спасать же его силком! Вытащишь, положив кучу жрецов, а с этого благородного героя станется добровольно сдаться уцелевшим псам. Арно признал поражение:
– Хорошо. Будь по-твоему. А этого мерзавца я из-под земли вытащу, и он у меня птичкой запоет – кого убивал, когда и как.
– Спасибо, друг. И еще одно, – Вэрд вздохнул, – Риэста и дети. Когда меня осудят, им придется тяжело. Пусть возвращается в Квэ-Эро, к Тэйрин. Проследи, чтобы она не наделала глупостей. – Вэрд как никто другой знал, на что способна его Риэста в минуту отчаянья. Но Саломэ Светлая не отличается мудростью Энриссы Златовласой и не пощадит ни еретика, ни его жену, если та осмелится заступиться за мужа.
32
Поздняя осень – период затишья в светской жизни, но в этом году при дворе отменили даже скромные танцевальные вечера, проходившие обычно по пятницам. Наместница разлюбила танцы – положение в стране не располагало к веселью. Чанг подавил бунт в Астрине быстро и безжалостно, не разбираясь, кто прав, кто виноват.
На галеры и в рудники отправились как участники погромов, так и праздные зеваки. Вешали тоже всех подряд – министр государственного спокойствия велел казнить каждого десятого бунтовщика, так что судьи выполняли приказ не утруждаясь долгими разбирательствами. В Астрине Чанга прозвали «душителем», говорили, что он обманывает доверие наместницы, что она не знает, как он усмиряет мятеж.
Саломэ знала – министр был беспощаден не только к бунтовщикам. Каждый день он клал на ее стол новые донесения: столько-то арестовано, столько – казнено, столько оштрафовано (читай – лишено средств к существованию). И каждый раз она хотела крикнуть: «Хватит!», но не осмеливалась, слишком свежи в памяти были слова Чанга: «Как обычно, ваше величество, кровью и обещаниями». До обещаний пока не дошло, но крови пролилось столько, что Саломэ впору прозывать Кровавой, а не Светлой.
Как же тогда Энрисса сумела усмирить мятеж бескровно? А ведь ей не с чернью безоружной пришлось дело иметь, а с лордами и их дружинами. Почему Энрисса смогла, а она не может – ни предотвратить кровопролитие, ни остановить его? Ну почему, почему она не Энрисса?
Все свободное от государственных дел время наместница теперь проводила в часовне, подле статуи короля. Он обещал, что скоро вернется, и тогда она избавится от непосильной ноши. Король будет управлять и принимать решения, а она займет свое место подле его трона. Долг королевы – ублажать царственного супруга, родить наследника и раздавать милостыню бедным – это она сумеет. Ее предназначение – быть королевой, а не наместницей, неудивительно, что она не справляется.
Завершив утреннюю молитву, Саломэ поднялась с колен, вышла из часовни и, к своему удивлению, обнаружила в коридоре Леара:
– Леар? Вот уж кого не ожидала здесь встретить, – Все знали, что свою неприязнь к жрецам Хранитель распространял и на религиозные обряды. Он всегда говорил, что если человеку нужно побеседовать с богами, Семеро его услышат и без алтарей и посредников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119