И полагая, что поп хочет купить только такие кольца, он вытащил из мешка ещё целую связку.
– Хорошо, хорошо, – похвалил его поп, – я их у тебя возьму. Такие кольца продавать нельзя.
– Как нельзя? – спросил Швейк, заметив, что батюшка кладёт кольца в карман, не справляясь даже о цене.
– Нельзя, нельзя, – повторял поп. – На них крест, а ты их продаёшь солдатам. Ты знаешь, что они делают? Надевают их на палец, а потом руками штаны расстёгивают, когда идут в отхожее место.
Солдаты, стоявшие в толпе, засмеялись. Поп покраснел.
– Да что отхожее, за женские юбки руками в кольцах хватаются!
Снова раздался хохот. Поп, покрасневший, как индюк, хотел было отойти, но солдаты преградили ему дорогу.
– Батюшка, кольца австрийцу отдай назад или заплати, человек даром работать не может. Ну, давай, давай!
– Австриец не человек, он наш враг, – сердито сказал поп. – Кто дал ему право торговать кольцами? Вот в Россию пришёл хлеб жрать, пришёл Россию объедать! Да ещё кольца делает и христову веру позорит.
После этих слов среди мужиков и баб раздались сочувствующие попу голоса. Но солдаты настаивали на своём:
– Не твоё дело. Мы его в плен взяли, а какое ты имеешь право отнимать его вещи? Он человек военный, он наш, он под нашим законом.
– Дайте попу по морде, чего он человека мучит, – раздался сзади чей-то негодующий голос, придавший солдатам больше смелости.
Они начали толкать попа назад к Швейку:
– Верни кольца или плати, а то… И двадцать рук потрясли кулаками. Поп полез в карман, но вместо связки алюминиевых колец вынул «Биржевые ведомости», весьма распространённую русскую газету. Он раскрыл её и, показывая Швейку рисунки, сладко спросил:
– Это кто, знаешь?
– Это наш умерший император, – спокойно ответил Швейк.
– Да, да, да, – так же сладенько, как и в первый раз, произнёс поп. – Это ваш покойный царь, он умер. Почему ты за него в церкви не молишься, а кольцами торгуешь? Почему ты траур по нем не носишь?
Все кругом затихло. Дело становилось интересным. Поп, уверившись в своей победе, показывал дальше:
– А этого знаешь?
– Знаю. Это наш наследник Карл, – без колебания сказал Швейк. – Он мне прикалывал медаль и при этом поколол всю кожу.
– Медаль тебе дал за то, что ты в нас стрелял, – многозначительно произнёс поп, подмигивая солдатам. – А за кого ты теперь – за Франца Иосифа или за Карла?
– Я за Карла, – просто ответил Швейк, – каждый солдат должен идти за своим императором.
И поп, заметив, что бабы и мужики уже пытаются наброситься на Швейка, показал солдатам газету:
– Вот вам, ребята! Он за кайзера Карла, который обещает вести войну до победы над нами. Вот тут в газетах так стоит.
Кто-то сзади уже ударил Швейка. Поп намеревался протолкаться сквозь толпу и оставить Швейка одного в каше, которую он заварил. В это время Швейк сказал:
– Эй, батюшка, а не наврал ли ты? В газетах-то написано что-то другое, а я человек неграмотный.
– Я вам говорил, чтобы вы дали попу по морде, – снова раздался голос солдата, уже возле попа. – Ты зачем на неграмотного с газетой прёшь? Вот, товарищи, австриец, бедняга, неграмотный, а поп на него лезет, как собака. Прёт на неграмотного с поповской хитростью. Давай назад кольца, а то!..
И шляпа на голове попа загремела, – это ладонь ударила его сверху.
– Народ русский, православный, человека убивают, сволочь! Помогите, помогите! – заорал поп, в то время как на него обрушилось около десяти кулаков, а сзади его колотили ногами.
Базар заволновался. Люди, не зная, в чем дело, принялись колотить друг друга*. Бабы повалили Швейка наземь, осыпая его бранью, в то время как солдаты в свою очередь атаковывали баб и разгоняли их.
Прибежавшие городовые были беспомощны, толпа их также толкала со всех сторон, и только воинским частям, призванным из казарм, удалось разогнать дравшихся, арестовав непосредственно виновника скандала.
В то время как избитого попа с исцарапанным и побитым лицом усаживали на извозчика, не замедлившего вытащить из поповского кармана выглядывавшие кольца, бравого солдата Швейка конвойные отвели в барак и представили его в канцелярию поручику Воробцову.
Поручик, по образованию инженер, работавший раньше на одной из варшавских фабрик, случайно Швейком очень заинтересовался. Он заставил его рассказать подробно, как все было, что говорил поп и как относились к этому солдаты, что они говорили, прежде чем начали его бить, и что Швейк думает о том, почему именно били попа, а не его?
– А почему, ты думаешь, не били тебя?
– Не могу знать, – отвечал Швейк фразой, которую он слышал от русских солдат. – Я думаю, что они такие, что хотят вместе с нами посидеть в карцере. Они не любят вообще никакого начальства и знают, что, кто оказывается у власти над ними, любит таскать их за ноги. Осмелюсь доложить, что у нас кудлатых тоже не любят.
Поручик потом долго сидел возле стола, смотря на бумагу и жестикулируя, словно с кем-то разговаривал. Потом встал и говорит:
– Если овладеть этой силой, то мы можем совершить чудеса.
Он посмотрел на Швейка весёлым, искренним взглядом и сказал по-немецки:
– Можешь идти. А все-таки хорошо тебя поцарапали бабы!
Он снова принялся о чем-то рассуждать, и казалось, что он даже не замечает Швейка, и, только когда тот щёлкнул каблуками, отдавая честь, он снова улыбнулся:
– Можешь идти!
На лестнице Швейк остановился. Поручик в канцелярии насвистывал марсельезу.
Когда Швейк пришёл в барак, на вопрос Горжина, где его так разукрасили, он ответил:
– Произошло недоразумение между мною и одним попом, который решил показать на мне свою интеллигентность. Он хотел украсть у меня мои кольца, говорит, что нельзя продавать кольца с крестами, а я ему сказал, что я неграмотный. Ну, бабы меня и поцарапали. Зато попу хорошо наложили солдаты. Да, на свете много всяких недоразумений и непонятных случаев. Только объясняют их по-разному.
Раз на рудники пришёл главный инженер, – продолжал он, дуя на расцарапанные руки, – с каким-то императорским советником при суде и провожает его по руднику. Вот подводит он его к конюшне и говорит советнику: «Будьте любезны войти, я покажу вам умное животное». А там стояла лошадь, иноходец, а рядом с иноходцем стояла белая кобыла. «А ну-ка, бросьте кобыле на пол сена!» Конюх бросил охапку сена, и кобыла начала есть его. Но иноходец левой ногой начал сгребать сено в свою сторону до тех пор, пока не сгрёб его все, и принялся есть сам. «Да, у этого животного действительно весьма развиты умственные способности», – говорит на это императорский советник. А инженер хвалится: «Да, этот иноходец очень умное существо». Услышав эти слова, конюх Франта Фоусек не мог удержаться и сказал: «Да, эта лошадь умная, но мы её считаем не умной, а большим вором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Хорошо, хорошо, – похвалил его поп, – я их у тебя возьму. Такие кольца продавать нельзя.
– Как нельзя? – спросил Швейк, заметив, что батюшка кладёт кольца в карман, не справляясь даже о цене.
– Нельзя, нельзя, – повторял поп. – На них крест, а ты их продаёшь солдатам. Ты знаешь, что они делают? Надевают их на палец, а потом руками штаны расстёгивают, когда идут в отхожее место.
Солдаты, стоявшие в толпе, засмеялись. Поп покраснел.
– Да что отхожее, за женские юбки руками в кольцах хватаются!
Снова раздался хохот. Поп, покрасневший, как индюк, хотел было отойти, но солдаты преградили ему дорогу.
– Батюшка, кольца австрийцу отдай назад или заплати, человек даром работать не может. Ну, давай, давай!
– Австриец не человек, он наш враг, – сердито сказал поп. – Кто дал ему право торговать кольцами? Вот в Россию пришёл хлеб жрать, пришёл Россию объедать! Да ещё кольца делает и христову веру позорит.
После этих слов среди мужиков и баб раздались сочувствующие попу голоса. Но солдаты настаивали на своём:
– Не твоё дело. Мы его в плен взяли, а какое ты имеешь право отнимать его вещи? Он человек военный, он наш, он под нашим законом.
– Дайте попу по морде, чего он человека мучит, – раздался сзади чей-то негодующий голос, придавший солдатам больше смелости.
Они начали толкать попа назад к Швейку:
– Верни кольца или плати, а то… И двадцать рук потрясли кулаками. Поп полез в карман, но вместо связки алюминиевых колец вынул «Биржевые ведомости», весьма распространённую русскую газету. Он раскрыл её и, показывая Швейку рисунки, сладко спросил:
– Это кто, знаешь?
– Это наш умерший император, – спокойно ответил Швейк.
– Да, да, да, – так же сладенько, как и в первый раз, произнёс поп. – Это ваш покойный царь, он умер. Почему ты за него в церкви не молишься, а кольцами торгуешь? Почему ты траур по нем не носишь?
Все кругом затихло. Дело становилось интересным. Поп, уверившись в своей победе, показывал дальше:
– А этого знаешь?
– Знаю. Это наш наследник Карл, – без колебания сказал Швейк. – Он мне прикалывал медаль и при этом поколол всю кожу.
– Медаль тебе дал за то, что ты в нас стрелял, – многозначительно произнёс поп, подмигивая солдатам. – А за кого ты теперь – за Франца Иосифа или за Карла?
– Я за Карла, – просто ответил Швейк, – каждый солдат должен идти за своим императором.
И поп, заметив, что бабы и мужики уже пытаются наброситься на Швейка, показал солдатам газету:
– Вот вам, ребята! Он за кайзера Карла, который обещает вести войну до победы над нами. Вот тут в газетах так стоит.
Кто-то сзади уже ударил Швейка. Поп намеревался протолкаться сквозь толпу и оставить Швейка одного в каше, которую он заварил. В это время Швейк сказал:
– Эй, батюшка, а не наврал ли ты? В газетах-то написано что-то другое, а я человек неграмотный.
– Я вам говорил, чтобы вы дали попу по морде, – снова раздался голос солдата, уже возле попа. – Ты зачем на неграмотного с газетой прёшь? Вот, товарищи, австриец, бедняга, неграмотный, а поп на него лезет, как собака. Прёт на неграмотного с поповской хитростью. Давай назад кольца, а то!..
И шляпа на голове попа загремела, – это ладонь ударила его сверху.
– Народ русский, православный, человека убивают, сволочь! Помогите, помогите! – заорал поп, в то время как на него обрушилось около десяти кулаков, а сзади его колотили ногами.
Базар заволновался. Люди, не зная, в чем дело, принялись колотить друг друга*. Бабы повалили Швейка наземь, осыпая его бранью, в то время как солдаты в свою очередь атаковывали баб и разгоняли их.
Прибежавшие городовые были беспомощны, толпа их также толкала со всех сторон, и только воинским частям, призванным из казарм, удалось разогнать дравшихся, арестовав непосредственно виновника скандала.
В то время как избитого попа с исцарапанным и побитым лицом усаживали на извозчика, не замедлившего вытащить из поповского кармана выглядывавшие кольца, бравого солдата Швейка конвойные отвели в барак и представили его в канцелярию поручику Воробцову.
Поручик, по образованию инженер, работавший раньше на одной из варшавских фабрик, случайно Швейком очень заинтересовался. Он заставил его рассказать подробно, как все было, что говорил поп и как относились к этому солдаты, что они говорили, прежде чем начали его бить, и что Швейк думает о том, почему именно били попа, а не его?
– А почему, ты думаешь, не били тебя?
– Не могу знать, – отвечал Швейк фразой, которую он слышал от русских солдат. – Я думаю, что они такие, что хотят вместе с нами посидеть в карцере. Они не любят вообще никакого начальства и знают, что, кто оказывается у власти над ними, любит таскать их за ноги. Осмелюсь доложить, что у нас кудлатых тоже не любят.
Поручик потом долго сидел возле стола, смотря на бумагу и жестикулируя, словно с кем-то разговаривал. Потом встал и говорит:
– Если овладеть этой силой, то мы можем совершить чудеса.
Он посмотрел на Швейка весёлым, искренним взглядом и сказал по-немецки:
– Можешь идти. А все-таки хорошо тебя поцарапали бабы!
Он снова принялся о чем-то рассуждать, и казалось, что он даже не замечает Швейка, и, только когда тот щёлкнул каблуками, отдавая честь, он снова улыбнулся:
– Можешь идти!
На лестнице Швейк остановился. Поручик в канцелярии насвистывал марсельезу.
Когда Швейк пришёл в барак, на вопрос Горжина, где его так разукрасили, он ответил:
– Произошло недоразумение между мною и одним попом, который решил показать на мне свою интеллигентность. Он хотел украсть у меня мои кольца, говорит, что нельзя продавать кольца с крестами, а я ему сказал, что я неграмотный. Ну, бабы меня и поцарапали. Зато попу хорошо наложили солдаты. Да, на свете много всяких недоразумений и непонятных случаев. Только объясняют их по-разному.
Раз на рудники пришёл главный инженер, – продолжал он, дуя на расцарапанные руки, – с каким-то императорским советником при суде и провожает его по руднику. Вот подводит он его к конюшне и говорит советнику: «Будьте любезны войти, я покажу вам умное животное». А там стояла лошадь, иноходец, а рядом с иноходцем стояла белая кобыла. «А ну-ка, бросьте кобыле на пол сена!» Конюх бросил охапку сена, и кобыла начала есть его. Но иноходец левой ногой начал сгребать сено в свою сторону до тех пор, пока не сгрёб его все, и принялся есть сам. «Да, у этого животного действительно весьма развиты умственные способности», – говорит на это императорский советник. А инженер хвалится: «Да, этот иноходец очень умное существо». Услышав эти слова, конюх Франта Фоусек не мог удержаться и сказал: «Да, эта лошадь умная, но мы её считаем не умной, а большим вором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99