- Остановка сердца? - спросил он.
- Да, - ответил Хэммонд. - И дыхания. Пульса нет.
Хирург схватил бумажный пакет и достал пару резиновых перчаток, не дожидаясь, пока это сделает медсестра, и не сводя глаз с неподвижного тела Романа Джонса.
- Сейчас вскроем, - сказал он, сжимая и разжимая пальцы.
Хэммонд кивнул, продолжая массировать сердце, хотя и без особого успеха; губы и язык Романа делались все чернее, кожа на щеках и ушах тоже темнела и покрывалась пятнами.
Ассистент укрепил кислородную маску.
- Сколько, сэр? - спросила медсестра.
- Семь литров, - ответил хирург.
Ему подали скальпель. Одновременно медсестра убрала с груди Романа ошметки одежды. Никто не потрудился снять с него штаны и все остальное. Хирург шагнул вперед; лицо его сохраняло невозмутимое выражение, правая рука крепко сжимала скальпель, указательный палец плотно лежал на лезвии.
- Ладно, - молвил хирург и сделал ровный надрез поверх ребер на левой стороне груди. Разрез был глубокий и шел наискосок; из него текла кровь, но хирург не обратил на это ни малейшего внимания. Обнажив блестящие белесые ребра, он взрезал межреберную мышцу и пустил в ход расширитель. Послышался громкий хруст, затем - хлопок. Ребра лопнули, будто проволока. Мы увидели съежившиеся морщинистые легкие и увеличенное синеватое сердце. Оно не билось, но и не было неподвижным. Больше всего оно напоминало мешок, в котором копошатся черви.
Хирург начал прямой массаж. Плавно и мягко, согнув сначала мизинец, потом - безымянный, средний и указательный пальцы, он «выжал» сердце, освободив его от крови, затем принялся резко сжимать и разжимать кулак, покряхтывая в такт движениям.
Кто-то принес аппарат для измерения давления, и Хэммонд взялся за «грушу». Несколько секунд он молча следил за стрелкой и наконец сказал:
- Ничего.
- Фибрилляция есть, - ответил хирург, продолжая массаж сердца. - Давайте подождем. Адреналина пока не надо.
Прошла минута. Еще одна. Кожа негра делалась все темнее.
- Слабеет. Пять кубиков адреналина, один к тысяче.
Медсестра приготовила шприц, и хирург ввел лекарство прямо в сердечную мышцу, после чего возобновил массаж.
Я наблюдал, как аппарат искусственного дыхания ритмично наполняет легкие воздухом. Но Роман явно умирал. Через несколько минут хирург сдался.
- Все, - сказал он, извлекая руки из грудной полости, снимая перчатки и бросая последний взгляд на Романа Джонса. Затем он осмотрел раны на груди и предплечьях покойного, вмятину на черепе, и добавил:
- Вероятно, первичная остановка дыхания. Его сильно ударили по голове. - Хирург повернулся к Хэммонду. - Вы составите медицинское заключение?
- Да, конечно, - ответил Хэммонд.
В этот миг распахнулась дверь и в палату вбежала медсестра.
- Доктор Хэммонд, вас зовет доктор Йоргенсен, - сообщила она. - Привезли девушку в геморрагическом шоке.
***
Первым, кого я увидел в коридоре, был Питерсон в цивильном костюме. Он был растерян и раздражен, даже не сразу узнал меня. А узнав, дернул за рукав.
- Э.., послушайте, Берри…
- Не сейчас, - ответил я, шагая следом за Хэммондом и медсестрой в другую палату. Там лежала навзничь бледная как смерть девушка с обмотанными бинтами запястьями. Она была в сознании, но едва соображала; голова ее металась по подушке, из горла вырывались тихие стоны.
Над девушкой склонился ординатор Йоргенсен. Увидев Хэммонда, он сказал:
- Покушение на самоубийство, вскрыла вены. Кровотечение остановили, сейчас введем цельную кровь.
Он искал вену, чтобы подключить капельницу.
- Перекрестную пробу взяли, запросили кровь из банка. Понадобится не меньше двух единиц. Гематокритное число в порядке, но это еще ничего не значит.
- Почему в бедро? - спросил Хэммонд, кивая на капельницу.
- Руки пришлось перевязать. С верхними конечностями шутки плохи.
Я подошел поближе и сразу узнал Анджелу Хардинг. И куда только подевалась ее красота? Лицо сделалось мертвенно-бледным, вокруг губ выступили синюшные пятна.
- Что скажете? - спросил Хэммонд Йоргенсена.
- Вытащим, - ответил тот. - Если не случится ничего экстраординарного.
Хэммонд осмотрел перевязанные руки Анджелы.
- Повреждения здесь?
- Да, с обеих сторон. Мы уже наложили швы.
Хэммонд взглянул на кисти девушки. На ее пальцах виднелись темные бурые пятна.
- Ты эту девушку имел в виду? - спросил он меня.
- Да. Анджела Хардинг.
- Курит как паровоз, - заметил Хэммонд.
- Нет. Осмотри еще раз.
Хэммонд поднес руку Анджелы к носу и понюхал пальцы.
- Это не никотин…
- Совершенно верно.
- Но тогда…
Я кивнул:
- Вот именно.
- Да она же медсестра!
- Правильно.
Пальцы девушки были вымазаны йодом. Это вещество применяется как для дезинфекции, так и для разметки надрезов в хирургии. При постановке капельницы без него тоже не обойтись.
- Ничего не понимаю, - сказал Хэммонд.
Я поднял руки Анджелы повыше. Большие пальцы и тыльные стороны ладоней были испещрены мелкими порезами, из которых сочилась кровь.
- Что это, по-твоему?
- Пробовала.
Когда люди пытаются покончить с собой, вскрыв вены, на их руках часто остаются маленькие порезы, словно самоубийца сначала проверяет, достаточно ли острое у него орудие и насколько сильна будет боль.
- Нет, - возразил я.
- Тогда что это такое?
- Ты когда-нибудь видел жертв поножовщины?
Хэммонд покачал головой. Впрочем, где он мог их видеть? Такие зрелища доступны только патологоанатомам. Мелкие царапины на руках - верный признак того, что на человека напали с ножом. Жертва отбивается, и царапины - обычное дело.
- Это - типичная картина?
- Да.
- Ты хочешь сказать, что к ней лезли с ножом?
- Вот именно.
- Но почему?
- Потом объясню, - ответил я и отправился обратно, к телу Романа Джонса. Оно по-прежнему лежало в палате. Рядом стоял Питерсон. Какой-то незнакомый мне человек в костюме осматривал глаза покойника.
- Берри, вы всегда появляетесь в самое неудачное время, - сказал мне Питерсон.
- Вы тоже.
- Верно, - согласился он. - Но у меня такая работа. - Капитан кивнул на человека в костюме. - Поскольку в прошлый раз вы так всполошились, я на всякий случай захватил с собой полицейского врача. Как вы понимаете, теперь нам не обойтись без судебного следователя.
- Да, понимаю.
- Парня зовут Роман Джонс. В бумажнике лежали документы.
- Где вы его нашли?
- Валялся на улице. На милой тихой улочке на Маячном холме. С проломленным черепом. Должно быть, упал и ударился головой. На втором этаже дома разбито окно. В квартире некой Анджелы Хардинг. Она тоже здесь.
- Я знаю.
- Что-то вы сегодня больно хорошо осведомлены, а?
Я не стал отвечать. Голова буквально раскалывалась, боль накатывала волнами, я чувствовал страшную усталость. Хотелось улечься прямо на пол, уснуть и не просыпаться как можно дольше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73