– У него не было лошади? – спросила Дел.
– Был осел. Но он сбросил его и убежал, – я ухмыльнулся. – Обычное ослиное поведение.
Дел взглянула на Южанина.
– Значит он пошел за помощью.
– Из его слов я понял, что их заставили помучиться. Увели подальше от путей, подальше от знаков… – я пожал плечами. – Он надеялся, что найдет людей, которые помогут – покажут дорогу к поселению или оазису. Он хотел достать лошадь и воду, – я снова пожал плечами. – Остальные в пустыне, в фургонах.
Дел, прищурившись, посмотрела на небо.
– Нет воды, – задумчиво пробормотала она. Потом повернулась к Южанину и долго изучала его.
Я знал, что за этим последует.
И, честно говоря, возражать не собирался; она была права. Я тяжело вздохнул и предупредил ее слова, подняв руку.
– Я знаю, знаю. Ты хочешь поехать туда. Ты хочешь отвезти его к каравану, а потом довести их всех до Кууми.
– Это ближайшее поселение.
– Точно, – я посмотрел на запад. – Ну ладно. Вообще-то Салсет тоже подобрали нас в пустыне и только поэтому мы сейчас живы.
– В твоем голосе я не слышу благодарности.
– Я им очень благодарен. Я просто думаю, сколько времени мы потеряем и кого встретим в Кууми, когда туда вернемся.
Дел нахмурилась.
– А кого?
– Танцоров мечей, – ответил я. – И кроме того, толпу верующих идиотов, таких же как этот.
– Какое право ты имеешь называть его верующим идиотом? – возмутилась Дел. – Только из-за того, что он верит в то, во что не веришь ты…
Я прервал ее не дожидаясь конца речи о достоинствах религии.
– Он дурак, – отрезал я. – И у меня есть полное право называть его так.
Она ощетинилась.
– Почему? ЧТО дает тебе право…
– Потом что каждый человек, который поклоняется мне, может быть только дураком.
Не ожидавшая такого ответа Дел откровенно растерялась.
– Что? – наконец выдавила она. – А причем тут ты?
– Я – тот, ради кого он и другие идут в Искандар.
– Зачем? – она хлопнула ресницами.
– Кажется они услышали истории Оракула о джихади, – я пожал плечами.
– Они подхватились и поехали на Север.
Дел хотела мне еще что-то высказать, но промолчала. Она долго смотрела на верующего идиота, обдумывая мои слова и оценивая Южанина, и, наконец, вздохнув, провела рукой по лбу.
– Теперь ты понимаешь, что я имею в виду? – спросил я. – Ты ведь тоже думаешь, что он дурак.
Она поморщилась.
– Я готова признать, что убеждения могут заставить совершать нелепости, но то, что он верит в человека, который должен прийти, чтобы помочь его родине, не делает его дураком.
– Правильно, – согласился я. – Значит я должен хотя бы доставить его и его людей в Кууми. Думаю, что так полагалось бы поступить джихади, правильно?
– Ты скажешь ему? – спросила она.
Я усмехнулся.
– Что? Что я подделка?
– Может он сам догадается, – вздохнула Дел.
– Я был уверен, что ты меня поймешь, – я похлопал жеребца по шее. – Ну, старина, кажется тебе снова нести двоих.
Дел поправила ремень перевязи.
– А почему не посадить его со мной? Мы вместе будем весить меньше чем ты один.
Я посмотрел на верующего идиота, который не сводил с Дел восхищенных глаз.
– Да, – кисло согласился я. – Он, конечно, придет в восторг.
Дел нахмурилась и я заторопился.
– Ладно, все. Садись и поехали.
20
Его звали Мехмет. Мехмет был просто занозой в заднице. Хотя, конечно, не по своей вине. Он был тем, кем был: измученным парнем без воды который очень нуждался в помощи. Беда была в том, что мы ему эту помощь предложили, а он ее принял. Вообще-то я человек не грубый, но иногда могу и забыть о деликатности. Причина этого в том, что по доброте своей я сам себе устраиваю неприятности, как например в случае с Мехметом, жаждавшим побыстрее помочь своим спутникам.
Он очень хотел помочь им СЕЙЧАС.
И сейчас он воспринимал именно как сейчас, а мы с Дел считали это делом-по-утру, потому что солнце село, а искать караван в темноте было бессмысленно.
Вот только Мехмет этого не понимал.
Дел, деловито раскатывая одеяло, с хмурым видом выслушивала его речи. Я занимался своим одеялом и отвлекся только на ее вопрос:
– А что он говорит сейчас?
– То же что и минуту назад. Что мы не можем ждать до утра, поскольку его акетни в беде.
– Его кто?
– Акетни. Я не совсем уверен, что означает это слово, но думаю, что оно как-то объединяет людей с которыми он путешествует. Что-то вроде семьи, наверное… или просто группа людей, объединенных верой.
– Религиозная секта, – констатировала Дел. – Как те нелепые фанатики Кеми, которые избегают женщин.
– Они заходят слишком далеко. Мехмет, по-моему, не из них, – я посмотрел на Южанина, стоявшего между нами, нервно сжимая руки, и ожидавшего нашего решения. – Ему и в голову не приходит, что женщины могут нести зло – вот, он опять с тебя глаз не сводит.
Дел мрачно покосилась на меня.
Мы не стали разжигать костер, поскольку деревья в полных кристаллов песках не росли, а древесный уголь, который мы захватили с собой, нужно было экономить. На ужин мы решили поесть сухого мяса, и хотя ни Дел, ни я не были в восторге от этой обычной пищи путешественников, мы знали, что с ней можно дойти куда угодно. Мы устроили на ночь лошадей, разложили одеяла. Солнце опустилось, воздух остыл; нам хотелось только поесть и лечь спать.
Мехмет, обнаружив, что все его уговоры оказались безрезультатны, снова затянул свое: что мы не должны останавливаться, а ехать вперед, пока не найдем его акетни. Где, как он объявил, нас вознаградят за оказанную помощь.
– Как? – сухо спросил я. – Ты же говорил, что проводники забрали все ваши деньги.
Он упрямо поднял подбородок.
– Вам заплатят, – повторил он. – И эта плата будет дороже денег.
– Что-то похожее я и раньше слышал, – я расправил складки одеяла. – Слушай, Мехмет, я понимаю, что ты беспокоишься о своих друзьях, но сейчас лучше постарайся уснуть. Мы отправимся в путь при первых лучах солнца и найдем их к полудню. ЕСЛИ ты правильно запомнил расстояние, – я кинул на него мрачный взгляд. – Ты ведь его правильно запомнил, так, Мехмет?
– В той стороне, – он показал. – А если мы отправимся СЕЙЧАС, мы найдем их еще до рассвета.
– СЕЙЧАС мы никуда не отправимся, – отрезал я. – СЕЙЧАС я собираюсь что-нибудь поесть, переварить это в спокойной обстановке, а потом уснуть.
Он просто оскорбился.
– Как ты можешь спать, зная, что мой акетни в беде?
Я вздохнул и почесал шрамы от когтей.
– Я могу спать, – терпеливо объяснил я, – потому что я не вхожу в твой акетни, чем бы он, в аиды, ни был.
Мехмет выпрямился. Он был стройным, сухопарым парнем, почти без жира под кожей, отчего его пустынные черты становились совсем острыми. Как и у многих рожденных в Пендже, у него был нос с горбинкой, заставляющий вспомнить о ястребе, но в карих глазах не чувствовалось пронзительности хищника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97