Теперь смотрите, как она отмеряет правосудие!
Аиды, ну и фарс.
На мне была только набедренная повязка и ожерелье. Ни сандалий, ни бурнуса, ни перевязи. Обычный наряд человека, готового войти в круг – лишняя одежда сковывает движения. Многие танцоры мечей и раньше видели меня перед танцем, но после моего возвращения с Севера, я ни разу не входил в настоящий круг.
Только Аббу не удивился, а Южане начали переглядываться и перешептываться, увидев чудовищный шрам, оставленный яватмой Дел.
Это тоже войдет в легенду. Я даже слабо улыбнулся.
Пока я ждал, стоя в круге охраны, Аббу тихо снял бурнус, перевязь, сандалии. Теперь мы были одеты одинаково, за исключением ожерелья. В его сорок с лишним лет он оставался худощавым и мускулистым. Кожу покрывали многочисленные шрамы, ставшие бледно-розовыми или белыми от времени. Он был Южанином и поэтому человеком некрупным и невысоким, но танцевать ему это не мешало, а даже наоборот – центр тяжести при его росте располагался ниже.
Тайком, я очень глубоко вздохнул, чтобы поднять и развести ребра, впуская побольше воздуха, потом медленно и ровно выдохнул, встряхнул руками. Кожу начинало покалывать, дрожь забиралась в желудок и дразнила меня щекоткой – такое всегда предшествовало танцу.
Умир Безжалостный говорил, что я выигрываю танцы только благодаря своим физическим талантам. Что мое настоящее мастерство никогда всерьез не проверялись чтобы подтвердить или развенчать легенду. Этот танец, я знал, был другим. Я не мог выиграть его грубой физической силой. Мне предстояло наконец-то выяснить, чего я стою в круге.
Я подумал о Суле. Подумал о Дел. Подумал о безымянной матери, которая родила меня в песках, а потом оставила там умирать. Так много лет назад: тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь…
Аиды, какая разница?
Главное сейчас, что я войду в круг с Аббу Бенсиром.
Толпа заволновалась, люди начала перешептываться и наконец от дворца до круга разомкнулся широкий проход: Сабра, дочь Аладара, вышла во двор. Ее сопровождали одетые во все белое евнухи. Они быстро поставили легкие навесы, навалили гору подушек, на вершине которой и уселась Сабра. Несколько евнухов встали за ее спиной с опахалами. Она была одета во все красное: кровавая туника, штаны, ярко-красный тюрбан и прозрачная вуаль скромности с крошечными золотыми кисточками. Кожаные туфельки тоже были красными, а тончайшие подошвы покрывала блестящая, золотая фольга. Всем своим видом Сабра демонстрировала свое презрение ко всем, кто беднее ее, даже к торговцам и богачам, которых она пригласила.
Она подняла маленькую изящную руку и все замолчали. Ее звонкий голос пронесся по всему двору, залетая во все щели – она умела подчинять себе толпу.
– Достойные гости, сегодня вы станете свидетелями справедливости, которой добьется ваш могущественный, хотя и скромный, новый танзир, предложив принять решение, как того и требует древнейшая Южная традиция, кругу. И пусть более никто не задает вопросов, не понимая, что за танцоры встретятся в этом танце: это Аббу Бенсир, которого все вы знаете, и Песчаный Тигр.
Я вздохнул и отставил ногу, а люди во дворе снова забормотали. Похоже вступительная часть должна была закончиться не скоро.
– Аббу Бенсир, – повторила она, – человек, которого без преувеличения можно назвать величайшим танцором меча Юга, обученный самым достойным и самым почитаемым шодо Алимата, школы, куда попадают только лучшие из лучших.
Об этом знал весь Юг.
– И Песчаный Тигр, тоже пришедший в Алимат и обученный тем же шодо, но отрекшийся от всего, чему учил его учитель, потерявший свою честь, позабывший что такое совесть и закон. Разве можно пасть еще ниже? Он убил трех беззащитных людей: моего отца, Аладара – прежнего танзира Джулы… – ее голос мастерски сорвался, и, помедлив секунду, она продемонстрировала, умение быстро брать себя в руки, спокойно продолжив: – …а также джихади, великого мессию, которого ждал весь Юг, жадно слушая легенды и предсказания, потому что он должен был спасти всех нас, превратив песок в траву.
– Или в стекло, – пробормотал я.
– И наконец он же чернейшим колдовством убил Оракула, посланного всем нам подготовить путь для джихади, чтобы и мы могли стать свидетелями его появления и достойно приветствовать его.
– Это еще не все? – пробормотал я.
Сабра прижала руку к сердцу и скромно склонила голову.
– Я простая женщина и потому недостойна… но я сделала это. Ради Джулы и ради всего Юга – я отомщу тебе за смерти трех людей, которых все мы так любили!
Аиды, что за представление.
– Итак, – тихо продолжила она, – сегодня я свершу правосудие. Сегодня я представлю вам танец, равного которому не было и не будет. Танец до смерти. Истинный танец, в котором правда восторжествует, танец с принесением обязующих клятв, как и принято в Алимате. Все произойдет согласно кодексу. Все традиции будут соблюдены.
– В таком случае может быть мне дадут меч? – крикнул я.
Реакция зрителей не обманула моих ожиданий. Своим замечанием я разрушил единоличную власть Сабры над толпой, удивил торговцев и богачей, рассмешил танцоров мечей. Напряжение, которое так старалась создать Сабра, тут же развеялось.
Ей это не понравилось.
– Сюда, – приказала она и хлопнула в ладоши. Один охранник подтолкнул меня к ее подушкам. Черные глаза смотрели с ненавистью, но накрашенные ярко-красные губы сладко улыбались под прозрачной красной вуалью. – Меч? – повторила она. – Конечно меч будет. Очень особый меч, – Сабра щелкнула пальцами. – И конечно ты узнаешь его. Он тоже часть легенды.
На секунду, всего лишь на секунду, я подумал, что это будет Самиэль. А потом понял, что только дураку могла прийти в голову такая мысль. Даже если Сабра ничего не знала о яватмах до того, как отправилась в погоню за мной, Аббу наверняка успел ей все рассказать. А он знал достаточно чтобы объяснить, как осторожно нужно обращаться с Северными мечами. Он видел и мою яватму, и яватму Дел. Аббу зря не рискует.
Так что не Самиэль, полный Чоса и Южной магии. Вспыхнувшая было надежда быстро умерла.
Ко мне шел евнух, держа на вытянутых руках продолговатую красную подушку. На ней лежал меч, Южный меч. И очень знакомый: благословенный шодо, с клинком из голубой стали.
Сила, как песок, вытекла из меня.
– Откуда у тебя этот меч?
– Ты был неосторожен, – сказала она, – и небрежен с легендой. И от этого мне только слаще. – Ее глаза жадно впились в мое лицо, изучая его. Увиденное ей польстило; Сабра улыбнулась, засмеялась и злобно прошептала.
– Я приказала восстановить его, чтобы легенда была полной.
Я крепко стиснул зубы.
– Но он сломан, – тупо пробормотал я. – Разящий сломан.
– И ты выбросил его, – Сабра пожала плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Аиды, ну и фарс.
На мне была только набедренная повязка и ожерелье. Ни сандалий, ни бурнуса, ни перевязи. Обычный наряд человека, готового войти в круг – лишняя одежда сковывает движения. Многие танцоры мечей и раньше видели меня перед танцем, но после моего возвращения с Севера, я ни разу не входил в настоящий круг.
Только Аббу не удивился, а Южане начали переглядываться и перешептываться, увидев чудовищный шрам, оставленный яватмой Дел.
Это тоже войдет в легенду. Я даже слабо улыбнулся.
Пока я ждал, стоя в круге охраны, Аббу тихо снял бурнус, перевязь, сандалии. Теперь мы были одеты одинаково, за исключением ожерелья. В его сорок с лишним лет он оставался худощавым и мускулистым. Кожу покрывали многочисленные шрамы, ставшие бледно-розовыми или белыми от времени. Он был Южанином и поэтому человеком некрупным и невысоким, но танцевать ему это не мешало, а даже наоборот – центр тяжести при его росте располагался ниже.
Тайком, я очень глубоко вздохнул, чтобы поднять и развести ребра, впуская побольше воздуха, потом медленно и ровно выдохнул, встряхнул руками. Кожу начинало покалывать, дрожь забиралась в желудок и дразнила меня щекоткой – такое всегда предшествовало танцу.
Умир Безжалостный говорил, что я выигрываю танцы только благодаря своим физическим талантам. Что мое настоящее мастерство никогда всерьез не проверялись чтобы подтвердить или развенчать легенду. Этот танец, я знал, был другим. Я не мог выиграть его грубой физической силой. Мне предстояло наконец-то выяснить, чего я стою в круге.
Я подумал о Суле. Подумал о Дел. Подумал о безымянной матери, которая родила меня в песках, а потом оставила там умирать. Так много лет назад: тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь…
Аиды, какая разница?
Главное сейчас, что я войду в круг с Аббу Бенсиром.
Толпа заволновалась, люди начала перешептываться и наконец от дворца до круга разомкнулся широкий проход: Сабра, дочь Аладара, вышла во двор. Ее сопровождали одетые во все белое евнухи. Они быстро поставили легкие навесы, навалили гору подушек, на вершине которой и уселась Сабра. Несколько евнухов встали за ее спиной с опахалами. Она была одета во все красное: кровавая туника, штаны, ярко-красный тюрбан и прозрачная вуаль скромности с крошечными золотыми кисточками. Кожаные туфельки тоже были красными, а тончайшие подошвы покрывала блестящая, золотая фольга. Всем своим видом Сабра демонстрировала свое презрение ко всем, кто беднее ее, даже к торговцам и богачам, которых она пригласила.
Она подняла маленькую изящную руку и все замолчали. Ее звонкий голос пронесся по всему двору, залетая во все щели – она умела подчинять себе толпу.
– Достойные гости, сегодня вы станете свидетелями справедливости, которой добьется ваш могущественный, хотя и скромный, новый танзир, предложив принять решение, как того и требует древнейшая Южная традиция, кругу. И пусть более никто не задает вопросов, не понимая, что за танцоры встретятся в этом танце: это Аббу Бенсир, которого все вы знаете, и Песчаный Тигр.
Я вздохнул и отставил ногу, а люди во дворе снова забормотали. Похоже вступительная часть должна была закончиться не скоро.
– Аббу Бенсир, – повторила она, – человек, которого без преувеличения можно назвать величайшим танцором меча Юга, обученный самым достойным и самым почитаемым шодо Алимата, школы, куда попадают только лучшие из лучших.
Об этом знал весь Юг.
– И Песчаный Тигр, тоже пришедший в Алимат и обученный тем же шодо, но отрекшийся от всего, чему учил его учитель, потерявший свою честь, позабывший что такое совесть и закон. Разве можно пасть еще ниже? Он убил трех беззащитных людей: моего отца, Аладара – прежнего танзира Джулы… – ее голос мастерски сорвался, и, помедлив секунду, она продемонстрировала, умение быстро брать себя в руки, спокойно продолжив: – …а также джихади, великого мессию, которого ждал весь Юг, жадно слушая легенды и предсказания, потому что он должен был спасти всех нас, превратив песок в траву.
– Или в стекло, – пробормотал я.
– И наконец он же чернейшим колдовством убил Оракула, посланного всем нам подготовить путь для джихади, чтобы и мы могли стать свидетелями его появления и достойно приветствовать его.
– Это еще не все? – пробормотал я.
Сабра прижала руку к сердцу и скромно склонила голову.
– Я простая женщина и потому недостойна… но я сделала это. Ради Джулы и ради всего Юга – я отомщу тебе за смерти трех людей, которых все мы так любили!
Аиды, что за представление.
– Итак, – тихо продолжила она, – сегодня я свершу правосудие. Сегодня я представлю вам танец, равного которому не было и не будет. Танец до смерти. Истинный танец, в котором правда восторжествует, танец с принесением обязующих клятв, как и принято в Алимате. Все произойдет согласно кодексу. Все традиции будут соблюдены.
– В таком случае может быть мне дадут меч? – крикнул я.
Реакция зрителей не обманула моих ожиданий. Своим замечанием я разрушил единоличную власть Сабры над толпой, удивил торговцев и богачей, рассмешил танцоров мечей. Напряжение, которое так старалась создать Сабра, тут же развеялось.
Ей это не понравилось.
– Сюда, – приказала она и хлопнула в ладоши. Один охранник подтолкнул меня к ее подушкам. Черные глаза смотрели с ненавистью, но накрашенные ярко-красные губы сладко улыбались под прозрачной красной вуалью. – Меч? – повторила она. – Конечно меч будет. Очень особый меч, – Сабра щелкнула пальцами. – И конечно ты узнаешь его. Он тоже часть легенды.
На секунду, всего лишь на секунду, я подумал, что это будет Самиэль. А потом понял, что только дураку могла прийти в голову такая мысль. Даже если Сабра ничего не знала о яватмах до того, как отправилась в погоню за мной, Аббу наверняка успел ей все рассказать. А он знал достаточно чтобы объяснить, как осторожно нужно обращаться с Северными мечами. Он видел и мою яватму, и яватму Дел. Аббу зря не рискует.
Так что не Самиэль, полный Чоса и Южной магии. Вспыхнувшая было надежда быстро умерла.
Ко мне шел евнух, держа на вытянутых руках продолговатую красную подушку. На ней лежал меч, Южный меч. И очень знакомый: благословенный шодо, с клинком из голубой стали.
Сила, как песок, вытекла из меня.
– Откуда у тебя этот меч?
– Ты был неосторожен, – сказала она, – и небрежен с легендой. И от этого мне только слаще. – Ее глаза жадно впились в мое лицо, изучая его. Увиденное ей польстило; Сабра улыбнулась, засмеялась и злобно прошептала.
– Я приказала восстановить его, чтобы легенда была полной.
Я крепко стиснул зубы.
– Но он сломан, – тупо пробормотал я. – Разящий сломан.
– И ты выбросил его, – Сабра пожала плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97