– Об Аббу.
– Аббу Бенсире? – переспросила она с оттенком недовольства. – Сейчас?
Может и ей не нужна была правда.
– Просто… ладно, забудь.
Но она снова прижалась ко мне. Одна рука коснулась моей груди и начала гладить шрамы – это вошло у Дел в привычку и я никогда не возражал, мне было приятно ощущать ее прикосновения.
– Тебе так хочется победить его?
– Никогда к этому не стремился… – буркнул я, заводя руку за голову.
– Ну я, конечно, соврал. Я всегда хотел победить его, но раньше это не имело такого значения.
– А теперь имеет? Из-за того, что сказал Умир?
– Умир говорит, что пойдет на все, но получит желаемое, – я помрачнел, вспоминая наш разговор. – Думаю, это больше похоже на Сабру.
– Почему? Ты же о ней ничего не знаешь.
– Кое-что знаю. Она женщина-танзир, и она умудрилась удержаться на этом месте.
– Это ненадолго, ты сам так говорил.
– Ненадолго. Но если с ней едет Аббу, после его уверений, что он не работает на нее… – я освободил бледную ленту волос, запутавшуюся в моем ожерелье. – Он не привык врать.
Дел, слишком увлеченная моими шрамами, только пожала плечами.
– Может он передумал позже. Может Сабра убедила его.
– Он не из тех, кто поддается на женские уговоры.
– Ты этого не знаешь. Ты спал с ним?
Я хмыкнул.
– Я похож на такого?
– Это не всегда определишь, – Дел вяло поддерживала разговор. – Я только хотела сказать, что многие решения мужчины принимают в постели.
– У тебя, оказывается, потрясающие знания.
– ТЫ знаешь это лучше чем я.
– Я знаю только то, что ты мне сказала.
Она подумала не вспылить ли, но апатия победила.
– И готова повторить: в постели женщина может убедить мужчину сделать такое, что ему самому бы и в голову не пришло.
– Никогда не думал, что Аббу можно купить постелью, – я помолчал и добавил. – И себя, кстати.
– У меня не хватит денег, – прошептала Дел, прижимаясь теснее. – Если она красивая и умелая женщина, она могла уговорить его помочь. Или есть другая причина.
– И какая же?
– Шанс получить от тебя танец. Аббу стремился к этому в Искандаре до того, как жеребец ударил тебя по голове.
Я улыбнулся.
– Может ему не дает покоя моя слава?
– А тебе его?
Я пожал плечами.
– Может быть.
– Да.
Я сдался.
– Да.
– Ну, значит рано или поздно вы встретитесь, – ее пальцы нашли широкий длинный нарост слева под ребрами. Шрам был толстым и я почти не ощущал прикосновения ее пальцев. – Прости, – прошептала она.
Она говорила это каждый раз. И каждый раз искренне просила у меня прощения. И каждый раз вспоминала, как едва не убила меня в круге Стаал-Уста.
– Могло быть и хуже, – заметил я, – могло быть и… ниже, – я перекатился и прижал ее к земле, наши ноги переплелись, – и тогда нам обоим было бы о чем сожалеть.
Смех Дел как дымок. Он легкий, и уносит тебя с собой.
Когда я с этой женщиной, все сомнения рассыпаются в прах. Потому что даже если я не реален, она у меня есть.
34
Вокруг был только лед. Ледяные гирлянды свисали с каменных уступов, сверкая в шафрановом солнечном свете, в тепле Южного дня…
Южного дня? Я удивился. Лед? На Юге?
Даже глубоко во сне я понял, что это невозможно.
И от этого, конечно, проснулся.
Дел перекатилась на бок, когда я резко сел и мрачно уставился на светлеющее небо. Растрепав рукой спутавшиеся за ночь волосы, я не избавился от отчетливой картины, застывшей перед моими прищуренными сонными глазами. Я видел очень ясно: лед на Юге.
– Должно быть у меня песчаная болезнь, – пробормотал я и потянулся к ближайшей фляге.
Дел зевнула, потянулась, сморщилась, когда лучи восходящего солнца осветили ее лицо, и посмотрела на меня одним глазом.
– Почему?
Я пожал плечами, жадно глотая воду.
Открылся второй голубой глаз.
– Скорее всего я не буду возражать, но мне любопытно, как ты пришел к такому выводу.
Напившись, я опустил флягу.
– Человек не обязан разъяснять всему миру содержание своих снов.
– А-а, – она тоже потянулась за флягой. – Если это не сны джихади.
– Джихади не обязан их и себе разъяснять. Джихади, он просто… джихади.
– Как и Песчаный Тигр.
– Вот и еще одно доказательство, – я откинул одеяла и поднялся. Чувствовал я себя удивительно хорошо для человека сначала избитого, а потом оставленного умирать посредине Пенджи. Мне было СВЕРХ хорошо.
Я наслаждался этим ощущением пока не вспомнил, как излечился или переделал себя, называйте как хотите.
А значит реальный я был таким же больным и уставшим, и не помолодевшим ни на год.
Сколько бы лет мне ни было.
Я мрачно посмотрел вниз, на завернутую в одеяло Дел.
– Как я был прошлой ночью?
Светлые брови взлетели до волос. Дел прищурилась, разглядывая меня в притворном изумлении. Я запоздало сообразил, что вопрос можно было отнести к нашей близости прошлой ночью, и Дел придумывала подходящий ответ.
Я торопливо махнул рукой.
– Я не об этом. В ЭТОМ меня успокаивать не надо. Я имел в виду… – я замялся. – Что-то у меня никак не получается.
Дел, безуспешно пытавшаяся скрыть свою растерянность, засунула одну ногу в сандалию и начала перевязывать шнурки до колена.
– Ты что-то пытаешься сказать? Или спросить? Или… что?
– Тебе я кажусь… реальным?
Вслед за моим вопросом последовала долгая смена выражений на ее лице: удивление, любопытство, смущение и неуверенность. Наконец она посмотрела вверх, на меня, с необычным спокойствием, словно понимала как много будет значить для меня ее ответ и радовалась, что могла быть предельно честной.
– Бесспорно, – объявила она.
Но я на этом не успокоился.
– И ты никогда не сомневалась, что я это я?
Она застыла, так и не завязав узел.
– А стоит?
– Нет. Можешь не волноваться. Я себя чувствую совсем как я, – я злобно поскреб щетину. – Ну ладно, все. Я просто… Забудь.
– Тигр, – Дел закончила узел, подняла голову и я увидел, что она улыбается. Густые шелковистые волосы лежали на плечах как покрывало. – Ты был таким же, как всегда. Мне не на что жаловаться. Так же, как, наверное, и Эламайн… и любой другой из тысяч женщин, с которыми ты проводил ночи.
Да, Эламайн не на что было пожаловаться до того момента, как меня решили кастрировать. И всем остальным женщинам (счет на тысячи, конечно, не шел, Дел преувеличила), но меня их мнение не беспокоило. Мне важно было знать, не казался ли я Дел необычным. Я боялся получить доказательство своей нереальности, признать себя существом, созданным Шака Обре и приютившим часть Чоса Деи.
Я чувствовал себя привычным собой. Но кто знает, кем был этот привычный человек?
– Песчаная болезнь, – убежденно заявил я и, погруженный в свои мысли, пошел поливать песок.
Заявление Дел, сделанное нарочито ленивым голосом, вывело меня из задумчивости.
– А еще мужчины говорят, что все женщины с причудами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97