оба в середине стоящие сло-
ва не могут считаться звукоподражаниями ни в прямом, ни в
косвенном, опосредствованном воспоминаниями о прежних зву-
ковых представлениях, смысле. Отсюда и на основании других
психофизических условий образования звуков я заключаю, что
так называемое звукоподражание представляет собою не генезис
языка, но лишь побочный результат ассоциации между объек-
тивным процессом и звуковым обозначением. Живое впечатле-
ние порождает основанное на влечении или, если угодно, на ре-
флексе движение органов артикуляции, звуковой жест, который
адекватен объективному раздражению в той же мере, в какой
указывающий или обозначающий предмет жест глухонемого
адекватен объекту, на который он хочет обратить внимание дру-
гого человека. Этот сопровождаемый издаваемым звуком жест
может, конечно, внешним образом походить на звукоподражание
и в известных исключительных случаях, быть может, даже пе-
К вопросу о происхождении языка
реходить в него. Но и в этих случаях мы имеем дело отнюдь не с
намеренным субъективным подражанием объективному звуку,
как это бывает, например, в изобретенных матерями и няньками
звукоподражаниях детской речи, но с возникающим вследствие
выразительного движения артикуляционных органов звуковым
образованием, сходство которого со слуховым впечатлением
представляет собой непреднамеренное побочное явление, сопро-
вождающее артикуляционное движение. Ясное подтверждение
этому дает большинство тех звуковых жестов, которые служат
для обозначения движений речи и других выполняемых органа-
ми артикуляции движений, равно как и самых этих органов; и
Пауль допускает возможность подобного отношения при таких
движениях. Сюда относятся, следовательно, названия еды, язы-
ка, зубов, рта, обозначение таких понятий, как <дуть> и т. п. По
большей части такие слова отнюдь не бывают звукоподражания-
ми; но они кажутся нам естественными звуковыми жестами в
том же смысле, в каком, например, высовывание языка у глухо-
немого ребенка или движения рта, как при еде, понимаются без
дальнейших рассуждений, как обозначения языка и еды.
Отсюда нам остается уже сделать один только шаг до тех зву-
ковых образований, которые можно назвать <естественными зву-
ковыми метафорами>. Это выражение должно обозначать, что в
этом случае наблюдается переход представления в чувственный
образ, аналогичный с тем, который свойствен обозначаемой тем
же названием фигуре речи. Присоединенное же к этому назва-
нию прилагательное <естественная> звуковая метафора должно
в то же время обратить внимание на то, что речь идет при этом о
непроизвольной, непосредственно из естественного эмоциональ-
ного тона возникающей ассоциации, которая поэтому проявляет-
ся, в общем, несравненно более примитивным образом, чем при
настоящей метафоре в ораторском стиле. Обычным примером
такой естественной звуковой ассоциации, победоносно противосто-
явшим всем искусственным этимологиям прежней индогерман-
ской филологии, служат коррелятивные понятия - отец и мать
или, по свойственному бесчисленным языкам и нашей детской
речи произношению, папа и мама, наряду с некоторыми подоб-
ными звуковыми вариантами, напр., тата и нана и т. д. На осно-
вании различных словарей я установил статистически, насколько
часто встречаются такие звуковые сочетания с их специфическим
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
К вопросу о происхождении языка
распределением гласных в сравнении с другими. Оказалось, что
около восьмидесяти процентов слов в рассмотренных языках
принадлежат к типу <папа и мама> или аналогичным звуковым
вариациям и лишь двадцать, приблизительно, процентов укло-
няются от этого типа. Более обширные данные могут привести к
несколько иному результату; трудно допустить однако, чтобы
они существенно изменили характер его. Такое процентное от-
ношение тем менее является результатом простой случайности,
что оно подтверждается и при анализе языка совершенно разно-
племенных народов, т. е. при условиях, исключающих проис-
хождение таких пар слов из общего праязыка. Само собою разу-
меется, впрочем, что и здесь не само дитя делает такой выбор,
при котором более сильный род характеризуется и более силь-
ным, а более слабый - более слабым звуком, но окружающие
ребенка - под давлением одинаковых естественных ассоциаций,
основанных на эмоциях, - всюду применяют эти естественные
первоначальные звуки ребенка для такого различения.
По образцу этого сравнения звуков в наименованиях отца и
матери следует поступать и во всех других случаях, в которых
возможно предполагать аналогичные отношения между звуком и
его значением. Основные правила при этом могут быть сведены к
трем:
1. Единичный случай или относительно незначительное чис-
ло случаев никогда не играют решающей роли, и идущие
в определенном направлении отношения между звуком и
значением должны быть настолько многочисленны, чтобы
возможность случая была исключена.
2. Такие отношения должны встречаться в достаточно боль-
шом числе языков разных лингвистических семейств. Если
же они встречаются в столь многочисленных еще идиомах
одной и той же группы языков, то им нельзя приписывать
никакого значения, так как возможно предположить, что
они обуславливаются общим происхождением.
3. Если нужно констатировать в известном явлении речи
основанное на эмоциональном сходстве сродство звука и
его значения, то необходимо найти для этого опору в дру-
гих, если возможно еще более очевидных ассоциациях по-
добного рода. Тем самым исключается в то же время такое
совпадение, которое основано не на самостоятельном раз-
витии из одинаковых психических основ, но зависит от
внешнего, на международных сношениях основанного, за-
имствования, как во многих случаях можно это допустить
при числительных или при наименованиях употребитель-
ных предметов, - припомним хотя бы знаменитое сло-
вечко <сак>.
Если исходить из этих основных условных правил, то ока-
жется, по моему мнению, что наречия места и указательные мес-
тоимения образуют такую область форм речи, в которой наблю-
дается основанная на сходстве эмоций ассоциация между вели-
чиною отдаления предмета и звуковым образованием в
исключающем случайность числе случаев,- именно в том смыс-
ле, что более сильный или более глухой звук ассоциируется с
большим расстоянием, а более слабый и звонкий - с меньшим,
выразится ли эта звуковая градация в двух или более членах
ряда, как например, в трех полинезийских формах т, па, га, в
значении здесь, там и там вдали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
ва не могут считаться звукоподражаниями ни в прямом, ни в
косвенном, опосредствованном воспоминаниями о прежних зву-
ковых представлениях, смысле. Отсюда и на основании других
психофизических условий образования звуков я заключаю, что
так называемое звукоподражание представляет собою не генезис
языка, но лишь побочный результат ассоциации между объек-
тивным процессом и звуковым обозначением. Живое впечатле-
ние порождает основанное на влечении или, если угодно, на ре-
флексе движение органов артикуляции, звуковой жест, который
адекватен объективному раздражению в той же мере, в какой
указывающий или обозначающий предмет жест глухонемого
адекватен объекту, на который он хочет обратить внимание дру-
гого человека. Этот сопровождаемый издаваемым звуком жест
может, конечно, внешним образом походить на звукоподражание
и в известных исключительных случаях, быть может, даже пе-
К вопросу о происхождении языка
реходить в него. Но и в этих случаях мы имеем дело отнюдь не с
намеренным субъективным подражанием объективному звуку,
как это бывает, например, в изобретенных матерями и няньками
звукоподражаниях детской речи, но с возникающим вследствие
выразительного движения артикуляционных органов звуковым
образованием, сходство которого со слуховым впечатлением
представляет собой непреднамеренное побочное явление, сопро-
вождающее артикуляционное движение. Ясное подтверждение
этому дает большинство тех звуковых жестов, которые служат
для обозначения движений речи и других выполняемых органа-
ми артикуляции движений, равно как и самых этих органов; и
Пауль допускает возможность подобного отношения при таких
движениях. Сюда относятся, следовательно, названия еды, язы-
ка, зубов, рта, обозначение таких понятий, как <дуть> и т. п. По
большей части такие слова отнюдь не бывают звукоподражания-
ми; но они кажутся нам естественными звуковыми жестами в
том же смысле, в каком, например, высовывание языка у глухо-
немого ребенка или движения рта, как при еде, понимаются без
дальнейших рассуждений, как обозначения языка и еды.
Отсюда нам остается уже сделать один только шаг до тех зву-
ковых образований, которые можно назвать <естественными зву-
ковыми метафорами>. Это выражение должно обозначать, что в
этом случае наблюдается переход представления в чувственный
образ, аналогичный с тем, который свойствен обозначаемой тем
же названием фигуре речи. Присоединенное же к этому назва-
нию прилагательное <естественная> звуковая метафора должно
в то же время обратить внимание на то, что речь идет при этом о
непроизвольной, непосредственно из естественного эмоциональ-
ного тона возникающей ассоциации, которая поэтому проявляет-
ся, в общем, несравненно более примитивным образом, чем при
настоящей метафоре в ораторском стиле. Обычным примером
такой естественной звуковой ассоциации, победоносно противосто-
явшим всем искусственным этимологиям прежней индогерман-
ской филологии, служат коррелятивные понятия - отец и мать
или, по свойственному бесчисленным языкам и нашей детской
речи произношению, папа и мама, наряду с некоторыми подоб-
ными звуковыми вариантами, напр., тата и нана и т. д. На осно-
вании различных словарей я установил статистически, насколько
часто встречаются такие звуковые сочетания с их специфическим
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
К вопросу о происхождении языка
распределением гласных в сравнении с другими. Оказалось, что
около восьмидесяти процентов слов в рассмотренных языках
принадлежат к типу <папа и мама> или аналогичным звуковым
вариациям и лишь двадцать, приблизительно, процентов укло-
няются от этого типа. Более обширные данные могут привести к
несколько иному результату; трудно допустить однако, чтобы
они существенно изменили характер его. Такое процентное от-
ношение тем менее является результатом простой случайности,
что оно подтверждается и при анализе языка совершенно разно-
племенных народов, т. е. при условиях, исключающих проис-
хождение таких пар слов из общего праязыка. Само собою разу-
меется, впрочем, что и здесь не само дитя делает такой выбор,
при котором более сильный род характеризуется и более силь-
ным, а более слабый - более слабым звуком, но окружающие
ребенка - под давлением одинаковых естественных ассоциаций,
основанных на эмоциях, - всюду применяют эти естественные
первоначальные звуки ребенка для такого различения.
По образцу этого сравнения звуков в наименованиях отца и
матери следует поступать и во всех других случаях, в которых
возможно предполагать аналогичные отношения между звуком и
его значением. Основные правила при этом могут быть сведены к
трем:
1. Единичный случай или относительно незначительное чис-
ло случаев никогда не играют решающей роли, и идущие
в определенном направлении отношения между звуком и
значением должны быть настолько многочисленны, чтобы
возможность случая была исключена.
2. Такие отношения должны встречаться в достаточно боль-
шом числе языков разных лингвистических семейств. Если
же они встречаются в столь многочисленных еще идиомах
одной и той же группы языков, то им нельзя приписывать
никакого значения, так как возможно предположить, что
они обуславливаются общим происхождением.
3. Если нужно констатировать в известном явлении речи
основанное на эмоциональном сходстве сродство звука и
его значения, то необходимо найти для этого опору в дру-
гих, если возможно еще более очевидных ассоциациях по-
добного рода. Тем самым исключается в то же время такое
совпадение, которое основано не на самостоятельном раз-
витии из одинаковых психических основ, но зависит от
внешнего, на международных сношениях основанного, за-
имствования, как во многих случаях можно это допустить
при числительных или при наименованиях употребитель-
ных предметов, - припомним хотя бы знаменитое сло-
вечко <сак>.
Если исходить из этих основных условных правил, то ока-
жется, по моему мнению, что наречия места и указательные мес-
тоимения образуют такую область форм речи, в которой наблю-
дается основанная на сходстве эмоций ассоциация между вели-
чиною отдаления предмета и звуковым образованием в
исключающем случайность числе случаев,- именно в том смыс-
ле, что более сильный или более глухой звук ассоциируется с
большим расстоянием, а более слабый и звонкий - с меньшим,
выразится ли эта звуковая градация в двух или более членах
ряда, как например, в трех полинезийских формах т, па, га, в
значении здесь, там и там вдали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95