Между нею и Мари д'Агу завязывается тесная дружба.
Из письма Листа Жорж Санд: «... если бы мысль, что я могу помешать Вам или явиться не вовремя, не останавливала бы меня на полпути, Вас чаще бы постигала неприятность слушать мои фортепьянные импровизации. Могу ли я надеяться, что по возвращении Вы вновь будете считать меня в числе тех пяти или шести человек, которых вы охотно видите в дождливые дни?..»
25 декабря. На музыкальном утреннике в зале «Плейель» Лист и Шопен играют в четыре руки одну из пьес Мошелеса и сделанное Листом переложение для фортепьяно одной из песен Мендельсона.
1835
В начале года любовь Мари д'Агу и Листа усиливается. После смерти шестилетней дочери графини, влюбленные, несмотря на все попытки аббата Ламеннё отговорить их от этого шага, решают бежать.
9 апреля. Лист выступает на концерте Берлиоза в Париже. Он исполняет свою фантазию на темы берлиозовского «Лелио», концертную пьесу на темы «Песен без слов» Мендельсона и вариации на «Марш Александра» Мошелеса.
Мари д'Агу с матерью уезжают в Швейцарию. Лист вскоре следует за ней.
Так начались годы его странствий и одновременно мировой славы.
Лист и Мари встречаются в Базеле. «.. .Вчера поздним утром мы прибыли в Базель, - пишет Лист матери. - Мои ящики, чемоданы, саквояжи в порядке; по дороге я не бросался деньгами, и потому мой кошелек еще полон. Лонгинус (интимное прозвище Мари) с матерью уже здесь. Я не знаю ничего определенного, но, может быть, через 4-5 дней мы вместе с ее камеристкой уедем отсюда. Мы оба в хорошем настроении и совершенно не собираемся быть несчастными. Я здоров, швейцарский воздух усиливает мой аппетит...» Вскоре после этого мать Мари возвращается во Францию, наверняка, она считает все свои попытки безнадежными: «рок» свершился. Мари порвала все нити с «обществом», - а этого «общество» не прощает.
Из позднейших «Мемуаров» Мари: «Мы не строили никаких планов, не составляли дорожных маршрутов. Случай привел нас в Швейцарию. Правда, нам было все равно, куда ехать. Мы не желали ничего иного, как быть вместе и одни, выкопать глубокий ров между нами и нашим прошлым. Мы хотели изменить свою жизнь, подобно тому, как изменился мир вокруг нас; мы жаждали одиночества, сосредоточенности и хотели работать...»
Лист и Мари поселяются в Женеве. На углу улиц Табазан и Бель-Фий они находят подходящую квартиру, из окон которой открывается прекрасный вид на горы Салев и Юру.
В Женеве Лист много занимается педагогической деятельностью: дает частные уроки и ведет класс фортепьяно в новой женевской Консерватории. Он с гордостью пишет матери: «Весь мой день с 9 часов утра - раньше я не встаю - до 11 вечера заполнен до отказа. Предполуденные часы принадлежат консерватории, методике и моим сочинениям. После обеда я читаю, играю на фортепьяно, делаю визиты, работаю над своими статьями. Вечером пишу письма или отдыхаю».
Он даже ведет классный журнал, в который рядом с именем каждого ученика вписывает свои замечания. В эти первые месяцы в Женеве он начинает так и оставшийся незаконченным труд «Методика фортепьянной игры». Мари пишет статью о Викторе Гюго, Лист же набрасывает на бумагу мысли, возникшие у него при посещении аббата Ламеннё, и продолжает начатую ещё в Париже серию статей для «Ревю э Газет Мюзикаль де Пари», которые он пишет совместно с Мари.
С мая по август эта серия из шести частей под общим названием «О положении художников и об условиях их существования в обществе» публикуется в «Ревю э Газет Мюзикаль де Пари». В ней Лист обрисовывает печальное положение музыки и музыкантов, а также французских художественных учреждений. «Не знаю, какая злосчастная судьба обрекла художников на прозябание вне общества, лишила их священного права на уважение и достоинство. Само их существование зависит от милости или немилости случайных проходимцев, и столь же мало заботятся о так называемых художественных учреждениях». Он приводит неоспоримые доказательства унизительного, зависимого положения художников. Лист анализирует деятельность различных художественных учреждений в условиях июльской монархии. Особенно подчеркивается печальное состояние музыкальной жизни в провинции, с чем Лист имел возможность познакомиться во время своих концертных поездок. Лист остро и смело критикует руководство театрами и консерваториями («...можно ли себе представить работу и по-настоящему глубокую, горячую любовь к искусству в грязных, плохо изолированных классных помещениях на рю де Фобур Пуассоньер?» - пишет он о «блестящей» парижской Консерватории), протестует против бездарных дилетантов, подвизающихся в театрах и на концертных эстрадах.
«Женевские колокола». Ноктюрн
Во время работы над этими страстными по тону статьями Лист и Мари много путешествуют по Швейцарии. Впоследствии Мари писала в «Мемуарах»: «Так прошли два месяца... За время наших чудесных путешествий в горах мы не получили ни одного письма. На одиноких хуторах и в деревнях, где мы охотнее всего останавливались, никто не знал наших имен. Везде нас принимали за брата и сестру, так были похожи наши волосы, глаза, цвет кожи, рост, голоса... У Валленштадтского озера мы задержались на более длительное время. Франц написал для меня меланхолическую пьесу; в ней слышался шум волн и всплески весел; я никогда не могла слушать её без слез. Затем мы отправились в долину Роны, к Бексу, где читали „Обермана" и „Жоселена". Там кончился наш первый сон».
Мари читала вслух Шекспира или Байрона, Лист тем временем импровизировал. Спокойная жизнь вновь пробудила в нем стремление к сочинению музыки. Он заносит на нотную бумагу свои впечатления от прогулки по берегу озера или экскурсии в Альпы, а в то время, как он пишет, до него доносится звон колоколов ближайшей церкви. Так рождаются программные пьесы цикла «Альбом путешественника», в которых уже ясно видны присущие Листу черты. «Le Lac de Wallenstadt» («Валленштадтское озеро»), «Аи bord d'une source» («У родника»), «Les cloches de G.» («Колокола Ж.»), «Vallee d'Obermann» («Долина Обермана»), «Le chapelle de Guillaume Tell» («Часовня Вильгельма Телля») и «Psaume» («Псалом») отличаются новизной красок, гармонии, способа выражения. В созданном вслед за этим втором цикле «Fleurs melodiques des Alpes» («Цветы альпийских мелодий») Лист обрабатывает швейцарские народные песни. Одновременно он работает над оперными фантазиями и переложениями вокальных произведений. Во второй половине года он заканчивает фантазии на темы «Жидовки», «Ниобеи», «Лючии ди Ламмермур». Готовит переложения нескольких песен из цикла Россини «Музыкальные вечера» и песни Шуберта «Дикая роза» (первое из листовских переложений вокального творчества Шуберта).
В сентябре, с наступлением холодов, Лист и Мари возвращаются в Женеву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Из письма Листа Жорж Санд: «... если бы мысль, что я могу помешать Вам или явиться не вовремя, не останавливала бы меня на полпути, Вас чаще бы постигала неприятность слушать мои фортепьянные импровизации. Могу ли я надеяться, что по возвращении Вы вновь будете считать меня в числе тех пяти или шести человек, которых вы охотно видите в дождливые дни?..»
25 декабря. На музыкальном утреннике в зале «Плейель» Лист и Шопен играют в четыре руки одну из пьес Мошелеса и сделанное Листом переложение для фортепьяно одной из песен Мендельсона.
1835
В начале года любовь Мари д'Агу и Листа усиливается. После смерти шестилетней дочери графини, влюбленные, несмотря на все попытки аббата Ламеннё отговорить их от этого шага, решают бежать.
9 апреля. Лист выступает на концерте Берлиоза в Париже. Он исполняет свою фантазию на темы берлиозовского «Лелио», концертную пьесу на темы «Песен без слов» Мендельсона и вариации на «Марш Александра» Мошелеса.
Мари д'Агу с матерью уезжают в Швейцарию. Лист вскоре следует за ней.
Так начались годы его странствий и одновременно мировой славы.
Лист и Мари встречаются в Базеле. «.. .Вчера поздним утром мы прибыли в Базель, - пишет Лист матери. - Мои ящики, чемоданы, саквояжи в порядке; по дороге я не бросался деньгами, и потому мой кошелек еще полон. Лонгинус (интимное прозвище Мари) с матерью уже здесь. Я не знаю ничего определенного, но, может быть, через 4-5 дней мы вместе с ее камеристкой уедем отсюда. Мы оба в хорошем настроении и совершенно не собираемся быть несчастными. Я здоров, швейцарский воздух усиливает мой аппетит...» Вскоре после этого мать Мари возвращается во Францию, наверняка, она считает все свои попытки безнадежными: «рок» свершился. Мари порвала все нити с «обществом», - а этого «общество» не прощает.
Из позднейших «Мемуаров» Мари: «Мы не строили никаких планов, не составляли дорожных маршрутов. Случай привел нас в Швейцарию. Правда, нам было все равно, куда ехать. Мы не желали ничего иного, как быть вместе и одни, выкопать глубокий ров между нами и нашим прошлым. Мы хотели изменить свою жизнь, подобно тому, как изменился мир вокруг нас; мы жаждали одиночества, сосредоточенности и хотели работать...»
Лист и Мари поселяются в Женеве. На углу улиц Табазан и Бель-Фий они находят подходящую квартиру, из окон которой открывается прекрасный вид на горы Салев и Юру.
В Женеве Лист много занимается педагогической деятельностью: дает частные уроки и ведет класс фортепьяно в новой женевской Консерватории. Он с гордостью пишет матери: «Весь мой день с 9 часов утра - раньше я не встаю - до 11 вечера заполнен до отказа. Предполуденные часы принадлежат консерватории, методике и моим сочинениям. После обеда я читаю, играю на фортепьяно, делаю визиты, работаю над своими статьями. Вечером пишу письма или отдыхаю».
Он даже ведет классный журнал, в который рядом с именем каждого ученика вписывает свои замечания. В эти первые месяцы в Женеве он начинает так и оставшийся незаконченным труд «Методика фортепьянной игры». Мари пишет статью о Викторе Гюго, Лист же набрасывает на бумагу мысли, возникшие у него при посещении аббата Ламеннё, и продолжает начатую ещё в Париже серию статей для «Ревю э Газет Мюзикаль де Пари», которые он пишет совместно с Мари.
С мая по август эта серия из шести частей под общим названием «О положении художников и об условиях их существования в обществе» публикуется в «Ревю э Газет Мюзикаль де Пари». В ней Лист обрисовывает печальное положение музыки и музыкантов, а также французских художественных учреждений. «Не знаю, какая злосчастная судьба обрекла художников на прозябание вне общества, лишила их священного права на уважение и достоинство. Само их существование зависит от милости или немилости случайных проходимцев, и столь же мало заботятся о так называемых художественных учреждениях». Он приводит неоспоримые доказательства унизительного, зависимого положения художников. Лист анализирует деятельность различных художественных учреждений в условиях июльской монархии. Особенно подчеркивается печальное состояние музыкальной жизни в провинции, с чем Лист имел возможность познакомиться во время своих концертных поездок. Лист остро и смело критикует руководство театрами и консерваториями («...можно ли себе представить работу и по-настоящему глубокую, горячую любовь к искусству в грязных, плохо изолированных классных помещениях на рю де Фобур Пуассоньер?» - пишет он о «блестящей» парижской Консерватории), протестует против бездарных дилетантов, подвизающихся в театрах и на концертных эстрадах.
«Женевские колокола». Ноктюрн
Во время работы над этими страстными по тону статьями Лист и Мари много путешествуют по Швейцарии. Впоследствии Мари писала в «Мемуарах»: «Так прошли два месяца... За время наших чудесных путешествий в горах мы не получили ни одного письма. На одиноких хуторах и в деревнях, где мы охотнее всего останавливались, никто не знал наших имен. Везде нас принимали за брата и сестру, так были похожи наши волосы, глаза, цвет кожи, рост, голоса... У Валленштадтского озера мы задержались на более длительное время. Франц написал для меня меланхолическую пьесу; в ней слышался шум волн и всплески весел; я никогда не могла слушать её без слез. Затем мы отправились в долину Роны, к Бексу, где читали „Обермана" и „Жоселена". Там кончился наш первый сон».
Мари читала вслух Шекспира или Байрона, Лист тем временем импровизировал. Спокойная жизнь вновь пробудила в нем стремление к сочинению музыки. Он заносит на нотную бумагу свои впечатления от прогулки по берегу озера или экскурсии в Альпы, а в то время, как он пишет, до него доносится звон колоколов ближайшей церкви. Так рождаются программные пьесы цикла «Альбом путешественника», в которых уже ясно видны присущие Листу черты. «Le Lac de Wallenstadt» («Валленштадтское озеро»), «Аи bord d'une source» («У родника»), «Les cloches de G.» («Колокола Ж.»), «Vallee d'Obermann» («Долина Обермана»), «Le chapelle de Guillaume Tell» («Часовня Вильгельма Телля») и «Psaume» («Псалом») отличаются новизной красок, гармонии, способа выражения. В созданном вслед за этим втором цикле «Fleurs melodiques des Alpes» («Цветы альпийских мелодий») Лист обрабатывает швейцарские народные песни. Одновременно он работает над оперными фантазиями и переложениями вокальных произведений. Во второй половине года он заканчивает фантазии на темы «Жидовки», «Ниобеи», «Лючии ди Ламмермур». Готовит переложения нескольких песен из цикла Россини «Музыкальные вечера» и песни Шуберта «Дикая роза» (первое из листовских переложений вокального творчества Шуберта).
В сентябре, с наступлением холодов, Лист и Мари возвращаются в Женеву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70