– В журнале лежит конверт, – продолжала она. Со стороны можно было подумать, что она клянется ему в вечной любви.
– Я понял. – Он слушал ее с упоением, утратив, как по волшебству, свой отстраненный вид и светясь любовным восторгом.
– В конверте билеты, документы, паспорт, инструкции и ключ от секции камеры хранения. – Девушка поцеловала его в губы, поднялась и ушла, уводя своего великолепного сеттера.
Она была молода, хороша собой, элегантно одета. Йоганн никогда ее раньше не видел и теперь смотрел ей вслед, но без особого интереса, будучи уверенным, что и впредь не увидит ее никогда.
Он бросил взгляд на часы: время поджимало. Иоганн сел в машину и поехал на вокзал. К счастью, город был почти пуст: конец лета, все разъехались на выходные.
Он отпер ячейку камеры хранения на центральном вокзале и вытащил пакет, который не было нужды открывать: внутри лежали двести тысяч долларов. Его такса за лишение человека жизни.
АСКВИНДА
Командир «Боинга-747» запросил у авиадиспетчеров в Умпоте разрешения на посадку.
Диспетчер по имени Циленге приветствовал Тони Москато как старого друга.
– Небо в полном твоем распоряжении, дружище, – заверил его диспетчер. – Я возьму тебя под свое крылышко. Доверься дядюшке Циленге. Ты на верном пути. Через пятнадцать минут угощу тебя большой чашкой крепкого кофе.
– Следую за тобой, не беспокойся, – ответил командир.
– Президент уже предупрежден, – сказал диспетчер.
– Ладно, но обойдемся без фанфар. Это особый визит. Мистер Брайан поедет прямо во дворец.
Через пятнадцать минут «Боинг» Барона коснулся земли в аэропорту Умпоте, столицы маленького государства Бурхвана. Несколько агентов спецслужб в штатском подкатили трап.
Командир пошел на встречу с Циленге и обещанной чашкой кофе, часть экипажа отправилась на микроавтобусе в гостиницу, Фрэнк с двумя членами команды остался на борту, наземные службы аэропорта занялись обслуживанием самолета.
Бруно сел в президентский «Кадиллак». Лимузин, как стрела, понесся по асфальтированной дороге. В пятнадцати километрах от аэропорта, в центре широкой лужайки, граничившей на западе с джунглями, на востоке с высокогорным плато, а на севере с городской чертой, стоял дворец Асквинды.
Дворец представлял собой простое трехэтажное строение из дерева и кирпича, окруженное невысокой изгородью, скорее декоративной, чем оборонительной. Двое военных открыли ворота кованого железа и застыли по стойке «смирно», взяв на караул.
– Останови здесь, – приказал Бруно шоферу.
Он вышел из машины и направился по аллее к парадному входу в резиденцию, казалось, погруженную в глубокий сон. Еще двое часовых отдали ему честь. Массивные двери парадного открылись, и африканец в безупречном европейском костюме с улыбкой двинулся ему навстречу.
– Князь ждет тебя, – сказал он, отвечая на объятия Бруно дружеским похлопыванием по плечу.
– Я вижу, ты в отличной форме, Чоо Аваба, – заметил Бруно.
– Ты тоже неплохо выглядишь, – ответил африканец. Это был один из умнейших и самых преданных советников президента.
– Как он? – спросил Бруно, имея в виду князя Асквинду.
Чоо Аваба поморщился, глубокие борозды пролегли по лицу, лишь подчеркивая его худобу:
– Мы очень тревожимся о нем.
– Боюсь, и у меня для него такие новости, что здоровья не прибавят, – признался Бруно.
Они пересекли вестибюль, прошли по коридору и вошли в побеленную известью комнату, скромную, как монашья келья.
– Он сейчас будет, – сказал Чоо Аваба. – Я должен идти.
– А как Санни? – ласково спросил Бруно.
– Прыгает, как антилопа, – оживился африканец. – И храбр, как лев.
– Ты видел Маари? – допытывался Бруно, пряча волнение за улыбкой.
– Сладка, как мед, прекрасна, как луна, – ответил африканец и скрылся за дверью.
Бруно Брайан сделал несколько шагов по полу из обожженной глины, взглянул на копья и щиты, развешанные по стенам, затем уселся на мягкий кремовый диван, единственный предмет роскоши в этих отнюдь не княжеских покоях.
Окна были задернуты белыми занавесками, в центре потолка висел большой неподвижный вентилятор. Цветы магнолии в вазах, расставленных по четырем углам комнаты, источали одуряющий аромат.
Перед диваном, на низком столике из плетеного тростника, были расставлены чайник, бутылка виски, ведерко со льдом и несколько стаканов. Бруно улыбнулся, и князь Асквинда, переступивший порог в эту минуту, успел заметить довольное выражение на его лице.
– Видишь, мы тебя не забываем! – сказал он, протягивая обе руки гостю. У него было усталое и грустное лицо, сиплый, надтреснутый голос. Несколько лет назад ему сделали в Париже операцию раковой опухоли гортани, и он дышал через отверстие в трахее, скрытое трикотажем свитера с высоким горлом, прикрывавшим покрытую шрамами и сожженную рентгеновскими лучами шею.
– Рад тебя видеть, – сказал Барон, – хотя у меня для тебя нерадостные новости.
Президент удрученно пожал плечами.
– Все-таки лучше знать правду, – прошептал он.
Ему было только шестьдесят, но выглядел он гораздо старше. Болезнь и заботы оставили на нем неизгладимый след. Глубокие и частые морщины бороздили его лоб. Живые, всегда внимательные глаза резко выделялись на изможденном болезнью лице и своей выразительностью, казалось, отчасти восполняли затрудненность речи.
Бруно вспоминал выражение черных, живых глаз Асквинды еще до операции: тогда они светились непосредственностью и добротой. Он был великолепным собеседником, и голос его в ту пору отличался звучностью и чистотой. Теперь в его глазах постоянно жила тревога, белки были воспалены и налились кровью.
– Выпей, сынок, – сказал президент, указывая на бутылку виски и приглашая занять место на диване рядом с собой.
Зулусскому князю Асквинде с помощью Бруно удавалось сохранить независимость этого крошечного государства, к богатым золотым и алмазным копям которого тянулись жадные руки крупных международных корпораций.
Президент внимательно выслушал рассказ Бруно.
– Итак, – сказал он, – этот арабский отщепенец хочет хозяйничать в Бурхване. А что же «Ай-Би-Би»?
Бруно на мгновение задумался, с состраданием взглянул на собеседника.
– Думаю, при сложившихся обстоятельствах у них связаны руки, – ответил он. – Но в любом случае отношения между Акмалем и корпорацией медовым месяцем не назовешь. – Тем не менее, – с горечью продолжал Асквинда, – их объединяет одна цель: посеять смуту и захватить власть в стране. Сначала против нас вели торговую войну, введя эмбарго на нашу продукцию. Мы были полными хозяевами своего золота и алмазов, но никто их не покупал. Но ты решил эту проблему с помощью «Ай-Би-Би». А теперь? – Асквинда поднялся и подошел к окну. Плечи его поникли, словно придавленные непомерным грузом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128