– Да? – я приподнял брови. – Ты не согласен, что можно заплатить любую цену ради получения следующего ранга?
– Смерть это не тот ранг, которого я добиваюсь, – объяснил Хасан.
– Аиды, мальчик, я не собираюсь УБИВАТЬ тебя! Как же ты сможешь рассказать обо мне всему Югу, если твои кишки растянутся по земле?
Белые зубы сверкнули.
– Да озарит солнце свою голову.
– Так и есть, – я посмотрел на небо, прикинул время, отвернулся. – Значит отложим до другого раза. Когда цена будет стоить риска.
Маудин коротко прижал разведенные пальцы к сердцу.
– Лучше бы ты убил его. Он лишился своего меча и чести. Для него круг теперь закрыт. Ради чего ему жить?
– Может он извлечет из этого урок, – предположил я после недолгого размышления.
Второй – Осман? – покачал головой.
– Ты сделал его борджуни. Лучше его убить.
– Незбет сам себя сделал… – пробормотал я, потом отвернулся и пошел к Делиле.
За моей спиной засовещались три тихих голоса.
– Такой большой, – пробормотал один.
– Сильный, – другой. И за ним третий:
– И очень быстрый для такого возраста.
Просто так не выиграешь.
Снова в пути. Снова все болит. И Дел это заметила.
– Что с тобой? – забеспокоилась она и заставила кобылу догнать жеребца. – Ты совсем… позеленел.
– Нужно… остановиться, – выдавил я.
Дел сразу остановила лошадь.
– Почему ты раньше молчал?
– Потому что… нужно было…. ехать….
– Мы едем уже несколько часов, – она с тревогой смотрела как я все ниже и ниже склоняюсь над гривой жеребца. – В чем дело?
– Просто… нужно слезть… ненадолго… кое-что сделать… – я соскользнул с седла, попытался нащупать землю и для надежности повис на жеребце. – Отойти мне сейчас не удастся, так что я здесь… не возражаешь?
Дел смотрела безучастно.
– Ну и смотри, – пробормотал я. – Мне уже все равно.
– Что ты… а-а.
Догадалась. Я покрепче уцепился за жеребца и занялся делом, не забывая ругаться. Результаты меня не удивили. А чего еще было ждать с отбитыми почками?
Закончив, я заполз на седло. Дел дождалась, пока скрип седла и мои проклятья затихли, и обернулась.
– Что они с тобой делали?
– Немного побили, – я прижал руку к пояснице. – У кого-то была очень большая нога.
– Нужно где-то остановится и отдохнуть. И как можно быстрее.
Я ухмыльнулся.
– Мы в середине Пенджи.
– Есть оазисы, разве не так? Поселения? Колодцы?
Я покосился на нее.
– Рядом поселений нет. О воде мы можем пока не беспокоиться. По крайней мере до завтрашнего вечера. Сейчас нам нельзя останавливаться, – я заставил жеребца шагнуть вперед. – Я не доверяю Умиру.
Дел поехала за мной, подгоняя кобылу.
– Да он сюда не поедет. Ради меня? Забираться так далеко в Пенджу?
– У меня предчувствие, что Умир поедет куда угодно, чтобы получить желаемое, – я снова взглянул на Дел. – Ты не знаешь, какой тебя видят люди, Дел. Ты другая, ты от всех отличаешься. Это Умир и собирает.
– Никто не знает, каким его видят люди. Ты тоже.
– Да, – кисло согласился я. – И видимо Осман, Хасан и Маудин тоже.
Дел не поняла.
– Это ты к чему?
– Так, ерунда, – я подумал и небрежно поинтересовался. – А каким ты меня видишь?
– Я?
– Ну не кобыла же, – я начал повторяться.
Дел уставилась на меня. Потом раздражение прошло, сменившись задумчивостью.
– Я вижу внутреннее.
– Что?
– Внутреннее, – она пожевала губу и нахмурилась, ей никак не удавалось подобрать Южные слова. – Ну, то, что не сверху.
Я засмеялся и потер лицо.
– Иногда я забываю, что ты Северянка… и Южный язык для тебя чужой.
– Иногда ты говоришь такое, что и мне приходится об этом вспоминать.
Упрек был ясен. Я кивнул, приняв к сведению.
– Так что там внутри? Что не на поверхности?
– Под этой кожей настоящий человек.
Что-то холодное прижало палец к моей спине. Я чуть не поежился.
– А что снаружи?
– Ты о чем? – не поняла Дел.
– Я чем-нибудь… – я помолчал, – отличаюсь от других людей?
– Конечно.
Стало еще холоднее.
– И насколько отличаюсь?
– Ты совсем не такой, как окружающие.
– Дел…
– А ты как думал? – возмутилась она. – Ты выше Южан, но не такой высокий как большинство Северян. Твоя кожа темнее чем у меня, у Северян, но не такая темная как у Южан. И глаза у тебя зеленые, а не голубые или карие, или изредка серые. У тебя каштановые волосы, не темные и не светлые, – она вздохнула. – Тебе этого достаточно?
– Нет.
Дел пробормотала что-то на Высокогорном.
– Ну еще твой нос.
– Мой нос?
– Он изгибается наоборот.
– Мой нос изгибается наоборот?
Она отчаянно пыталась подобрать слова и наконец нашла пример.
– Ты видел нос Аббу.
– У Аббу на носу зарубка, он был перебит. А у меня нос всегда был целым.
– Но ты видел, каким он был, нос Аббу. И много остальных. Все они такие, – она согнула палец крючком.
Я проверил мой.
– У меня нет горбинки.
– Да. Твой более прямой, но все же не такой прямой, как у некоторых племен. Твой нос больше похож на Северный. И скулы не так выделяются, – Дел внимательно изучала меня. – Но мы это и раньше обсуждали. В тебе есть и Южная, и Северная кровь. Как у жителей Границы.
Я нетерпеливо кивнул.
– Я выгляжу реальным?
– Реальным? – она нахмурилась. – Ты уже задавал этот вопрос.
– Просто ответь. Я выгляжу реальным?
– Ты случайно не хочешь выяснить, похож ли ты на мужчину моей мечты?
– поинтересовалась она.
– Нет! – рявкнул я. – Ты можешь быть серьезной?
– Только не сейчас, – пробормотала она и расхохоталась.
Вот вам и еще одно доказательство невозможности общения с женщиной.
Лагерь мы обустроили без лишних удобств: расстелили два одеяла и скомкали – в ее случае сложили – бурнусы вместо подушек. Костер разжигать не стали. Мы лежали на одеялах и упрямо жевали сухую кумфу. И смотрели на звезды.
– Значит ты говорил серьезно, – пробормотала она.
– Иногда, – пробормотал я не поворачивая головы. Лучше было не двигаться.
– Днем. Насчет реального.
– Я просто поинтересовался.
– Реален ли ты?
Я надолго задумался и наконец выдал ответ.
– Ты все равно этого не поймешь.
– Обещаю не смеяться.
– Ну не знаю… Вообще-то мне нравится как ты смеешься.
– Пока я смеюсь не над тобой, – Дел улыбнулась небу. – Но иногда мне не удается сдержаться, – она перекатилась поближе и положила голову мне на раскрытую ладонь. – Ты не чувствуешь себя реальным?
– Мои почки убеждают меня, что я реален.
– Ну вот и доказательство. Боль означает, что ты реален.
– Но… – я замолчал, яростно дожевывая последний кусок кумфы. – Я ничего о себе не знаю. У меня нет прошлого.
Голубые глаза сразу стали серьезными.
– У тебя слишком много прошлого.
– Я не об этом. Я не знаю, кто я. Знаю только, что нос у меня наоборот и кожа как коричневый бурнус, оставленный на много лет под солнцем.
– Как и у большинства жителей Границы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97