человек возымел мысль о каком-нибудь движении
своей рукой для того, чтобы это движение началось у первого,
даже без его сознания. Мы думаем при помощи не одного
только мозга, по и всей нервной системы, и известный образ,
завладев теми органами, которые имеют постоянное отно-
шение к данному восприятию, неизбежно возбуждает в них
соответствующие движения, которые может заставить
прекратиться только энергичное усилие. Чем менее скон-
центрирована мысль, тем порывистее происходят движения, по-
рожденные таким образом. Наши осы, видя, что одна из них
входит в гнездо и затем быстро из него вылетает, сами собой
направляются к выходу, и на жужжанье, издаваемое первой,
отвечают тем же. Отсюда общее возбуждение всех членов об-
щества>.
Это мастерское описание Эспинаса достаточно, я полагаю,
объясняет нам психологию толпы.
Как среди пчел или птиц, целая стая которых при малейшем
ударе крыла охватывается непобедимой паникой, точно так же и
среди людей какое-нибудь душевное движение распространяется,
благодаря внушению, только на основании того, что они видят
или слышат, и даже прежде, чем будут известны мотивы такого
душевного состояния; импульс происходит подчас даже от вооб-
ражаемого факта, подобно тому как мы не можем бросить взгляд
в глубину пропасти без того, чтобы не почувствовать головокру-
жения, влекущего нас туда.
Рамбосон в своих <РНёпотёпез пегуеих> приложил к нервным
и интеллектуальным явлениям, которые распространяются при
помощи заразы, закон распространения и трансформации экс-
прессивного движения. Он допускает, что всякому психологи-
ческому состоянию соответствует движение частичек мозга, про-
являющее наружу изменениями физиономии, осанки, жестами,
координированными особым образом. Это движение не остана-
вливается, но распространяется в пространстве и сообщается, не
изменяясь, другому мозгу, воспроизводя то же явление. Смех,
печаль распространяются согласно с этим законом. Передача
церебрального движения на расстоянии является причиной рас-
исихофизиология толпы
пространенности всех, как самых простых, так и самых сильных
явлений нервной активности. Ясно, что теория эта, в сущности,
та же, что и теория Эспинаса, который на нескольких страницах
развил ее яснее, чем Рамбосон в целом томе.
III
Однако, заметит кто-нибудь, все то, что вы до сих пор сказали,
достаточно для объяснения некоторых движений или известных
поступков толпы, но отнюдь не объясняет всего. Это объяснит
нам, почему, если аплодирует один, то аплодируют все; если
бежит один, то обращаются в бегство и все; почему чувство гне-
ва, испытываемое одним, отражается сейчас же на лицах всех.
Но это не объясняет нам, почему гнев влечет к дурным поступ-
кам, к человекоубийству; этого недостаточно, чтобы объяснить,
каким образом толпа доходит до таких крайностей, как убийство
и резня, до ужасных жестокостей, которых, может быть, самый
страшный пример мы видим во французской революции. В по-
добных случаях ваша теория - по которой душевное движение
распространяется благодаря тому, что один какой-нибудь индивид
проявлением этого душевного движения оказывает влияние (5и -
е5Цоп) на всю толпу, и что в последней, непосредственно вслед
за представлением об известном действии, следует импульс -
совершенно недостаточна. Вы не можете сказать, что какой-
нибудь человек убивает исключительно потому, что видит, как
убивает другой, или что последний принял только соответст-
вующую позу. Чтобы сделать из человека убийцу, нужна другая
причина.
Это возражение (основанное, как мы докажем, на истине) са-
мо возникло в уме авторов, пытавшихся анализировать причины
преступлений толпы. Они смутно чувствовали, что зверский и
жестокий поступок не может являться результатом одних только
внешних причин, но что он должен иметь причину в самом ор-
ганизме того, кто его совершит.
<Что, - спрашивает Барбаст (ВагЬав^е), - происходит в сердцах
людей, когда они подобным образом увлекаются сообща к
С. Сигеле <Преступная толпа>
убийству, к пролитию крови? Откуда появляется эта подра-
жательная способность, заставляющая и увлекающая их
уничтожать друг друга? Результатом исследования этого
вопроса является предположение о врожденном предрасполо-
жении к убийству, о каком-то инстинктивном бешенстве -
печальных атрибутах человечества, находящих могуще-
ственную поддержку в склонности к подражанию. Внешние
обстоятельства всякого рода, действуя на эти скрытые спо-
собности, возбуждают их и заставляют прорываться наружу.
В одном случае - вид крови порождает идею о пролитии ее:
в другом, прозелитизм, корпоративный и партийный дух по-
буждают к действию всякого рода дурные страсти, вооружаю-
щие человеческую руку для пролития крови. Иногда все сводит-
ся к воображению, усиленно работающему, благодаря раздра-
жительности темперамента, приводящего человека в
беспокойство при рассказе о каких-либо несчастных случаях,
заставляющему его бросать громы и молнии, когда они преданы
гласности, и обращающему в один миг самого робкого человека в
настоящего дикого зверя>.
Еще до Барбаста, Лавернь для объяснения преступлений тол-
пы прибегнул к предположению о природной склонности челове-
ка к убийству. <Подражательный центр, - писал он, - нахо-
дится в одном ряду с центром драчливости и жестокости. Во
время анархии и революций все совершаемые преступления яв-
ляются результатом функций этих трех пунктов мозга, бескон-
трольно властвующих над умом и рассудком, которым они
должны быть подчинены. Человек, жестокий от рождения, засу-
чивает тогда рукава и делается поставщиком гильотины. Под-
ражать ему явится толпа тех, которые желали образца, ждали
только толчка к тому, что они чувствовали себя способными сде-
лать. Их жертвами будут слабые и недеятельные люди, вообще
такие, которые, благодаря хорошим образцам, хорошим приме-
рам мудрости и рассудительности, сделались гуманными и бла-
гочестивыми, и у которых органы жестокости и подражания,
хотя и имеют над ними большую силу и значение, должны были
однако уступить 1аЪоп 1тргоЬо ума и чувства>^.
^ Шопенгауэр говорит, что преимущественно в народных восстаниях
появляются на сцене эгоизм и жестокость, основные качества человека.
Психофизиология толпы
Понятно, что слова Барбаста и Лаверня - глубокая истина.
ранние предвестники новой отрасли знания - судебной антро-
пологии - они относят к психологическим и физиологическим
условиям организации индивида причины некоторых явлений в
жизни человека, вместо того (как хотели некоторые), чтобы при-
писывать их целиком социальным условиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
своей рукой для того, чтобы это движение началось у первого,
даже без его сознания. Мы думаем при помощи не одного
только мозга, по и всей нервной системы, и известный образ,
завладев теми органами, которые имеют постоянное отно-
шение к данному восприятию, неизбежно возбуждает в них
соответствующие движения, которые может заставить
прекратиться только энергичное усилие. Чем менее скон-
центрирована мысль, тем порывистее происходят движения, по-
рожденные таким образом. Наши осы, видя, что одна из них
входит в гнездо и затем быстро из него вылетает, сами собой
направляются к выходу, и на жужжанье, издаваемое первой,
отвечают тем же. Отсюда общее возбуждение всех членов об-
щества>.
Это мастерское описание Эспинаса достаточно, я полагаю,
объясняет нам психологию толпы.
Как среди пчел или птиц, целая стая которых при малейшем
ударе крыла охватывается непобедимой паникой, точно так же и
среди людей какое-нибудь душевное движение распространяется,
благодаря внушению, только на основании того, что они видят
или слышат, и даже прежде, чем будут известны мотивы такого
душевного состояния; импульс происходит подчас даже от вооб-
ражаемого факта, подобно тому как мы не можем бросить взгляд
в глубину пропасти без того, чтобы не почувствовать головокру-
жения, влекущего нас туда.
Рамбосон в своих <РНёпотёпез пегуеих> приложил к нервным
и интеллектуальным явлениям, которые распространяются при
помощи заразы, закон распространения и трансформации экс-
прессивного движения. Он допускает, что всякому психологи-
ческому состоянию соответствует движение частичек мозга, про-
являющее наружу изменениями физиономии, осанки, жестами,
координированными особым образом. Это движение не остана-
вливается, но распространяется в пространстве и сообщается, не
изменяясь, другому мозгу, воспроизводя то же явление. Смех,
печаль распространяются согласно с этим законом. Передача
церебрального движения на расстоянии является причиной рас-
исихофизиология толпы
пространенности всех, как самых простых, так и самых сильных
явлений нервной активности. Ясно, что теория эта, в сущности,
та же, что и теория Эспинаса, который на нескольких страницах
развил ее яснее, чем Рамбосон в целом томе.
III
Однако, заметит кто-нибудь, все то, что вы до сих пор сказали,
достаточно для объяснения некоторых движений или известных
поступков толпы, но отнюдь не объясняет всего. Это объяснит
нам, почему, если аплодирует один, то аплодируют все; если
бежит один, то обращаются в бегство и все; почему чувство гне-
ва, испытываемое одним, отражается сейчас же на лицах всех.
Но это не объясняет нам, почему гнев влечет к дурным поступ-
кам, к человекоубийству; этого недостаточно, чтобы объяснить,
каким образом толпа доходит до таких крайностей, как убийство
и резня, до ужасных жестокостей, которых, может быть, самый
страшный пример мы видим во французской революции. В по-
добных случаях ваша теория - по которой душевное движение
распространяется благодаря тому, что один какой-нибудь индивид
проявлением этого душевного движения оказывает влияние (5и -
е5Цоп) на всю толпу, и что в последней, непосредственно вслед
за представлением об известном действии, следует импульс -
совершенно недостаточна. Вы не можете сказать, что какой-
нибудь человек убивает исключительно потому, что видит, как
убивает другой, или что последний принял только соответст-
вующую позу. Чтобы сделать из человека убийцу, нужна другая
причина.
Это возражение (основанное, как мы докажем, на истине) са-
мо возникло в уме авторов, пытавшихся анализировать причины
преступлений толпы. Они смутно чувствовали, что зверский и
жестокий поступок не может являться результатом одних только
внешних причин, но что он должен иметь причину в самом ор-
ганизме того, кто его совершит.
<Что, - спрашивает Барбаст (ВагЬав^е), - происходит в сердцах
людей, когда они подобным образом увлекаются сообща к
С. Сигеле <Преступная толпа>
убийству, к пролитию крови? Откуда появляется эта подра-
жательная способность, заставляющая и увлекающая их
уничтожать друг друга? Результатом исследования этого
вопроса является предположение о врожденном предрасполо-
жении к убийству, о каком-то инстинктивном бешенстве -
печальных атрибутах человечества, находящих могуще-
ственную поддержку в склонности к подражанию. Внешние
обстоятельства всякого рода, действуя на эти скрытые спо-
собности, возбуждают их и заставляют прорываться наружу.
В одном случае - вид крови порождает идею о пролитии ее:
в другом, прозелитизм, корпоративный и партийный дух по-
буждают к действию всякого рода дурные страсти, вооружаю-
щие человеческую руку для пролития крови. Иногда все сводит-
ся к воображению, усиленно работающему, благодаря раздра-
жительности темперамента, приводящего человека в
беспокойство при рассказе о каких-либо несчастных случаях,
заставляющему его бросать громы и молнии, когда они преданы
гласности, и обращающему в один миг самого робкого человека в
настоящего дикого зверя>.
Еще до Барбаста, Лавернь для объяснения преступлений тол-
пы прибегнул к предположению о природной склонности челове-
ка к убийству. <Подражательный центр, - писал он, - нахо-
дится в одном ряду с центром драчливости и жестокости. Во
время анархии и революций все совершаемые преступления яв-
ляются результатом функций этих трех пунктов мозга, бескон-
трольно властвующих над умом и рассудком, которым они
должны быть подчинены. Человек, жестокий от рождения, засу-
чивает тогда рукава и делается поставщиком гильотины. Под-
ражать ему явится толпа тех, которые желали образца, ждали
только толчка к тому, что они чувствовали себя способными сде-
лать. Их жертвами будут слабые и недеятельные люди, вообще
такие, которые, благодаря хорошим образцам, хорошим приме-
рам мудрости и рассудительности, сделались гуманными и бла-
гочестивыми, и у которых органы жестокости и подражания,
хотя и имеют над ними большую силу и значение, должны были
однако уступить 1аЪоп 1тргоЬо ума и чувства>^.
^ Шопенгауэр говорит, что преимущественно в народных восстаниях
появляются на сцене эгоизм и жестокость, основные качества человека.
Психофизиология толпы
Понятно, что слова Барбаста и Лаверня - глубокая истина.
ранние предвестники новой отрасли знания - судебной антро-
пологии - они относят к психологическим и физиологическим
условиям организации индивида причины некоторых явлений в
жизни человека, вместо того (как хотели некоторые), чтобы при-
писывать их целиком социальным условиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95