Позади раздался глухой стук, вопль, разноголосые крики:
- Беги, трус! А ну, дай им!
Где-то впереди Фафхрд разглядел красное, возбужденное лицо Мары.
И тут будущий верховный вождь Северной страны - а в этот миг он
почему-то видел себя именно в этой роли - изо всех сил оттолкнулся и, все
еще пламенея, ласточкой пролетел над стоящим под навесом столом, сбив по
пути купца и двух вождей и опрокинув весы, так что золотой песок рассеялся
на ветру, после чего с шипением погрузился в большой сугроб.
Прокатившись несколько раз по снегу, чтобы сбить остатки огня, он
вскочил на ноги и молодым оленем кинулся в лес, сопровождаемый проклятиями
и взрывами хохота.
Миновав с полсотни деревьев, Фафхрд резко остановился в снежной мгле
и, задержав дыхание, прислушался. Мягко стучала кровь в жилах, но звуков
погони слышно не было. С удрученным видом он провел пятерней по ставшим
значительно короче и отдающим паленым кудрям, потом пригладил мех шубы -
тоже вонючий и весь в проплешинах.
Затем он постоял немного, чтобы успокоить дыхание и вообще прийти в
чувство, и во время этой паузы сделал нерадостное открытие. В первый раз в
жизни лес, всегда служивший ему убежищем, шатром, комнатой с потолком из
сосновых ветвей, показался ему враждебным, словно сами деревья и холодная
снаружи, но горячая внутри мать-земля, в которую они вросли корнями, знали
о его отступничестве, обмане, о его отречении от родных краев.
И дело было не в какой-то необычной тишине, не в том, что стали вдруг
зловещими и подозрительными тихие шорохи, которые он различал в этой
тишине: царапанье коготка о кору, тихие шаги мягких лап, предвещающее ночь
уханье далекого филина. Все это были следствия, в крайнем случае
сопутствующие обстоятельства. Дело было в чем-то непередаваемом,
неощутимом, однако очень серьезном, словно насупленные брови бога. А быть
может, и богини.
Фафхрд почувствовал себя безмерно подавленным. И вместе с тем его
сердце никогда еще не было таким твердым.
Наконец он снова, по обыкновению бесшумно, двинулся в путь, но если
прежде он шел по лесу очень легко, безо всяких усилий подмечая все, что
делается вокруг, то теперь, казалось, чувствовал окружающее каждым
обнаженным нервом и был похож на туго натянутый лук, словно разведчик в
неприятельском стане.
И благо ему, потому что иначе он не успел бы увернуться ни от
беззвучно упавшей сосульки - длинной, острой и тяжелой, словно снаряд
осадной катапульты, ни от громадной облепленной снегом высохшей ветки,
обломившейся с оглушительным треском, ни от броска ядовитой снежной
гадюки, кольца которой были неразличимы на белом снегу, ни от удара
длинных и острых когтей снежного леопарда, что, казалось, материализовался
в прыжке прямо из морозного воздуха и неизвестно куда исчез, когда Фафхрд,
отскочив в сторону, выхватил из ножен кинжал. Не заметил бы он и громадную
западню со скользящей петлей, которая против всякого обыкновения оказалась
расставленной в этой части леса и могла придушить не зайца, а целого
медведя.
Фафхрд подумал: интересно, где сейчас Мора и что она там бормочет или
напевает? Неужели сон о Нальгроне был вещим? Несмотря на ее вчерашнее
проклятие - и еще другие, что были до этого, - а также неприкрытые угрозы,
произнесенные матерью прошлой ночью, Фафхрду и в голову не могло прийти,
что она хочет убить его. Но теперь волосы у него на голове встали дыбом от
страшного прозрения, настороженные глаза дико и лихорадочно блестели, а из
щеки, задетой гигантской сосулькой, потихоньку сочилась кровь.
Фафхрд с таким усердием высматривал везде возможные опасности, что
даже немного удивился, когда обнаружил, что стоит на прогалине, где он еще
вчера обнимался с Марой, прямо на тропинке, ведущей к жилым шатрам. Тут он
немного расслабился, спрятал в ножны кинжал и приложил пригоршню снега к
ранке на щеке - но ненадолго, потому что даже еще не слыша звука шагов,
почувствовал чье-то приближение.
Ему удалось вписаться в заснеженный пейзаж так бесшумно и
основательно, что Мара заметила его лишь с трех шагов.
- Они тебя ранили! - воскликнула она.
- Нет, - коротко ответил Фафхрд, все еще внимательно следя за лесом.
- Но у тебя на щеке красный снег. Ты подрался?
- Успел спрятаться в лесу. Я убежал от них.
Озабоченность на лице девушки исчезла.
- Впервые вижу, что ты уходишь от потасовки.
- У меня не было настроения драться сразу с тремя, тем более, что их,
возможно, было и больше, - тускло отозвался Фафхрд.
- Почему ты все время оглядываешься? Они выслеживают тебя?
- Нет.
Выражение ее лица сделалось жестким.
- Старики возмущены. Молодые обзывают тебя трусом. И мои братья в том
числе. Я не знала, что им ответить.
- Ах, твои братья! - взорвался Фафхрд. - Пусть этот вонючий Снежный
клан называет меня как угодно. Мне плевать.
Мара уперла кулаки в бедра.
- Что-то в последнее время ты слишком легко разбрасываешь
оскорбления. Я не позволю тебе поносить своих родичей, понял? И хамить
себе, между прочим, тоже. - Дыхание девушки участилось. - Сегодня ночью ты
приходил к этой костлявой шлюхе-танцовщице. Пробыл у нее в шатре несколько
часов.
- Неправда! - возразил Фафхрд и подумал: "От силы полтора часа".
Перебранка немного разогрела ему кровь и помогла улечься его
сверхъестественному страху.
- Врешь! Весь Стан говорит об этом. Любая другая девушки уже
натравила бы на тебя за это своих братьев.
И тут Фафхрд внезапно вспомнил о придуманном им плане. Сегодня
вечером осложнения ему не нужны, а то, чего доброго, он может стать
калекой или вообще погибнуть.
"Тактика и еще раз тактика", - сказал он себе и бросился к Марс,
проговорив вслух слащавым, обиженным голосом:
- Мара, королева моя, ну как ты можешь поверить в такое, ведь я люблю
тебя больше...
- Отойди от меня, лжец и обманщик!
- Ты ведь носишь в чреве моего сына, - настаивал он, пытаясь обнять
девушку. - Как поживает наш малютка?
- Плюется, слыша своего отца. Отойди, говорю тебе.
- Но ведь мне так хочется прикоснуться к твоей нежной коже, и нет для
меня лучшего бальзама по эту сторону ада, о моя красавица, которую
материнство сделало еще прекраснее!
- Вот и убирайся в свой ад. И прекрати эту болтовню, меня от нее
тошнит. Своим притворством ты не обманешь даже кухонную девку. Паяц!
Уязвленный так, что кровь мгновенно вскипела у него в жилах, Фафхрд
ответил:
- А как насчет твоего вранья? Вчера ты хвасталась, будто приструнишь
мою мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55