Из шатра пахнуло сандаловым деревом и благовониями. Пригнув голову,
Фафхрд вошел. Посреди шатра он увидел ложе в виде груды мехов и низенький
столик с зеркальцем, стоявшим среди каких-то баночек и бутылочек. В
дальнем конце шатра располагалась вешалка с костюмами.
Обойдя жаровню, из которой тянулся легкий белесый дымок, Фафхрд
осторожно встал на колени и нежно уложил свою ношу на ложе. Затем он
пощупал пульс Вланы под ухом и на запястье, потом, отогнув девушке веки,
заглянул в глаза и мягко ощупал кончиками пальцев внушительные шишки,
выскочившие на подбородке и лбу. После этого он ущипнул актрису за мочку
левого уха, но не дождавшись никакой реакции, распахнул лисью шубу и
принялся расстегивать оказавшееся под нею красное платье.
Эссединекс, вместе с остальными оторопело наблюдавший за
происходящим, воскликнул:
- Ну, знаешь... Немедленно прекрати, похотливый юнец!
- Тихо! - скомандовал Фафхрд, продолжая расстегивать платье.
Закутанные в одеяла девицы захихикали и тут же прикрыли рты
ладошками, весело поглядывая на Эссединекса и прочих.
Заложив свои длинные волосы за правое ухо, Фафхрд нагнулся к Влане и
приложил его к коже между двух маленьких, словно половинки граната, грудей
с розовато-бронзовыми сосками. Лицо его при этом сохраняло выражение
торжественности. Девицы снова захихикали. Эссединекс сипло откашлялся,
готовясь к очередной речи.
Фафхрд выпрямился и сказал:
- Душа ее скоро вернется в тело. К синякам следует прикладывать
снеговые компрессы, меняя снег по мере его таяния. А теперь мне нужен
кубок вашего лучшего бренди.
- Моего лучшего бренди! - завопил возмущенный Эссединекс. - Это уже
слишком. Сперва ты без спроса раздеваешь девушку, теперь тебе выпить
захотелось! Убирайся немедленно, бесцеремонный юнец!
- Я просто хотел... - начал было объяснять Фафхрд, в голосе которого
появились угрожающие нотки.
Спор прекратила сама болящая: она открыла глаза, покачала головой,
поморщилась и решительно села на постели, но тут же сильно побледнела, а
взгляд ее несколько затуманился. Фафхрд снова уложил ее и подсунул ей под
ноги подушку. Затем он посмотрел ей в глаза. Девушка с любопытством
разглядывала его.
Ее скуластенькое личико было миниатюрным, уже не юным, но несмотря на
шишки, отличалось какой-то кошачьей прелестью. Большие карие глаза с
длинными ресницами должны были по идее таять от умиления, но почему-то не
таяли. Это были глаза одинокого и решительного человека, который
внимательно оценивает то, что видит перед собой.
Девушка же увидела красивого светлокожего парня зим восемнадцати от
роду, большеголового и с вытянутой нижней челюстью, словно он еще не
перестал расти. Прекрасные золотисто-рыжие волосы падали ему на щеки.
Зеленые и загадочные глаза смотрели пристально, как у кота. Полные губы
были чуть сжаты, словно служили для слов дверью, которая открывалась
только по команде загадочных глаз.
Взяв бутылку с низкого столика, одна из девиц налила полкубка бренди.
Фафхрд взял его и, приподняв Влане голову, помог ей сделать несколько
маленьких глотков. Другая девица принесла немного снега в двух шерстяных
тряпках. Став на колени по другую сторону ложа, она наложила компрессы.
Спросив у Фафхрда, как его зовут, и подтвердив, что он спас ее от
снежных женщин, Влана поинтересовалась:
- Почему у тебя такой высокий голос?
- Я беру уроки у поющего скальда, - ответил тот. - Они пользуются
только фальцетом, это подлинные скальды, в отличие от тех, что рычат
хриплым басом.
- Какой награды ты хочешь за мое спасение? - без обиняков спросила
Влана.
- Никакой, - ответил Фафхрд.
Девицы снова захихикали, но Влана взглядом заставила их замолчать.
Фафхрд добавил:
- Я счел своим долгом спасти тебя, потому что у снежных женщин
верховодит моя мать. Я обязан не только уважать ее желания, но и
удерживать ее от дурных поступков.
- Вот как. А почему ты ведешь себя, словно какой-нибудь жрец или
знахарь? - продолжала расспросы Влана. - Это одно из желаний твоей матери?
- Влана и не подумала прикрыть грудь, однако Фафхрд не отрывал глаз от губ
и глаз актрисы.
- Врачевание - одно из искусств, необходимых поющему скальду, -
ответил он. - А что касается моей матери, то я лишь исполняю свой долг по
отношению к ней - и только.
- Влана, вести подобные разговоры с этим юнцом неблагоразумно, -
робко вмешался Эссединекс. - Он должен...
- Заткнись! - бросила девушка и вновь обратилась к Фафхрду: - А
почему ты ходишь в белом?
- Все снежные люди должны носить только белое. Мне не нравится новый
обычай, когда мужчины ходят в темных или крашеных мехах. Мой отец всегда
носил белое.
- Он умер?
- Да. Когда пытался взобраться на запретную гору Белый Зуб.
- И твоя мать хочет, чтобы ты ходил в белом, словно ты - вернувшийся
отец?
Услышав столь коварный вопрос, Фафхрд не ответил, а неожиданно
спросил сам:
- На скольких языках ты умеешь разговаривать, не считая этого
ломаного ланкмарского?
Актриса наконец улыбнулась:
- Ну и вопросик! Ну что ж, я говорю, хотя и не безукоризненно, на
мингольском, кварчишском, верхе- и нижнеланкмарском, квармаллийском,
староупырском, на пустынном наречии и еще трех восточных языках.
- Это здорово, - одобрил Фафхрд.
- Но что же в этом такого?
- Это означает, что ты цивилизованная женщина.
- И почему же это здорово? - с кислой улыбкой осведомилась Влана.
- Ты сама должна знать, ты ведь танцуешь в театре. Словом, меня очень
интересует цивилизация.
- Идет! - зашипел Эссединекс, стоявший у входа. - Влана, этот юнец
должен...
- Ничего он не должен!
- Но мне и в самом деле пора, - вставая, проговорил Фафхрд. - Не
снимай компрессы, - посоветовал он Влане. - Отдохни до заката, потом выпей
еще бренди с горячим бульоном.
- Почему тебе нужно идти? - приподнимаясь на локте, спросила Влана.
- Я пообещал матери, - не оборачиваясь, объяснил Фафхрд.
- Ох уж эта твоя мать!
Нагнув голову, чтобы выйти, Фафхрд остановился и обернулся.
- Перед матерью у меня много обязательств, - сказал он. - Перед тобой
пока ни одного.
- Влана, он должен уйти. Сюда идет... - хриплым драматическим шепотом
начал Эссединекс, одновременно плечом выжимая из шатра Фафхрда, однако,
несмотря на стройность молодого человека, старик с таким же успехом мог бы
пытаться вырвать с корнями дерево.
- Ты что, боишься того, кто сюда идет? - поинтересовалась Влана,
застегивая платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Фафхрд вошел. Посреди шатра он увидел ложе в виде груды мехов и низенький
столик с зеркальцем, стоявшим среди каких-то баночек и бутылочек. В
дальнем конце шатра располагалась вешалка с костюмами.
Обойдя жаровню, из которой тянулся легкий белесый дымок, Фафхрд
осторожно встал на колени и нежно уложил свою ношу на ложе. Затем он
пощупал пульс Вланы под ухом и на запястье, потом, отогнув девушке веки,
заглянул в глаза и мягко ощупал кончиками пальцев внушительные шишки,
выскочившие на подбородке и лбу. После этого он ущипнул актрису за мочку
левого уха, но не дождавшись никакой реакции, распахнул лисью шубу и
принялся расстегивать оказавшееся под нею красное платье.
Эссединекс, вместе с остальными оторопело наблюдавший за
происходящим, воскликнул:
- Ну, знаешь... Немедленно прекрати, похотливый юнец!
- Тихо! - скомандовал Фафхрд, продолжая расстегивать платье.
Закутанные в одеяла девицы захихикали и тут же прикрыли рты
ладошками, весело поглядывая на Эссединекса и прочих.
Заложив свои длинные волосы за правое ухо, Фафхрд нагнулся к Влане и
приложил его к коже между двух маленьких, словно половинки граната, грудей
с розовато-бронзовыми сосками. Лицо его при этом сохраняло выражение
торжественности. Девицы снова захихикали. Эссединекс сипло откашлялся,
готовясь к очередной речи.
Фафхрд выпрямился и сказал:
- Душа ее скоро вернется в тело. К синякам следует прикладывать
снеговые компрессы, меняя снег по мере его таяния. А теперь мне нужен
кубок вашего лучшего бренди.
- Моего лучшего бренди! - завопил возмущенный Эссединекс. - Это уже
слишком. Сперва ты без спроса раздеваешь девушку, теперь тебе выпить
захотелось! Убирайся немедленно, бесцеремонный юнец!
- Я просто хотел... - начал было объяснять Фафхрд, в голосе которого
появились угрожающие нотки.
Спор прекратила сама болящая: она открыла глаза, покачала головой,
поморщилась и решительно села на постели, но тут же сильно побледнела, а
взгляд ее несколько затуманился. Фафхрд снова уложил ее и подсунул ей под
ноги подушку. Затем он посмотрел ей в глаза. Девушка с любопытством
разглядывала его.
Ее скуластенькое личико было миниатюрным, уже не юным, но несмотря на
шишки, отличалось какой-то кошачьей прелестью. Большие карие глаза с
длинными ресницами должны были по идее таять от умиления, но почему-то не
таяли. Это были глаза одинокого и решительного человека, который
внимательно оценивает то, что видит перед собой.
Девушка же увидела красивого светлокожего парня зим восемнадцати от
роду, большеголового и с вытянутой нижней челюстью, словно он еще не
перестал расти. Прекрасные золотисто-рыжие волосы падали ему на щеки.
Зеленые и загадочные глаза смотрели пристально, как у кота. Полные губы
были чуть сжаты, словно служили для слов дверью, которая открывалась
только по команде загадочных глаз.
Взяв бутылку с низкого столика, одна из девиц налила полкубка бренди.
Фафхрд взял его и, приподняв Влане голову, помог ей сделать несколько
маленьких глотков. Другая девица принесла немного снега в двух шерстяных
тряпках. Став на колени по другую сторону ложа, она наложила компрессы.
Спросив у Фафхрда, как его зовут, и подтвердив, что он спас ее от
снежных женщин, Влана поинтересовалась:
- Почему у тебя такой высокий голос?
- Я беру уроки у поющего скальда, - ответил тот. - Они пользуются
только фальцетом, это подлинные скальды, в отличие от тех, что рычат
хриплым басом.
- Какой награды ты хочешь за мое спасение? - без обиняков спросила
Влана.
- Никакой, - ответил Фафхрд.
Девицы снова захихикали, но Влана взглядом заставила их замолчать.
Фафхрд добавил:
- Я счел своим долгом спасти тебя, потому что у снежных женщин
верховодит моя мать. Я обязан не только уважать ее желания, но и
удерживать ее от дурных поступков.
- Вот как. А почему ты ведешь себя, словно какой-нибудь жрец или
знахарь? - продолжала расспросы Влана. - Это одно из желаний твоей матери?
- Влана и не подумала прикрыть грудь, однако Фафхрд не отрывал глаз от губ
и глаз актрисы.
- Врачевание - одно из искусств, необходимых поющему скальду, -
ответил он. - А что касается моей матери, то я лишь исполняю свой долг по
отношению к ней - и только.
- Влана, вести подобные разговоры с этим юнцом неблагоразумно, -
робко вмешался Эссединекс. - Он должен...
- Заткнись! - бросила девушка и вновь обратилась к Фафхрду: - А
почему ты ходишь в белом?
- Все снежные люди должны носить только белое. Мне не нравится новый
обычай, когда мужчины ходят в темных или крашеных мехах. Мой отец всегда
носил белое.
- Он умер?
- Да. Когда пытался взобраться на запретную гору Белый Зуб.
- И твоя мать хочет, чтобы ты ходил в белом, словно ты - вернувшийся
отец?
Услышав столь коварный вопрос, Фафхрд не ответил, а неожиданно
спросил сам:
- На скольких языках ты умеешь разговаривать, не считая этого
ломаного ланкмарского?
Актриса наконец улыбнулась:
- Ну и вопросик! Ну что ж, я говорю, хотя и не безукоризненно, на
мингольском, кварчишском, верхе- и нижнеланкмарском, квармаллийском,
староупырском, на пустынном наречии и еще трех восточных языках.
- Это здорово, - одобрил Фафхрд.
- Но что же в этом такого?
- Это означает, что ты цивилизованная женщина.
- И почему же это здорово? - с кислой улыбкой осведомилась Влана.
- Ты сама должна знать, ты ведь танцуешь в театре. Словом, меня очень
интересует цивилизация.
- Идет! - зашипел Эссединекс, стоявший у входа. - Влана, этот юнец
должен...
- Ничего он не должен!
- Но мне и в самом деле пора, - вставая, проговорил Фафхрд. - Не
снимай компрессы, - посоветовал он Влане. - Отдохни до заката, потом выпей
еще бренди с горячим бульоном.
- Почему тебе нужно идти? - приподнимаясь на локте, спросила Влана.
- Я пообещал матери, - не оборачиваясь, объяснил Фафхрд.
- Ох уж эта твоя мать!
Нагнув голову, чтобы выйти, Фафхрд остановился и обернулся.
- Перед матерью у меня много обязательств, - сказал он. - Перед тобой
пока ни одного.
- Влана, он должен уйти. Сюда идет... - хриплым драматическим шепотом
начал Эссединекс, одновременно плечом выжимая из шатра Фафхрда, однако,
несмотря на стройность молодого человека, старик с таким же успехом мог бы
пытаться вырвать с корнями дерево.
- Ты что, боишься того, кто сюда идет? - поинтересовалась Влана,
застегивая платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55