В отличие от боготворящей короля наместницы, министр хорошо знал историю.
Позабытая сага о роде Беркутов, чудом уцелевшая в одном неполном списке, красноречиво показывала, к чему приводит война с бессмертными. Много лет назад, еще до основания империи, эльфы убили лорда из рода Беркутов. То ли он сам приказал срубить в их лесу дерево, то ли кто-то из его людей, но лорда и его только что родившую жену сожгли в собственном замке. Мать погибшего, леди Элана, объявила эльфам войну. Тогда все тоже началось с погромов, а закончилось кровавой резней. Против леди поднялись ее собственные вассалы, зачарованные эльфами.
Министр криво ухмыльнулся, представив лицо Саломэ, если той доведется ознакомиться с сагой о Беркутах. Прикажет сжечь негодный пергамент и будет сокрушаться, до чего же испорчены некоторые люди! Разве могут сородичи великого короля Элиана творить зло? Всем ведь известно, что миролюбивые эльфы не воюют с людьми, только смертные проливают кровь направо и налево. Чанг вздохнул: мечты, мечты…
А если бы показать Саломэ ту книгу, из-за которой и разразилось восстание двадцать лет назад, ткнуть носом в выцветшие строчки, пусть сама убедится, что король Элиан не был эльфом. Так ведь все равно не поможет, она ведь не в короля влюблена, а в свое о нем представление. Если его каменное величество, вопреки здравому смыслу, ухитрится вернуться, ему придется постараться, чтобы не разочаровать свою невинную супругу. Идеальны только каменные статуи.
И все же, зачем эльфам понадобилось уничтожить корабли? Что они прячут в новых землях? Очевидно, что первая экспедиция это загадочное «что-то» не нашла, иначе бы не вернулась. Министр задумался: у него хватит средств быстро снарядить один корабль и отправить его под видом кавднского купца, раз уж остановки на Лунных Островах не избежать. Эльфы ничего не узнают, но есть ли смысл в этом путешествии? Смогут ли его люди найти, что так тщательно скрывают бессмертные, и не слишком ли поздно придет ответ?
***
Леару Аэллину не повезло с родственниками. Что ни родич, то новая напасть. Право же, лучше бы тетушка Ивенна оставалась бездетной. Он только что вынужден был поддержать магов Дейкар, спасая от костра одного своего кузена, как пожалуйста – другой кузен решил сцепиться с эльфами. Леар испытывал огромный соблазн не вмешиваться, но не мог допустить, чтобы господин Чанг решал, кому из его родственников жить, а кому умирать. Саломэ пришла к нему вечером, после разговора с послом. Она боялась, что, несмотря на всю осторожность, оскорбила сородичей своего возлюбленного, сообщив им о нелепом обвинении.
В отличие от наместницы, беспокоившейся только об эльфах, он сразу понял, к чему ведет Чанг: не будет слишком горячего герцога, не будет и проблемы. Сам по себе уцелевший моряк не страшен. Министр государственного спокойствия выбрал самый надежный способ это спокойствие сохранить: эльфам надо, пусть эльфы и управляются. Корвин наверняка не ожидает, что наместница выдаст его эльфам, едва успеет получить прошение. А ведь Леар предупреждал! Но его не стали слушать. И как назло, Ивенна выбрала именно это время, чтобы вернуться в Суэрсен. У тетушки, по крайней мере, присутствовал здравый смысл.
Он вздохнул и подвинул чернильницу: Корвин был чем-то симпатичен Леару, и даже не будь они в родстве, Хранитель предупредил бы герцога Квэ-Эро. Молодой моряк не заслуживал быть принесенным в жертву Филесту. Если Саломэ узнает, что он усложнил жизнь ее любимым эльфам, он навсегда потеряет ее доверие. Ну и Аред с ним, если она считает, что он, Леар, убийца, то ее доверие не стоит и ломаного медяка.
24
Эльфийский лес издавна был для жителей деревни Большие Валуны что пресловутый локоть – и близко, и не укусить. Ну как тут не проклинать все и вся, если одного дерева достало бы и на приданое дочке, и на лошадь, и на корову, и на дом сыну, и к своему горницу пристроить, и хлев перекрыть, а самое заветное – взять в аренду кусок земли побольше. Простой лес давно уже расчистили, а к заповедному не подступишься, потому земля в округе была самая дорогая во всем герцогстве.
Так и повелось, что старший сын оставался с отцом хозяйничать, а младшие уходили в море. Сельчане не бедствовали – морякам хорошо платили, хватило даже часовню Навио, покровителю путешественников, возвести. Но и моряки, навещая родных, жадно поглядывали на ряды стройных деревьев: мачта из алмазной ели выдержит любую бурю, а если срубить корабль из чешуйчатого дуба – он сотню лет проплавает, ни одна доска не подгниет, ни щелки, ни пятнышка.
А что самой главной обидой для крестьян было: лес-то все равно рубили, но не свои, пришлые. Эльфийское дерево простым топором не возьмешь, заговоренный нужен, такой, что и железо с одного удара перерубит, и в камень, как в масло войдет. А такой топор целое состояние стоит – продай все хозяйство, все равно не наскребешь. Вот и доставались барыши чужакам, местных разве что в проводники за пару монет брали, или подводу нанять. Сельчане знали, что помогая порубщикам, нарушают закон, но со старого борова хоть щетины пук. Эльфы, ясное дело, понимали, кто их деревья рубит, но сделать ничего не могли. На месте не застал – лови потом волны в море.
Этим вечером в деревню приехали двое, старые знакомые – каждый год по осени наведывались, шутили, что дрова на зиму запасать. К старосте завернули, сына его младшего подрядить с подводой. Сперва, как водится, за приезд выпили, потом за успех, затем сторговались, и выпили уже за договор, так, между делом, вторую бутыль и уговорили. Вино молодое, перебродить толком не успело, пьется, как водичка, потом только недоумеваешь – почему с места не подняться, ноги не слушаются?
Встали утром, перед рассветом, собрались и поехали. Салин, младший сын старосты, с завистью смотрел на кожаный чехол, в котором покоился до поры до времени заговоренный топор. Ему бы такой, и в море уходить вслед за братьями не надо. Сосватал бы Ксану, ну и что, что бесприданница, когда деньги есть, можно и по любви жениться, отец бы и слова не сказал. Купил земли в соседней деревне, у них как раз участок освободился, старик один помер, а детей не оставил. Зажили бы, припеваючи. Он злобно скосился на своих спутников, передававших друг другу флягу с холодной водой – ему даже не предложили!
Нет уж, господа хорошие, мало ли о чем вы там с отцом договорились, а он своего не упустит! Пока на его долю дерево не срубят, из лесу он их не повезет. Будут куковать у пеньков, пока снег не выпадет. Распаленному жадностью мальчишке в голову не пришло задуматься, почему ему первому из проводников пришла в голову такая «удачная» мысль, неужели остальным деньги были ни к чему? Предвкушая грядущее благосостояние, Салин поторопил лошадь – к завтрашнему утру он станет первым богачом на деревне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Позабытая сага о роде Беркутов, чудом уцелевшая в одном неполном списке, красноречиво показывала, к чему приводит война с бессмертными. Много лет назад, еще до основания империи, эльфы убили лорда из рода Беркутов. То ли он сам приказал срубить в их лесу дерево, то ли кто-то из его людей, но лорда и его только что родившую жену сожгли в собственном замке. Мать погибшего, леди Элана, объявила эльфам войну. Тогда все тоже началось с погромов, а закончилось кровавой резней. Против леди поднялись ее собственные вассалы, зачарованные эльфами.
Министр криво ухмыльнулся, представив лицо Саломэ, если той доведется ознакомиться с сагой о Беркутах. Прикажет сжечь негодный пергамент и будет сокрушаться, до чего же испорчены некоторые люди! Разве могут сородичи великого короля Элиана творить зло? Всем ведь известно, что миролюбивые эльфы не воюют с людьми, только смертные проливают кровь направо и налево. Чанг вздохнул: мечты, мечты…
А если бы показать Саломэ ту книгу, из-за которой и разразилось восстание двадцать лет назад, ткнуть носом в выцветшие строчки, пусть сама убедится, что король Элиан не был эльфом. Так ведь все равно не поможет, она ведь не в короля влюблена, а в свое о нем представление. Если его каменное величество, вопреки здравому смыслу, ухитрится вернуться, ему придется постараться, чтобы не разочаровать свою невинную супругу. Идеальны только каменные статуи.
И все же, зачем эльфам понадобилось уничтожить корабли? Что они прячут в новых землях? Очевидно, что первая экспедиция это загадочное «что-то» не нашла, иначе бы не вернулась. Министр задумался: у него хватит средств быстро снарядить один корабль и отправить его под видом кавднского купца, раз уж остановки на Лунных Островах не избежать. Эльфы ничего не узнают, но есть ли смысл в этом путешествии? Смогут ли его люди найти, что так тщательно скрывают бессмертные, и не слишком ли поздно придет ответ?
***
Леару Аэллину не повезло с родственниками. Что ни родич, то новая напасть. Право же, лучше бы тетушка Ивенна оставалась бездетной. Он только что вынужден был поддержать магов Дейкар, спасая от костра одного своего кузена, как пожалуйста – другой кузен решил сцепиться с эльфами. Леар испытывал огромный соблазн не вмешиваться, но не мог допустить, чтобы господин Чанг решал, кому из его родственников жить, а кому умирать. Саломэ пришла к нему вечером, после разговора с послом. Она боялась, что, несмотря на всю осторожность, оскорбила сородичей своего возлюбленного, сообщив им о нелепом обвинении.
В отличие от наместницы, беспокоившейся только об эльфах, он сразу понял, к чему ведет Чанг: не будет слишком горячего герцога, не будет и проблемы. Сам по себе уцелевший моряк не страшен. Министр государственного спокойствия выбрал самый надежный способ это спокойствие сохранить: эльфам надо, пусть эльфы и управляются. Корвин наверняка не ожидает, что наместница выдаст его эльфам, едва успеет получить прошение. А ведь Леар предупреждал! Но его не стали слушать. И как назло, Ивенна выбрала именно это время, чтобы вернуться в Суэрсен. У тетушки, по крайней мере, присутствовал здравый смысл.
Он вздохнул и подвинул чернильницу: Корвин был чем-то симпатичен Леару, и даже не будь они в родстве, Хранитель предупредил бы герцога Квэ-Эро. Молодой моряк не заслуживал быть принесенным в жертву Филесту. Если Саломэ узнает, что он усложнил жизнь ее любимым эльфам, он навсегда потеряет ее доверие. Ну и Аред с ним, если она считает, что он, Леар, убийца, то ее доверие не стоит и ломаного медяка.
24
Эльфийский лес издавна был для жителей деревни Большие Валуны что пресловутый локоть – и близко, и не укусить. Ну как тут не проклинать все и вся, если одного дерева достало бы и на приданое дочке, и на лошадь, и на корову, и на дом сыну, и к своему горницу пристроить, и хлев перекрыть, а самое заветное – взять в аренду кусок земли побольше. Простой лес давно уже расчистили, а к заповедному не подступишься, потому земля в округе была самая дорогая во всем герцогстве.
Так и повелось, что старший сын оставался с отцом хозяйничать, а младшие уходили в море. Сельчане не бедствовали – морякам хорошо платили, хватило даже часовню Навио, покровителю путешественников, возвести. Но и моряки, навещая родных, жадно поглядывали на ряды стройных деревьев: мачта из алмазной ели выдержит любую бурю, а если срубить корабль из чешуйчатого дуба – он сотню лет проплавает, ни одна доска не подгниет, ни щелки, ни пятнышка.
А что самой главной обидой для крестьян было: лес-то все равно рубили, но не свои, пришлые. Эльфийское дерево простым топором не возьмешь, заговоренный нужен, такой, что и железо с одного удара перерубит, и в камень, как в масло войдет. А такой топор целое состояние стоит – продай все хозяйство, все равно не наскребешь. Вот и доставались барыши чужакам, местных разве что в проводники за пару монет брали, или подводу нанять. Сельчане знали, что помогая порубщикам, нарушают закон, но со старого борова хоть щетины пук. Эльфы, ясное дело, понимали, кто их деревья рубит, но сделать ничего не могли. На месте не застал – лови потом волны в море.
Этим вечером в деревню приехали двое, старые знакомые – каждый год по осени наведывались, шутили, что дрова на зиму запасать. К старосте завернули, сына его младшего подрядить с подводой. Сперва, как водится, за приезд выпили, потом за успех, затем сторговались, и выпили уже за договор, так, между делом, вторую бутыль и уговорили. Вино молодое, перебродить толком не успело, пьется, как водичка, потом только недоумеваешь – почему с места не подняться, ноги не слушаются?
Встали утром, перед рассветом, собрались и поехали. Салин, младший сын старосты, с завистью смотрел на кожаный чехол, в котором покоился до поры до времени заговоренный топор. Ему бы такой, и в море уходить вслед за братьями не надо. Сосватал бы Ксану, ну и что, что бесприданница, когда деньги есть, можно и по любви жениться, отец бы и слова не сказал. Купил земли в соседней деревне, у них как раз участок освободился, старик один помер, а детей не оставил. Зажили бы, припеваючи. Он злобно скосился на своих спутников, передававших друг другу флягу с холодной водой – ему даже не предложили!
Нет уж, господа хорошие, мало ли о чем вы там с отцом договорились, а он своего не упустит! Пока на его долю дерево не срубят, из лесу он их не повезет. Будут куковать у пеньков, пока снег не выпадет. Распаленному жадностью мальчишке в голову не пришло задуматься, почему ему первому из проводников пришла в голову такая «удачная» мысль, неужели остальным деньги были ни к чему? Предвкушая грядущее благосостояние, Салин поторопил лошадь – к завтрашнему утру он станет первым богачом на деревне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119