Юркий, как ласка, Мехди несколько раз уходил и возвращался, и что удивительно, шел ли он обыкновенным шагом, бежал ли или полз - его не было слышно. Он появлялся или исчезал словно невидимка.
- Тамада, - шепнул он, улегшись рядом, разреши мне занять позицию вон на той скале.
- На той? - изумился Ахмад, - где ты там уместишься со своим пулеметом. Там и мухе негде сесть.
- Я нашел там место, полуметровая выемка, можно в ней уместиться. Я уже знаю, где они сидят. Свет блеснул. Фонарик. Может, там их командиры сидят.
- Может, и спичку зажгли?
- Может.
- Мехди, а ты не свалишься оттуда в пропасть?
- Нет, тамада. Не бойся. Я пошел, а то светает. Потом могут заметить.
- Иди. Побереги тебя Господь!
Мехди подхватил свой пулемет и исчез меж скал.
Стало совсем светло. Тишина. На небе ни тучки. Сизый туман, что повис над долиной, скоро растаял.
Со своей засады Мехди видел тех энкеведешников, которые укрылись у входа в Долину Оленей со стороны Медвежьего ущелья. Их много. До них шагов триста, не более. Они суетятся и чего-то ждут. Абреков ждут в свою ловушку.
Место, куда поднялся Ирбек с двумя товарищами, называлось Лезвие Кинжала. Заостренный к верху пологий гребень горы тянулся ровно, как кинжал, до самого горизонта.
Ирбек нашел прочный выступ камня и завязал на него веревку.
- Закрепите второй конец. Осторожно.
Каждый привязался поясом к этой веревке. Закрепили мешок с боеприпасами.
Теперь надо ждать утра, вынести тяжелую длительную ночь. Стали ждать, и на этот случай у них есть самое главное - терпение.
- Ирбек, ты спишь?
- Да, вздремнул малость. Вай, уже утро?!
- Воллахи, ты железный человек: залез на самую вершину горы и спит себе, как в пуховой постели. Смотри сюда.
Ирбек вытащил руки из рукавов, повернулся на грудь, уцепился за камни и осторожно глянул вниз: там, в полутораста шагах отсюда на площадке сидели в кружок энкеведешники.
- Что они делают?
- Кушают, завтракают, - ответил Соип, протягивая старшему бинокль.
- Консервы. Рыба кажется. Нет. Тушенка американская. Сволочи! Даже слюнки текут. Восемь человек их тут. А вот еще трое. Все в наших шапках. Отделение. По отделению в каждой засаде. И там со стороны ущелья взвод. Ладно.
Один из энкеведешников развернулся и пальнул в воздух. Ему ответили.
Другой сделал руки рупором и зычным голосом кричал по-ингушски:
- На помощь! Нас окружили! Мы гибнем! Мусульмане! Оарц дала!
Попалили несколько минут и успокоились.
Бати достал из сумки еду, протянул каждому по кусочку чурека и сыра:
- На, Ирбек, подкрепись. Мой дед по этому поводу говорил, что пустой мешок не стоит, а падает.
- А мой дед, Бати, говорил: лучше фасоль в своем котле, чем жирное мясо в чужом котле.
- Как жаль, что наши деды не были знакомы, они бы такую умную мысль придумали, если бы сели вдвоем думать.
Чуть не захохотали, но вовремя опомнились.
- Эх-х! - вздохнул Соип, указывая рукой на Зогал-Лоам. - Чекисты себя до отвала американские консервы едят, а бедному абреку кусочек чурека доесть не дадут. Пора!
Действительно, самый верх шпиля Зогал-Лоама загорелся розовым светом.
Ирбек взял камень величиной с кулак взрослого мужчины и скатил его вниз. Он пролетел метров пятьдесят, ударился о скалу и рассыпался вдребезги, на энкеведешников посыпался целый град камней. Они вскочили и заметались.
- Бати, а ну гранатой их!
Бати выдернул чеку и со всей силой швырнул гранату вниз. Она взорвалась, не долетев до цели.
- Так. Стоп! - Ирбек прислушался. Грохот раздавался и с других сторон. Он бросил две дымовые шашки сразу.
- А для чего дымовые шашки?
- Для неразберихи. Посеять панику. Понимаешь?
С левой стороны раздался гортанный крик Мусы Хункарова, а эхо повторило многократно:
- Держитесь, братья-мусульмане, мы идем на помощь! С нами Аллах!
Гранаты падали сверху, нанося энкеведешникам в засадах большой урон. Они взрывались вверху в нескольких десятках метров от них. Лавины больших и малых камней обрушивались на обескураженных засадников. Этого выдержать было невозможно, спасая свои жизни, они бросились в долину.
Те, что сидели в засаде со стороны Медвежьего ущелья, приняли своих за абреков, выдвинулись вперед и открыли по ним огонь.
- Мы свои! Не стреляйте! - напрасно кричали засадники.
Тогда ударил пулемет Мехди по наступающим. Энкеведешники стали падать, но не поняли, откуда и кто их бьет.
Ползком и перебежками взвод продвигался в долину, разворачивая фланги, чтобы не дать «бандитам» уйти. Часа два энкеведешники беспощадно истребляли друг друга.
Ахмад решил, что пора «мышеловку» закрывать. Он послал девять лучших стрелков вместе с Мехди отрезать врагу путь к отступлению к Медвежьему ущелью. Ловушка захлопнулась.
* * *
Капитан был убит, он лежал первый в первом ряду трупов, которых положили на ровном месте поодаль. Трупов было много. Раненных еще больше.
Саша Малышев сидел на корточках перед широким камнем, раскладывал документы по кучкам. Пленные ждали своей участи. Среди пленных шестеро милиционеров-ингушей, оставленные специально для охоты за абреками. Их поставили отдельно. Стояли, не смея поднять глаза на тех, кого они надеялись предать.
- О! Анчахов Орбай Мукушович, сержант. Хакас. Призван в действующую армию 16 мая 1943 года. Ордена и медали имеет. Фронтовик?
- Да.
- А как ты оказался в войсках НКВД?
- Под Кингсенном меня ранило, а после госпиталя направили… До демобилизации два неполных месяца осталось. Вот…
Ахмада, видимо, заинтересовал этот пленный:
- Кто ты по национальности?
- Хакас, а зовут Орбай.
- А где вы проживаете?
- В Красноярском крае. На севере, далеко отсюда.
- Первый раз слышу про такой народ. Но, Орбай, ты зачем пришел в наши ингушские горы со снайперской винтовкой?
- Я солдата… команда…
- Я тоже солдат и они солдаты. Как видишь не плохо воюют. Может, Орбай, кто-то из нас тебе что-то должен, и ты пришел за долгом? Или может кто-то из наших когда-то где-то обидел тебя или твоих родных, и ты решил наказать обидчика? А?
Молчал Орбай. Он не был готов к такой постановке вопроса.
- Значит ты по собственному желанию пришел в Кавказские горы убивать нас, даже не интересуясь, в чем наша вина. Ты - охотник?
- Да.
- Решил поохотиться на людей. Ты что людоед, Орбай?
- Нет.
- Так что же нам с тобой делать, хакас-фронтовик?
Молчит Орбай.
- Саша, ну что там у тебя получилось?
- Командир, вот эта куча - энкеведешники, это - курсанты военного училища, здесь - предатели ингушского народа, их шестеро, два офицера, лейтенанты. Куда класть Хакаса? На нем форма энкеведешника, а с другой стороны вроде жалко.
- Пусть живет. Вас много всего хакасов.
- Около пятидесяти тысяч.
- Даже меньше чем ингушей.
Энкеведешников - и офицеров, и рядовых - тут же расстерляли. Ингушей-предателей сперва выпороли (по двадцать пять ремней, а затем по древнему обычаю глубоко надрезали носы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76