Вы что-то скрываете.
Леар вздохнул и опустился на скамейку. Он не ожидал, что невесту придется уговаривать оказать герцогу Суэрсена честь стать его женой:
– Хорошо, я объясню. Несколько месяцев назад я попросил наместницу найти для меня подходящую невесту из дворянской семьи. Я в родстве со всеми знатными родами империи и хочу разбавить кровь. Вторая причина, видите, я не собираюсь вам лгать, заключается в плохой репутации Аэллинов. Сомневаюсь, что кто-либо из лордов согласится отдать за меня свою дочь. Семейное проклятье.
– Я слышала про узы Аэллин.
– Вся империя слышала. Все мои близкие погибли насильственной смертью, – Леар говорил спокойно, словно о ком-то другом, с этой болью он давно уже научился жить, – весьма вероятно, что мою жену ожидает судьба моей матери. В отличие от прочих невест, у вас нет любящих родственников. Как видите, вполне разумный выбор. Я не причиню вам зла, наоборот. Вы получите все, о чем может мечтать женщина: состояние, титул, положение в обществе.
– Неужели вы готовы провести жизнь с нелюбимой женщиной, которую вам выбрали, словно товар в лавке?
– Неужели вы рассчитывали на брак по любви?
– Откровенность за откровенность – да. Я не красавица и бедна. Если кто-то захочет взять меня в жены, то только по любви.
– Или из сострадания, – безжалостно добавил он.
– Вы только что добавили еще одну причину для моего отказа. Мне все равно, что со мной сделает дядюшка, но то, что вы предлагаете – отвратительно. Я знаю, что большинство браков заключаются именно так, но это хотя бы взаимовыгодные сделки. А вы просто покупаете по дешевке подходящий товар, залежавшийся на прилавке. Я не хочу быть такой покупкой.
Наступила тишина. Рэйна кусала губы: что она наделала? Упустила единственный шанс вырваться на свободу, отказала герцогу, Хранителю… она сошла с ума, но поступила правильно. Дядюшка отобрал ее деньги и книги, тетушка лишила свободы – одеваться по своему выбору, танцевать с приятными ей кавалерами, а не каждым, кто пригласит, ходить пешком… Но родственники не посягали на единственное, что у нее осталось – чувство собственного достоинства. Она пронесла его через все испытания и не уступит сейчас. Если она согласится на предложение герцога Суэрсена – перестанет уважать себя.
Леар заговорил первым, с неожиданной мягкостью:
– Вы правы. Простите меня. Я слишком долго жил при дворе. Я не стану вас покупать. Давайте заключим договор: объявим о помолвке, и если через год вы не измените своего мнения, расторгнем ее. Я выплачу вам достаточную сумму, чтобы в будущем вы смогли себе позволить брак по любви.
– Вы собираетесь полюбить меня за этот год? Или считаете, что я полюблю вас?
Леар пожал плечами:
– Мы узнаем друг друга. Быть может, станем друзьями. Это не самый плохой вариант. Поверьте, одной любви зачастую недостаточно для счастья. В южных провинциях придумали мудрый обычай – после помолвки невеста проводит год в доме жениха, и только потом играют свадьбу. И семьи в приморских землях самые крепкие – жены годами ждут мужей из плаванья, и мужья не сомневаются в их верности.
Рэйна медленно кивнула, признавая благородство противника – он дал ей возможность сдаться с честью. Год спокойной жизни – это очень долго, а там будет видно:
– Хорошо. Я принимаю ваше предложение. Пусть будет помолвка.
Леар поднес к губам ее руку:
– Завтра вы переедете во дворец. Я обещал показать вам остальные картины. – Хранитель искренне сожалел, что не может полюбить эту девушку. Она заслуживала его любви.
21
В замке царил переполох. Вдовствующая графиня, убедившись, что Эльвин твердо решил ехать в столицу, собирала сына в дорогу. Лорд Дарио с содроганием наблюдал, как на очередную подводу затаскивают тяжелые сундуки, и не выдержал:
– Тридцать повозок, не многовато ли? Он что, собирается давать званные приемы, зачем нужно тащить с собой фамильный сервиз? И что, скажите на милость, он будет делать со всеми этими лошадьми в столице? Устроит скачки?
Глэдис смерила его уничижительным взглядом:
– Если вам угодно, дорогой брат, вы можете путешествовать верхом, спать под сосной, укрывшись дырявым плащом, и есть из черепка. А мой сын не станет позорить родовое имя.
Арно отошел от окна, благоразумно решив не связываться, только пробурчал под нос: «Слава богам, хоть Клэра осталась дома». Иначе эти подводы как раз бы выстроились по тракту до самого Сурема». Впрочем, он надеялся, что у племянника здравого смысла окажется поболей, чем у его матушки, и половину кортежа он отправит назад, как только отъедет от дома.
Глядя на приготовления к отъезду, Клэра прислушивалась к себе, пытаясь обнаружить хоть намек на сожаление. Разве не об этом она мечтала долгие восемь лет? Столица, двор, балы, роскошные платья, свита наместницы… Эльвин не настаивал, когда она отказалась ехать, но не возражал бы и против ее компании – графу давно уже было все равно, что делает его жена, и Клэра не могла упрекать его за равнодушие.
Но она не хотела ехать в Сурем, не хотела блистать при дворе, выслушивать банальные комплименты дворцовых щеголей, ловить сочувственные взгляды дам – «такая молодая, бедняжка, а муж – калека», или, еще хуже, уклоняться от жаркого шепота: «он все равно слепой, ничего не увидит».
Еще несколько месяцев назад она летала бы от счастья, складывая наряды в сундуки, но сейчас ей хватило нескольких слов, чтобы остаться: «Вы уезжаете? Жаль. Девочки только начали привыкать к вам… да и мне будет вас не хватать». И столичные увеселения сразу померкли. И в самом деле, зачем? Пытаться урвать кусочек фальшивого счастья, позолоченной мишуры? Ее настоящая жизнь здесь, пора принять ее такой, какая есть. Именно этого хотел от нее Адан, но только сейчас Клэра нашла в себе силу последовать его советам.
Она стала хорошей матерью, насколько это оказалось для нее возможным. Детей графиня по-прежнему не любила, не желая признавать, что эти маленькие люди связаны с ней крепчайшей из нитей, но научилась скрывать нелюбовь, обнаружив, что ей приятно детское общество, стоит только забыть, что эти дети вышли из ее чрева.
Заинтересовалась хозяйством, всячески скрывая свой интерес от свекрови – не хватало еще драться за ключи от кладовых! Единственное, в чем Клэра так и не смогла себя пересилить, хотя и понимала, что без этого все ее прочие достижения мало чего стоят – отношение к мужу. У нее так и не получилось пробудить в себе любовь к Эльвину. Да что там, теперь Клэра сомневалась, любила ли она его в самом начале? Она была счастлива, что так удачно вышла замуж, восхищалась красотой своего мужа, его титулом и богатством, но можно ли назвать это любовью? Она не знала. Не с чем было сравнивать.
Но чувства, которые она испытывала к мужу теперь меньше всего походили на любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Леар вздохнул и опустился на скамейку. Он не ожидал, что невесту придется уговаривать оказать герцогу Суэрсена честь стать его женой:
– Хорошо, я объясню. Несколько месяцев назад я попросил наместницу найти для меня подходящую невесту из дворянской семьи. Я в родстве со всеми знатными родами империи и хочу разбавить кровь. Вторая причина, видите, я не собираюсь вам лгать, заключается в плохой репутации Аэллинов. Сомневаюсь, что кто-либо из лордов согласится отдать за меня свою дочь. Семейное проклятье.
– Я слышала про узы Аэллин.
– Вся империя слышала. Все мои близкие погибли насильственной смертью, – Леар говорил спокойно, словно о ком-то другом, с этой болью он давно уже научился жить, – весьма вероятно, что мою жену ожидает судьба моей матери. В отличие от прочих невест, у вас нет любящих родственников. Как видите, вполне разумный выбор. Я не причиню вам зла, наоборот. Вы получите все, о чем может мечтать женщина: состояние, титул, положение в обществе.
– Неужели вы готовы провести жизнь с нелюбимой женщиной, которую вам выбрали, словно товар в лавке?
– Неужели вы рассчитывали на брак по любви?
– Откровенность за откровенность – да. Я не красавица и бедна. Если кто-то захочет взять меня в жены, то только по любви.
– Или из сострадания, – безжалостно добавил он.
– Вы только что добавили еще одну причину для моего отказа. Мне все равно, что со мной сделает дядюшка, но то, что вы предлагаете – отвратительно. Я знаю, что большинство браков заключаются именно так, но это хотя бы взаимовыгодные сделки. А вы просто покупаете по дешевке подходящий товар, залежавшийся на прилавке. Я не хочу быть такой покупкой.
Наступила тишина. Рэйна кусала губы: что она наделала? Упустила единственный шанс вырваться на свободу, отказала герцогу, Хранителю… она сошла с ума, но поступила правильно. Дядюшка отобрал ее деньги и книги, тетушка лишила свободы – одеваться по своему выбору, танцевать с приятными ей кавалерами, а не каждым, кто пригласит, ходить пешком… Но родственники не посягали на единственное, что у нее осталось – чувство собственного достоинства. Она пронесла его через все испытания и не уступит сейчас. Если она согласится на предложение герцога Суэрсена – перестанет уважать себя.
Леар заговорил первым, с неожиданной мягкостью:
– Вы правы. Простите меня. Я слишком долго жил при дворе. Я не стану вас покупать. Давайте заключим договор: объявим о помолвке, и если через год вы не измените своего мнения, расторгнем ее. Я выплачу вам достаточную сумму, чтобы в будущем вы смогли себе позволить брак по любви.
– Вы собираетесь полюбить меня за этот год? Или считаете, что я полюблю вас?
Леар пожал плечами:
– Мы узнаем друг друга. Быть может, станем друзьями. Это не самый плохой вариант. Поверьте, одной любви зачастую недостаточно для счастья. В южных провинциях придумали мудрый обычай – после помолвки невеста проводит год в доме жениха, и только потом играют свадьбу. И семьи в приморских землях самые крепкие – жены годами ждут мужей из плаванья, и мужья не сомневаются в их верности.
Рэйна медленно кивнула, признавая благородство противника – он дал ей возможность сдаться с честью. Год спокойной жизни – это очень долго, а там будет видно:
– Хорошо. Я принимаю ваше предложение. Пусть будет помолвка.
Леар поднес к губам ее руку:
– Завтра вы переедете во дворец. Я обещал показать вам остальные картины. – Хранитель искренне сожалел, что не может полюбить эту девушку. Она заслуживала его любви.
21
В замке царил переполох. Вдовствующая графиня, убедившись, что Эльвин твердо решил ехать в столицу, собирала сына в дорогу. Лорд Дарио с содроганием наблюдал, как на очередную подводу затаскивают тяжелые сундуки, и не выдержал:
– Тридцать повозок, не многовато ли? Он что, собирается давать званные приемы, зачем нужно тащить с собой фамильный сервиз? И что, скажите на милость, он будет делать со всеми этими лошадьми в столице? Устроит скачки?
Глэдис смерила его уничижительным взглядом:
– Если вам угодно, дорогой брат, вы можете путешествовать верхом, спать под сосной, укрывшись дырявым плащом, и есть из черепка. А мой сын не станет позорить родовое имя.
Арно отошел от окна, благоразумно решив не связываться, только пробурчал под нос: «Слава богам, хоть Клэра осталась дома». Иначе эти подводы как раз бы выстроились по тракту до самого Сурема». Впрочем, он надеялся, что у племянника здравого смысла окажется поболей, чем у его матушки, и половину кортежа он отправит назад, как только отъедет от дома.
Глядя на приготовления к отъезду, Клэра прислушивалась к себе, пытаясь обнаружить хоть намек на сожаление. Разве не об этом она мечтала долгие восемь лет? Столица, двор, балы, роскошные платья, свита наместницы… Эльвин не настаивал, когда она отказалась ехать, но не возражал бы и против ее компании – графу давно уже было все равно, что делает его жена, и Клэра не могла упрекать его за равнодушие.
Но она не хотела ехать в Сурем, не хотела блистать при дворе, выслушивать банальные комплименты дворцовых щеголей, ловить сочувственные взгляды дам – «такая молодая, бедняжка, а муж – калека», или, еще хуже, уклоняться от жаркого шепота: «он все равно слепой, ничего не увидит».
Еще несколько месяцев назад она летала бы от счастья, складывая наряды в сундуки, но сейчас ей хватило нескольких слов, чтобы остаться: «Вы уезжаете? Жаль. Девочки только начали привыкать к вам… да и мне будет вас не хватать». И столичные увеселения сразу померкли. И в самом деле, зачем? Пытаться урвать кусочек фальшивого счастья, позолоченной мишуры? Ее настоящая жизнь здесь, пора принять ее такой, какая есть. Именно этого хотел от нее Адан, но только сейчас Клэра нашла в себе силу последовать его советам.
Она стала хорошей матерью, насколько это оказалось для нее возможным. Детей графиня по-прежнему не любила, не желая признавать, что эти маленькие люди связаны с ней крепчайшей из нитей, но научилась скрывать нелюбовь, обнаружив, что ей приятно детское общество, стоит только забыть, что эти дети вышли из ее чрева.
Заинтересовалась хозяйством, всячески скрывая свой интерес от свекрови – не хватало еще драться за ключи от кладовых! Единственное, в чем Клэра так и не смогла себя пересилить, хотя и понимала, что без этого все ее прочие достижения мало чего стоят – отношение к мужу. У нее так и не получилось пробудить в себе любовь к Эльвину. Да что там, теперь Клэра сомневалась, любила ли она его в самом начале? Она была счастлива, что так удачно вышла замуж, восхищалась красотой своего мужа, его титулом и богатством, но можно ли назвать это любовью? Она не знала. Не с чем было сравнивать.
Но чувства, которые она испытывала к мужу теперь меньше всего походили на любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119