Громко, самозабвенно, вытирая выступившие от смеха слезы. Отсмеявшись, он улыбнулся:
– Ваше величество, если вы чего-то не знаете, просто задайте вопрос. Я отвечу. И всегда буду рад помочь. Быть может я и всемогущий, но над всеведеньем пока еще приходится работать – я не читаю ваши мысли. Все это время вы не проявляли ни малейшего желания учиться, чем и отличались от наместницы Энриссы. Поверьте, она не родилась готовая взойти на трон, никто не рождается.
– Никто? – Саломэ почувствовала, что сейчас подходящий момент для давно откладываемого разговора.
– Никто, – повторил министр, словно понимая, о чем она сейчас спросит.
– Я всегда знала, что буду наместницей. Но последнее время я все чаще задумываюсь, почему мою веру разделяли другие? – Она помедлила, прежде чем признаться, – магистр Илана никогда не верила, что меня избрал король. Она не говорила мне об этом, не хотела обижать, наверное, но я знала, чувствовала. И магистр Ир… ему-то уж точно ни к чему белая ведьма на троне.
Чанг вздохнул:
– Как я вам уже сказал, я не всеведущ. Все, что мне известно – наместница Энрисса знала, что вы станете ее преемницей. При голосовании за вас высказались маги и военачальник. Уверен, что он выполнил последнее распоряжение ее величества. И еще одно – Энрисса словно знала, когда ей суждено умереть. Это все, что я могу вам сказать.
– Но не все, что вам известно.
– Дальнейшие вопросы вам нужно задавать уже не мне. Даже если предположить, что я тоже знаю ответы. И раз уж у нас сегодня день откровенности, могу я попросить вас об одолжении?
– Да, конечно.
– Вы мудреете на глазах. Раньше вы бы ответили: «да, конечно, все, что угодно». Но я не прошу невозможного. Вы позволили арестовать Старниса, отыгрывать назад уже поздно. Его сын – при смерти, но остается графом, пока жив. Его внуку и наследнику – семь лет. И у вас нет никаких причин передавать графство другому роду.
– Я знаю, Виастро нуждается в опеке Короны. Военачальник Тейвор вызвался взять провинцию в свои руки. Он обещал, что справится с варварами.
– Ваше величество, отдайте Виастро мне. Если, конечно, вы не хотите подавлять бунт. Я справлюсь куда лучше Тейвора, и с варварами, и с вассалами Старниса, и с его старыми друзьями. Тейвор разворошит пепелище, искры разлетятся по всей империи.
– Но я уже обещала… Хорошо, хорошо, если вы уверены, что это необходимо, Виастро ваше. Но объясните.
Чанг вернулся в кресло:
– В свое время Старнис, тогда еще граф Виастро, назвал военачальника Тейвора дураком, поскольку разработанная тем военная реформа не оставляла в этом никаких сомнений. Несмотря на справедливость обвинения, ума не драться на дуэли Тейвору хватило. Если Виастро отдадут военачальнику, который с тех пор не поумнел, Старнис взбунтуется, и будет прав. Если же он будет знать, что графство в надежных руках – пойдет, куда отправят. А урок, ваше величество, заключается в том, что вы всегда должны знать, кого из вашего окружения считают дураками, и чем они заслужили такую честь. Порой стоит прислушаться к гласу народа.
Отпустив министра, Саломэ устало откинулась на спинку кресла. Она не сомневалась, что Чанг знает больше, чем говорит. Но дальнейшие вопросы нужно задавать магистрам. А у нее не хватит смелости спросить госпожу Илану, почему магам было так важно посадить на трон незаконную дочь Ланлосса Айрэ, и тем паче она не посмеет поинтересоваться, почему Энрисса знала не только кто сядет на трон после нее, но и когда это произойдет.
Наместница вышла из кабинета и быстрым шагом, почти бегом, зашла в часовню. Мраморная статуя короля на гранитном пьедестале казалась живой: нежный розовый оттенок на щеках и губах, голубые прожилки на закрытых веках… нужно было присмотреться, чтобы заметить, что широкая грудь неподвижна, не вздымается при вздохе. Нужно было коснуться прохладного камня рукой, чтобы удостовериться – король мертв.
Она долго молилась, позабыв о времени, не чувствуя голода, не обращая внимания на боль в занемевших коленях. Просила Творца сжалиться над ней и вернуть короля с неведомых путей, куда уходят бессмертные. Молила Семерых заступиться за нее перед Творцом, если тот, по каким-то своим, непостижимым причинам не желает проявить милосердие. Умоляла короля придти, избавить ее от одиночества, прогнать все сомнения, признавалась, сквозь слезы, как тяжело ей сохранять веру.
И, когда она совсем уже отчаялась, он появился. Она сидела на коленях у своего короля, совсем как в детстве. Он гладил ее волосы, утешал, говорил, что ждать осталось совсем недолго, что он уже в пути. И никогда еще его голос не казался ей столь убедительным, ладони столь теплыми, дыхание таким жарким. Она вновь обрела надежду.
***
– Она сомневается. Мы не можем больше ждать.
– Время еще есть. Смертные неохотно расстаются с надеждой. Не будем торопиться.
– А если она догадается?
– Она слишком хочет верить.
20
Рэйна стояла у стены, стараясь слиться с ней, стать маленькой и незаметной. Она ненавидела балы. Каждый раз тетушка заставляла ее влезать в расфуфыренные платья, сокрушаясь, что на племянницу что ни надень – толку не будет, только зря деньги тратят на модисток. Накручивала тонкие пепельные волосы на папильотки, порой вырывая с корнем, а однажды, заметив на лице девушки чернильное пятнышко, послюнявила палец и стерла его… Рэйна с трудом сдержала тошноту. Потом они ехали в тесной карете, туда с трудом помещались пять дам – тетушка, три ее дочери и племянница. Пышные юбки мялись, оборки застревали в дверце, кузины переругивались, а Рэйна жадно хватала ртом спертый воздух, чувствуя себя рыбой, взятой за жабры.
Сегодняшний бал вызвал в доме еще больший переполох, чем обычно. Дядюшка, в качестве последнего средства, решил представить племянницу ко двору. Две недели ее таскали по портнихам, сокрушаясь, что такие фигуры нынче не в моде, что ей совершенно не идет розовый цвет дебютантки, что у нее слишком большие руки, а бальные перчатки в этом сезоне без пальцев… и так без конца. Словом, в Рэйне не было ничего хорошего.
И вот настал день бала. Девушка никогда раньше не была в королевском дворце и с радостью бы улизнула из танцевальной залы, прошлась по коридорам, посмотрела картины и фрески. Но тетушка бдительно стояла на страже, не сводя с племянницы глаз. Она словно ждала чего-то, против обыкновения не мешая Рэйне жаться к стене, не улыбалась заискивающе проходящим кавалерам.
Девушка не хотела думать о причинах, она безучастно стояла у стены, опустив голову, и мечтала, чтобы этот бал поскорее закончился. Она так сосредоточилась на подсчете прожилок на мраморном полу, что не заметила, как к ней подошел мужчина и, слегка наклонив голову, пригласил на танец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Ваше величество, если вы чего-то не знаете, просто задайте вопрос. Я отвечу. И всегда буду рад помочь. Быть может я и всемогущий, но над всеведеньем пока еще приходится работать – я не читаю ваши мысли. Все это время вы не проявляли ни малейшего желания учиться, чем и отличались от наместницы Энриссы. Поверьте, она не родилась готовая взойти на трон, никто не рождается.
– Никто? – Саломэ почувствовала, что сейчас подходящий момент для давно откладываемого разговора.
– Никто, – повторил министр, словно понимая, о чем она сейчас спросит.
– Я всегда знала, что буду наместницей. Но последнее время я все чаще задумываюсь, почему мою веру разделяли другие? – Она помедлила, прежде чем признаться, – магистр Илана никогда не верила, что меня избрал король. Она не говорила мне об этом, не хотела обижать, наверное, но я знала, чувствовала. И магистр Ир… ему-то уж точно ни к чему белая ведьма на троне.
Чанг вздохнул:
– Как я вам уже сказал, я не всеведущ. Все, что мне известно – наместница Энрисса знала, что вы станете ее преемницей. При голосовании за вас высказались маги и военачальник. Уверен, что он выполнил последнее распоряжение ее величества. И еще одно – Энрисса словно знала, когда ей суждено умереть. Это все, что я могу вам сказать.
– Но не все, что вам известно.
– Дальнейшие вопросы вам нужно задавать уже не мне. Даже если предположить, что я тоже знаю ответы. И раз уж у нас сегодня день откровенности, могу я попросить вас об одолжении?
– Да, конечно.
– Вы мудреете на глазах. Раньше вы бы ответили: «да, конечно, все, что угодно». Но я не прошу невозможного. Вы позволили арестовать Старниса, отыгрывать назад уже поздно. Его сын – при смерти, но остается графом, пока жив. Его внуку и наследнику – семь лет. И у вас нет никаких причин передавать графство другому роду.
– Я знаю, Виастро нуждается в опеке Короны. Военачальник Тейвор вызвался взять провинцию в свои руки. Он обещал, что справится с варварами.
– Ваше величество, отдайте Виастро мне. Если, конечно, вы не хотите подавлять бунт. Я справлюсь куда лучше Тейвора, и с варварами, и с вассалами Старниса, и с его старыми друзьями. Тейвор разворошит пепелище, искры разлетятся по всей империи.
– Но я уже обещала… Хорошо, хорошо, если вы уверены, что это необходимо, Виастро ваше. Но объясните.
Чанг вернулся в кресло:
– В свое время Старнис, тогда еще граф Виастро, назвал военачальника Тейвора дураком, поскольку разработанная тем военная реформа не оставляла в этом никаких сомнений. Несмотря на справедливость обвинения, ума не драться на дуэли Тейвору хватило. Если Виастро отдадут военачальнику, который с тех пор не поумнел, Старнис взбунтуется, и будет прав. Если же он будет знать, что графство в надежных руках – пойдет, куда отправят. А урок, ваше величество, заключается в том, что вы всегда должны знать, кого из вашего окружения считают дураками, и чем они заслужили такую честь. Порой стоит прислушаться к гласу народа.
Отпустив министра, Саломэ устало откинулась на спинку кресла. Она не сомневалась, что Чанг знает больше, чем говорит. Но дальнейшие вопросы нужно задавать магистрам. А у нее не хватит смелости спросить госпожу Илану, почему магам было так важно посадить на трон незаконную дочь Ланлосса Айрэ, и тем паче она не посмеет поинтересоваться, почему Энрисса знала не только кто сядет на трон после нее, но и когда это произойдет.
Наместница вышла из кабинета и быстрым шагом, почти бегом, зашла в часовню. Мраморная статуя короля на гранитном пьедестале казалась живой: нежный розовый оттенок на щеках и губах, голубые прожилки на закрытых веках… нужно было присмотреться, чтобы заметить, что широкая грудь неподвижна, не вздымается при вздохе. Нужно было коснуться прохладного камня рукой, чтобы удостовериться – король мертв.
Она долго молилась, позабыв о времени, не чувствуя голода, не обращая внимания на боль в занемевших коленях. Просила Творца сжалиться над ней и вернуть короля с неведомых путей, куда уходят бессмертные. Молила Семерых заступиться за нее перед Творцом, если тот, по каким-то своим, непостижимым причинам не желает проявить милосердие. Умоляла короля придти, избавить ее от одиночества, прогнать все сомнения, признавалась, сквозь слезы, как тяжело ей сохранять веру.
И, когда она совсем уже отчаялась, он появился. Она сидела на коленях у своего короля, совсем как в детстве. Он гладил ее волосы, утешал, говорил, что ждать осталось совсем недолго, что он уже в пути. И никогда еще его голос не казался ей столь убедительным, ладони столь теплыми, дыхание таким жарким. Она вновь обрела надежду.
***
– Она сомневается. Мы не можем больше ждать.
– Время еще есть. Смертные неохотно расстаются с надеждой. Не будем торопиться.
– А если она догадается?
– Она слишком хочет верить.
20
Рэйна стояла у стены, стараясь слиться с ней, стать маленькой и незаметной. Она ненавидела балы. Каждый раз тетушка заставляла ее влезать в расфуфыренные платья, сокрушаясь, что на племянницу что ни надень – толку не будет, только зря деньги тратят на модисток. Накручивала тонкие пепельные волосы на папильотки, порой вырывая с корнем, а однажды, заметив на лице девушки чернильное пятнышко, послюнявила палец и стерла его… Рэйна с трудом сдержала тошноту. Потом они ехали в тесной карете, туда с трудом помещались пять дам – тетушка, три ее дочери и племянница. Пышные юбки мялись, оборки застревали в дверце, кузины переругивались, а Рэйна жадно хватала ртом спертый воздух, чувствуя себя рыбой, взятой за жабры.
Сегодняшний бал вызвал в доме еще больший переполох, чем обычно. Дядюшка, в качестве последнего средства, решил представить племянницу ко двору. Две недели ее таскали по портнихам, сокрушаясь, что такие фигуры нынче не в моде, что ей совершенно не идет розовый цвет дебютантки, что у нее слишком большие руки, а бальные перчатки в этом сезоне без пальцев… и так без конца. Словом, в Рэйне не было ничего хорошего.
И вот настал день бала. Девушка никогда раньше не была в королевском дворце и с радостью бы улизнула из танцевальной залы, прошлась по коридорам, посмотрела картины и фрески. Но тетушка бдительно стояла на страже, не сводя с племянницы глаз. Она словно ждала чего-то, против обыкновения не мешая Рэйне жаться к стене, не улыбалась заискивающе проходящим кавалерам.
Девушка не хотела думать о причинах, она безучастно стояла у стены, опустив голову, и мечтала, чтобы этот бал поскорее закончился. Она так сосредоточилась на подсчете прожилок на мраморном полу, что не заметила, как к ней подошел мужчина и, слегка наклонив голову, пригласил на танец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119