– Я рада быть здесь с тобой.
– А я рад это слышать, – его душа наполнилась детской радостью, сердце билось в груди так сильно, что его стук, казалось, был слышен всем. – Мне так хочется обнять тебя.
Но Аннализа быстро высвободилась из его объятий и кинулась к Бруно, который уже успел достигнуть лестничной площадки, встал на ноги и теперь готов был кубарем отправиться в обратном направлении. Она оглянулась на Филипа, и ее опять охватило чувство вины за неспособность ответить с должной теплотой на проявления его любви.
«Я буду хорошей женой, – поклялась она себе самой. – Я должна быть хорошей женой, ведь он этого заслуживает».
На пороге дома горничная в белом фартучке, по виду опытная и знающая свое дело, с аккуратно собранными на затылке в узел волосами, приветствовала Аннализу сердечно и почтительно. Она была молода, привлекательна и уверена в себе. С легким поклоном она сказала:
– Добро пожаловать, синьора.
Аннализа поздоровалась, присутствие молодой, приятной на вид женщины придало ей уверенности. Она вновь подумала с благодарностью об американском муже, сумевшем за несколько месяцев подготовить для нее удобное жилье, нанять прислугу для ведения хозяйства и обеспечить ее наилучшим образом в столь трудное время.
– Спасибо, дорогой, – сказала она, глядя на него с восхищением.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива. – Он нежно поцеловал ей руку и заглянул в лицо, недоумевая, почему после той, уже далекой, первой ночи ни разу не видел, как загорается в глазах жены огонь страсти. «В чем же я ошибся?» – спрашивал он себя.
АТЕЛЬЕ «ВЕНТУРА»
Синяя «Ланчия» катила по улице Монтенаполеоне, направляясь к проспекту Венеции, где располагалось новое здание ателье «Вентура». Несмотря на жару, неподвижный, как стекло, воздух был прозрачен, солнце золотило городские кварталы. Клаудиа Бранкати и Аннализа были поглощены разговором. Стеклянная перегородка отделяла их от водителя.
– Знаешь, – сказала Клаудиа, – в ателье «Вентура» закрылись отделы белья и шляп. Теперь они шьют только одежду и меха. Подумать только, в мае, всего через год после войны, они уже организовали первый показ.
– Ты его видела? – с завистью спросила Аннализа. Демонстрация мод, несмотря на свое легкомыслие, все-таки была событием, несущим в себе оптимизм и неудержимое желание начать сначала. Вот что висело в воздухе в это жаркое летнее утро: надежда и желание снова начать, несмотря на тысячи жертв и еще не залеченные раны, нанесенные войной. Именно жажда жизни читалась на лицах прохожих.
– Я видела великолепные наряды работы Фата, – с энтузиазмом рассказывала Клаудиа. – На вечер в моде органди, тафта, шифон и газ. А для дневного времени – белый лен, фасон «принцесса». Да, и еще белые полотняные брюки. Они пользовались большим успехом. Просто чудо.
Аннализа вспомнила рассказы принцессы Изгро.
– Моя мама и тетя одевались в Париже. Они покупали дневные костюмы у Коко Шанель, а вечерние – у Фата, – сказала она, как ребенок, играющий в «дочки-матери». – Но как же теперь попасть в Париж?
– Мы скоро туда вернемся, ждать осталось недолго, – уверенно ответила Клаудиа. Люди по улицам ездили на велосипедах, многие шли пешком, некоторые толкали перед собой трехколесные тележки. Все с завистью смотрели на синий лимузин, в котором ехали Аннализа и Клаудиа. – Но прошлого уже не вернуть, – жалобно добавила она, – эта война поставила нас на колени.
Аннализа вспомнила изречение, которое не уставал повторять ей отец: «Если ты будешь благодарить бога за все его дары, у тебя не останется времени на жалобы». Это чудесное июльское утро было воистину незабываемым даром.
– Жизнь всегда берет верх, – сказала она вслух.
– Хочется верить в это ради наших детей, – подхватила Клаудиа, – и всех, что еще родятся.
Лимузин остановился у входа в особняк XVIII века на проспекте Венеции, который пощадила война. Шофер поспешил открыть дверцу, и две молодые синьоры вышли.
Двенадцатилетний мальчик в темно-зеленой ливрее с золотыми пуговицами распахнул перед ними двери. Демонстрационный зал располагался на первом этаже, на втором были устроены мастерские.
Старший администратор, очень элегантно одетая женщина с безупречным макияжем, встретила их приветливой улыбкой, как и полагалось встречать почетных заказчиц. Она говорила негромко и, продолжая улыбаться, пригласила их устроиться в одной из небольших гостиных и немного подождать: хозяйка скоро освободится и будет в их полном распоряжении.
В этой уютной, пронизанной хорошим вкусом атмосфере, в анфиладе очаровательных маленьких приемных, стены которых были увешаны зеркалами в позолоченных рамах, а полы покрыты толстыми коврами, среди кокетливых диванчиков и громадных букетов, расставленных повсюду, Клаудиа и Аннализа позабыли о разрухе, о своих горестных мыслях и вновь почувствовали себя уверенно.
Аннализа заметила проходившую по коридору пожилую даму и сразу же узнала ее.
– Графиня Виоланте! – окликнула она.
Седая дама в жемчужно-сером, под цвет глаз, платье на миг задумалась, прежде чем узнала ее.
– Но это же, – воскликнула она с изумлением, не веря собственным глазам, – маленькая баронесса Сайева!
– Я так рада, что вы меня не забыли, графиня, – сказала Аннализа с легким поклоном.
– А как поживает этот медведь барон? – осведомилась старуха. Ее глаза молодо блеснули.
– Время идет ему на пользу, как старому вину, – пошутила Аннализа.
– Я его помню в молодости, – вздохнула старая графиня, словно погружаясь в опьяняющую дымку воспоминаний о далеком прошлом.
– Могу я вам представить синьору Бранкати? – продолжала Аннализа. – Это моя подруга, она взяла на себя труд быть мне проводником в Милане.
– Ну, конечно, – милостиво согласилась графиня.
Клаудиа покраснела и сделала церемонный реверанс.
– Здравствуйте, дорогая, – приветствовала ее графиня Виоланте, беря под руку Аннализу и тотчас позабыв о Клаудии. – Ты вышла замуж, – заметила она.
– В самый разгар войны, – ответила Аннализа.
– Я тебя так просто не отпущу, – проговорила старуха, обняв ее за талию. – Нам столько нужно друг другу рассказать! – Властный взгляд ее необыкновенно больших и блестящих, несмотря на возраст, глаз пресек все возможные возражения. – Если, конечно, планы ее королевского высочества не помешают нам удовлетворить наше любопытство.
– В любом случае считайте, что я в вашем распоряжении, – заверила ее Аннализа.
Графиня Виоланте была фрейлиной Марии-Жозе Бельгийской . Барон Сайева не раз был гостем царствующего семейства в поместье Сан-Россоре в Тоскане на незабываемой королевской охоте, а графиня Виоланте много раз была желанной гостьей в доме Монреале, и никто не мог сказать, что берет в ней верх:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– А я рад это слышать, – его душа наполнилась детской радостью, сердце билось в груди так сильно, что его стук, казалось, был слышен всем. – Мне так хочется обнять тебя.
Но Аннализа быстро высвободилась из его объятий и кинулась к Бруно, который уже успел достигнуть лестничной площадки, встал на ноги и теперь готов был кубарем отправиться в обратном направлении. Она оглянулась на Филипа, и ее опять охватило чувство вины за неспособность ответить с должной теплотой на проявления его любви.
«Я буду хорошей женой, – поклялась она себе самой. – Я должна быть хорошей женой, ведь он этого заслуживает».
На пороге дома горничная в белом фартучке, по виду опытная и знающая свое дело, с аккуратно собранными на затылке в узел волосами, приветствовала Аннализу сердечно и почтительно. Она была молода, привлекательна и уверена в себе. С легким поклоном она сказала:
– Добро пожаловать, синьора.
Аннализа поздоровалась, присутствие молодой, приятной на вид женщины придало ей уверенности. Она вновь подумала с благодарностью об американском муже, сумевшем за несколько месяцев подготовить для нее удобное жилье, нанять прислугу для ведения хозяйства и обеспечить ее наилучшим образом в столь трудное время.
– Спасибо, дорогой, – сказала она, глядя на него с восхищением.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива. – Он нежно поцеловал ей руку и заглянул в лицо, недоумевая, почему после той, уже далекой, первой ночи ни разу не видел, как загорается в глазах жены огонь страсти. «В чем же я ошибся?» – спрашивал он себя.
АТЕЛЬЕ «ВЕНТУРА»
Синяя «Ланчия» катила по улице Монтенаполеоне, направляясь к проспекту Венеции, где располагалось новое здание ателье «Вентура». Несмотря на жару, неподвижный, как стекло, воздух был прозрачен, солнце золотило городские кварталы. Клаудиа Бранкати и Аннализа были поглощены разговором. Стеклянная перегородка отделяла их от водителя.
– Знаешь, – сказала Клаудиа, – в ателье «Вентура» закрылись отделы белья и шляп. Теперь они шьют только одежду и меха. Подумать только, в мае, всего через год после войны, они уже организовали первый показ.
– Ты его видела? – с завистью спросила Аннализа. Демонстрация мод, несмотря на свое легкомыслие, все-таки была событием, несущим в себе оптимизм и неудержимое желание начать сначала. Вот что висело в воздухе в это жаркое летнее утро: надежда и желание снова начать, несмотря на тысячи жертв и еще не залеченные раны, нанесенные войной. Именно жажда жизни читалась на лицах прохожих.
– Я видела великолепные наряды работы Фата, – с энтузиазмом рассказывала Клаудиа. – На вечер в моде органди, тафта, шифон и газ. А для дневного времени – белый лен, фасон «принцесса». Да, и еще белые полотняные брюки. Они пользовались большим успехом. Просто чудо.
Аннализа вспомнила рассказы принцессы Изгро.
– Моя мама и тетя одевались в Париже. Они покупали дневные костюмы у Коко Шанель, а вечерние – у Фата, – сказала она, как ребенок, играющий в «дочки-матери». – Но как же теперь попасть в Париж?
– Мы скоро туда вернемся, ждать осталось недолго, – уверенно ответила Клаудиа. Люди по улицам ездили на велосипедах, многие шли пешком, некоторые толкали перед собой трехколесные тележки. Все с завистью смотрели на синий лимузин, в котором ехали Аннализа и Клаудиа. – Но прошлого уже не вернуть, – жалобно добавила она, – эта война поставила нас на колени.
Аннализа вспомнила изречение, которое не уставал повторять ей отец: «Если ты будешь благодарить бога за все его дары, у тебя не останется времени на жалобы». Это чудесное июльское утро было воистину незабываемым даром.
– Жизнь всегда берет верх, – сказала она вслух.
– Хочется верить в это ради наших детей, – подхватила Клаудиа, – и всех, что еще родятся.
Лимузин остановился у входа в особняк XVIII века на проспекте Венеции, который пощадила война. Шофер поспешил открыть дверцу, и две молодые синьоры вышли.
Двенадцатилетний мальчик в темно-зеленой ливрее с золотыми пуговицами распахнул перед ними двери. Демонстрационный зал располагался на первом этаже, на втором были устроены мастерские.
Старший администратор, очень элегантно одетая женщина с безупречным макияжем, встретила их приветливой улыбкой, как и полагалось встречать почетных заказчиц. Она говорила негромко и, продолжая улыбаться, пригласила их устроиться в одной из небольших гостиных и немного подождать: хозяйка скоро освободится и будет в их полном распоряжении.
В этой уютной, пронизанной хорошим вкусом атмосфере, в анфиладе очаровательных маленьких приемных, стены которых были увешаны зеркалами в позолоченных рамах, а полы покрыты толстыми коврами, среди кокетливых диванчиков и громадных букетов, расставленных повсюду, Клаудиа и Аннализа позабыли о разрухе, о своих горестных мыслях и вновь почувствовали себя уверенно.
Аннализа заметила проходившую по коридору пожилую даму и сразу же узнала ее.
– Графиня Виоланте! – окликнула она.
Седая дама в жемчужно-сером, под цвет глаз, платье на миг задумалась, прежде чем узнала ее.
– Но это же, – воскликнула она с изумлением, не веря собственным глазам, – маленькая баронесса Сайева!
– Я так рада, что вы меня не забыли, графиня, – сказала Аннализа с легким поклоном.
– А как поживает этот медведь барон? – осведомилась старуха. Ее глаза молодо блеснули.
– Время идет ему на пользу, как старому вину, – пошутила Аннализа.
– Я его помню в молодости, – вздохнула старая графиня, словно погружаясь в опьяняющую дымку воспоминаний о далеком прошлом.
– Могу я вам представить синьору Бранкати? – продолжала Аннализа. – Это моя подруга, она взяла на себя труд быть мне проводником в Милане.
– Ну, конечно, – милостиво согласилась графиня.
Клаудиа покраснела и сделала церемонный реверанс.
– Здравствуйте, дорогая, – приветствовала ее графиня Виоланте, беря под руку Аннализу и тотчас позабыв о Клаудии. – Ты вышла замуж, – заметила она.
– В самый разгар войны, – ответила Аннализа.
– Я тебя так просто не отпущу, – проговорила старуха, обняв ее за талию. – Нам столько нужно друг другу рассказать! – Властный взгляд ее необыкновенно больших и блестящих, несмотря на возраст, глаз пресек все возможные возражения. – Если, конечно, планы ее королевского высочества не помешают нам удовлетворить наше любопытство.
– В любом случае считайте, что я в вашем распоряжении, – заверила ее Аннализа.
Графиня Виоланте была фрейлиной Марии-Жозе Бельгийской . Барон Сайева не раз был гостем царствующего семейства в поместье Сан-Россоре в Тоскане на незабываемой королевской охоте, а графиня Виоланте много раз была желанной гостьей в доме Монреале, и никто не мог сказать, что берет в ней верх:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128