- Что же теперь будет с желтой?
- Полиция посоветовала нам на время оставить ее у себя. На тот случай, если она понадобится в качестве вещественного доказательства. Но при первой возможности мы…
- Расскажите, что произошло в ночь на понедельник.
- Я не обязана ничего вам рассказывать, - отрезала миссис Рэнделл и плотно сжала губы.
- Разумеется, - с любезной улыбкой согласился я, зная, что уже взял верх.
Ее глаза смотрели все так же испуганно. Миссис Рэнделл отвела взгляд и уставилась в лобовое стекло.
- Джошуа срочно вызвали в больницу, и я была в доме одна, - начала она. - Уильям уехал в свою медицинскую школу, а Карен отправилась на свидание. Было где-то полтретьего утра, когда я вдруг услышала звук клаксона. Он гудел настырно и непрерывно. В конце концов я встала, накинула халат и спустилась вниз. Перед домом стояла моя машина. Мотор работал, фары сияли, клаксон ревел. Я выбежала на улицу и увидела Карен. Она лежала на руле, без сознания, а все вокруг было залито кровью. - Миссис Рэнделл перевела дух, порылась в сумочке и, достав пачку французских сигарет, прикурила от моей зажигалки.
- Продолжайте, - попросил я.
- Это почти все. Я перетащила Карен на соседнее сиденье и повезла ее в больницу, - миссис Рэнделл нервно попыхала сигаретой. - По пути попыталась выяснить, что случилось. Я прекрасно понимала, откуда хлещет кровь. Юбка Карен была насквозь мокрой, но остальная одежда совсем не запачкалась. И тогда Карен сказала: «Это сделал Ли». Три раза кряду. До конца дней не забуду ее тихий, жалобный голосок…
- Она была в сознании и могла говорить?
- Да. Но снова лишилась чувств, когда мы подъехали к больнице.
- Как вы догадались, что ей сделали аборт? Ведь это мог быть и выкидыш.
- Я заглянула в сумочку Карен и увидела чековую книжку. Последний чек, который она выписала, был на триста долларов и подлежал обналичиванию. Датирован воскресным днем. Вот как я догадалась, что ей сделали аборт.
- Вы не спрашивали, был ли этот чек предъявлен к оплате?
- Разумеется, не был. Ведь владелец чека сидит в тюрьме.
- Понятно, - задумчиво проговорил я.
- Отрадно слышать, - похвалила она меня. - А теперь извините… - С этими словами миссис Рэнделл выскочила из машины и торопливо поднялась на крыльцо.
- А я-то думал, вы опаздываете на встречу, - бросил я ей вслед.
Она остановилась и оглянулась.
- Идите вы к черту!
Дверь дома с грохотом захлопнулась за ней.
Я зашагал к машине, размышляя о только что увиденном весьма убедительном представлении. Я заметил лишь два огреха. Во-первых, количество крови в желтой машине. На пассажирском сиденье ее было больше, чем на водительском, и это обстоятельство насторожило меня.
Во-вторых, миссис Рэнделл, вероятно, не знала, что Арт брал за аборт не более двадцати пяти долларов - только-только чтобы покрыть расходы на лабораторные анализы. Он считал, что таким образом остается в ладу со своей совестью.
5
Вывеска на фотоателье Кэрзина была совсем обшарпанная. Понизу мелкими желтыми печатными буквами шла надпись: «Любые фотографии. Паспорта. Знаменитости. Друзья. Заказы выполняются за час».
Ателье стояло на углу в северном конце Вашингтон-стрит, далеко от залитых светом кинотеатров и больших универмагов. Я вошел и увидел плюгавого старичка в обществе сухонькой старушенции.
- Да? - вежливо, почти робко вымолвил старичок.
- У меня несколько необычное дело, - сообщил я ему.
- Фото на паспорт? Это запросто. Через час будет готово. А если вы торопитесь, то даже быстрее. У нас огромный опыт.
- Это правда, - с чопорным кивком подтвердила старушка. - Мы сделали уже несколько тысяч таких портретов.
- Мне нужно нечто иное, - ответил я. - Видите ли, у моей дочери вечеринка по случаю шестнадцатилетия…
- Мы не снимаем помолвки, - оборвал меня старичок. - Весьма сожалею.
- Да, это так, - добавила старушка.
- У нее не помолвка, а шестнадцатилетие, - сказал я.
- Мы их не снимаем, - твердил свое старик. - Это исключено.
- Раньше, в былые времена, мы делали и это, - подхватила старушенция. - Но выходило просто ужасно.
Я вздохнул.
- Слушайте, мне нужны кое-какие сведения. Моя дочь сходит с ума по одной рок-н-ролльной команде, которую вы фотографировали. Я хочу сделать ей сюрприз и думал, что…
- Так вашей дочери шестнадцать лет? - подозрительно спросил старикан.
- Совершенно верно. Исполнится на следующей неделе.
- И мы фотографировали оркестр?
- Да, - ответил я, протягивая ему снимок.
Старик долго изучал его.
- Это не оркестр, это человек, - объявил он наконец.
- Я знаю. Но он играет в оркестре.
- Тут всего один человек.
- Эту фотографию делали вы, и я подумал…
Пока я говорил, старик перевернул фотографию.
- Это наша работа, - возвестил он. - Видите, вот фирменный знак: «Фотоателье Кэрзина». Это мы и есть. Открылись еще в тридцать первом году. Сначала тут заправлял мой отец, упокой, господи, его душу.
- Воистину так, - ввернула старушка.
- Так вы говорите, это оркестр? - Старик помахал фотографией у меня перед носом.
- Один из оркестрантов.
- Что ж, возможно, - он протянул снимок старухе. - Ты снимала какие-нибудь оркестры?
- Может быть. Я их не запоминаю.
- По-моему, это была рекламная фотография, - подсказал я.
- Как называется этот оркестр?
- Не знаю. Потому и пришел к вам. На снимке ваш фирменный знак…
- Я не слепой, - сердито перебил меня старик. Согнувшись пополам, он заглянул под прилавок. - Надо посмотреть записи. Мы тут ведем строгий учет.
Он принялся выкладывать на прилавок стопки фотографий. Я был удивлен: старик действительно снимал ансамбли, не меньше десяти разных команд.
Старик проворно перебирал снимки, по ходу дела давая пояснения:
- Жена их не запоминает, зато я помню. Стоит посмотреть, и сразу вспоминаю. Понятно? Вот, к примеру, «Джимми и двоечники». А вот «Певчие птички», «Гробы», «Кликуши», «Вонючки». Такие названия западают в память. Даже странно, почему. Вот «Вши», «Выкидные ножи», «Вилли и вилы», «Ягуары».
Я старался разглядеть лица на фотографиях, но у старика оказались слишком проворные пальцы.
- Погодите-ка! - Я указал на один из снимков. - Кажется, вот они.
Старик вгляделся в фотографию.
- «Зефиры», - укоризненно проговорил он. - Да, они самые. «Зефиры».
Я присмотрелся. Пятеро чернокожих парней в блестящих костюмах, таких же, как на портрете, который я прихватил в общежитии. Все пятеро натянуто улыбались. Похоже, им вовсе не хотелось фотографироваться.
- Вы знаете их имена? - спросил я.
Старик перевернул снимок.
- Зик, Зак, Роман, Джордж и Счастливчик.
- Спасибо. - Я вытащил записную книжку и занес в нее все пять прозвищ. - А как я могу их разыскать?
- Слушайте, а вы правда хотите позвать их на день рождения своей дочери?
- А почему бы и нет?
Старик передернул плечами.
- Да грубияны они.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73