Хакаса Орбая и курсантов отпустили так.
- Вы пришли как интервенты и заслуживаете смерти. Но Кавказский Трибунал запретил расстреливать пленных, кроме энкеведешников и явных убийц. А вы шестеро почаще смотрите в зеркало - в этом ваше наказание: напоминание, что он не конах, а предатель. И передайте своему начальству, пусть заберут свои трупы, я их хоронить не буду. Даю на это два дня: завтра и после завтра. Ни один мститель не выстрелит в тех, кто придет за телами без оружия. Идите! Раненных с собой заберите. А документы ваши останутся у нас, когда-нибудь нам придется отчитываться перед своим народом. Архив!
Абрекам достался богатый трофей: много стрелкового оружия, боеприпасы, два ручных пулемета и ротный миномет.
Мораторий был строго соблюден. За трупами пришли курсанты военного училища без оружия с носилками.
* * *
Гвардия сидела большим кругом, слушая анализ этого боя.
- У нас нет убитых, но раненные есть. И этого можно было избежать, не будь вы так горячи. Поймите, братья, вот что: У Сталина и Берии огромные резервы. На них работают заводы и фабрики. В их распоряжении целые армии. У нас резервов нет. Для нас потеря одного бойца, все равно, что для энкеведешников гибель целой дивизии. Новых бойцов неоткуда брать. Берегите себя! Пожалуйста, не рискуйте зря.
Солтан и Гаппо
Они возвращались из соседнего села, где были в гостях у близких родственников. Их очень хорошо приняли и на славу угостили. А на прощанье женщины поставили в воз поднос с валибахами и большой узкогорлый кувшин с ячменным пивом. Не забыли и рот положить.
Ехали между пологими холмами.
- Солтан, как называлось это село раньше при ингушах?
- Сурхохи.
- Что это значит?
- Не знаю, Гаппо. Я ингушского языка не знаю.
- Ингуши - глупые люди.
- Почему ты так думаешь?
- Умному человеку разве придет в голову назвать такое красивое место - Сурхохи? Они - трусы.
- С чего ты это взял, Гаппо? Они - не трусы.
- Их погнали, как баранов. За такую землю стоило и голову сложить. Осетины бы так не ушли. Осетины бы дали отпор.
- Что они могли сделать, против такой силы? Сколько войск, НКВД. Даже самолеты стояли на аэродромах, готовые подняться в воздух и бомбить, если бы они оказали сопротивление. И при том их взяли врасплох.
- Ты всегда их защищаешь, Солтан.
- Нет, Гаппо. Но ты не говори того, чего не сказал бы им в лицо.
- Ты думаешь, я побоялся бы?
- Думаю.
- Ты меня плохо знаешь, Солтан.
- А ты сам себя знаешь?
- Почему я не знаю сам себя?
- Гаппо, есть разница между разговорами с полным рогом в руках на пиру с друзьями и разговором с врагом лицом к лицу. Я на войне был, Гаппо, я это хорошо знаю. Ты любишь похвастаться.
- Э-э, что с тобой говорить. Останови, Солтан.
- Зачем?
- По нужде пойду.
Солтан натянул вожжи, воз остановился.
Гаппо ловко соскочит на землю, повел плечами и оглянулся по сторонам, ища взглядом укромное место.
Там у самой вершины склона стояли две каменные плиты-стелы, одна выше, другая - ниже. Гаппо направился туда.
- ты куда?
- Туда.
- За этим делом?
- Да.
- Не ходи туда. Это памятники, каким-то людям. Мертвых уважать положено. Иди вниз, там ямы.
- Я туда пойду. - И он на гибких ногах побежал вверх, как молодой олень.
Большая плита была в его рост и широкая, а меньшая чуть ниже и уже. Гаппо зашел за большую, так чтобы она его прикрывала от Солтана, и потянулся рукой к ремню.
- Эй, - тихо окликнул его с вершины холма, - подожди!
Гаппо повернулся, не догадываясь отпустить конец брючного ремня. Там наверху из земли торчал большой красноватый камень. Вышел оттуда человек и сел на землю, положив на колени винтовку.
- Отойди от памятников.
Гаппо безоговорочно повиновался.
- Теперь стой. Снимай свою войлочную шапку и поставь на землю, как чашку. Аккуратно поставь
- Зачем?
- Выполняй, ели хочешь жить. - Глаза из-под мохнатой шапки смотрели совершенно серьезно.
Гаппо выполнил то, что ему приказывали, у него даже не возникло побуждения воспротивиться этому.
- Теперь снимай штаны и делай то, для чего ты сюда пришел.
- Куда?
- В шапку.
Затвор винтовки плавно и мягко клацнул.
- Штаны не трогай, оставь где лежат. Кто это там в арбе? Родственник?
- Нет. Друг. Из нашего села.
- Хороший друг?
- Хороший… Он…
- Бери в руки шапку и ид к арбе. Бросишь - убью.
- Штаны…?
- Нет. Иди так. Осторожно иди, а то упадешь и уронишь шапку - придется тебя застрелить.
Гаппо пошел, держа отяжелевшую шапку на вытянутых руках. Штаны путались в ногах. Так несут на пиру двуручный ковш с пивом, чтобы преподнести дорогому гостю.
Человек в мохнатой шапке сидел на камне, винтовка покоилась у него на коленях, а Гаппо короткими шажками двигался с холма к своей арбе. Идти было очень неудобно.
По мере приближения односельчанина, Солтан понял, какому позору и унижению был подвергнут его товарищ. Он сам почувствовал себя униженным.
Он бросил вожжи в воз и соскочил с арбы. Тут они встретились взглядами с Гаппо - жалкая мина на лице.
- Солтан, у него винтовка…
Солтан оскалился на него, бросил плеть на землю и широкими шагами пошел к тому, кто сидел на верху, на камне. В десяти шагах он остановился.
- Ингуш, а теперь попробуй сделать со мной то, что ты сделал с этим.
- Не буду и пробовать.
- Почему?
- Не получится. Тебя нельзя унизить, хотя можно убить.
- Так ты герой только против безоружных трусов, ингуш?
- Неправильный вопрос, осетин.
- Объясни.
- Осетин, если я приду на твою землю, и буду осквернять твои святыни и памятники, то ты заставь меня кушать то, что твой товарищ наложил в свою войлочную шапку.
Солтан не знал, что сказать этому человеку.
- Ты сидишь на этом камне, как коршун, держишь на коленях заряженную винтовку и думаешь…
Человек в мохнатой шапке начал декларировать стихи:
Я злой ингуш - дитя природы,
Абориген Кавказских гор.
Кругом живущие народы
Клеймят меня: «Разбойник, вор!»
Зачем судить так злостно, строго
И липкой грязью обдавать,
Когда все разнимся немного
В искусстве ловко воровать?
Воровать нас научили
Кабардинцы раньше всех,
Они тогда вино не пили,
Глядя на пьянство, как на грех…
- А ты знаешь, злой ингуш, кто написал эти слова?
- Нет. Может, ты знаешь?
- Знаю. Эти стихи сочинил осетин Шанаев.
- Значит душа этого осетина когда-то жила в теле ингуша. Один начитанный человек мне рассказывал, что такое случается. Я не хочу в тебя стрелять. Уходи, пожалуйста! Я не хочу твоей крови. Этот трус и негодяй не стоит того.
- Чего не стоит?
- Защиты. Уважаю смелых людей. Кто не уважает смелого, сам не стоит уважения. Ответь на простой короткий вопрос коротким ответом.
- Спрашивай.
- Я сегодня прав?
Солтан постоял, глядя себе под ноги, потом тихо произнес:
- Ты - прав, ингуш.
Он повернулся и пошел к своей арбе.
- Сегодня ты - прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
- Вы пришли как интервенты и заслуживаете смерти. Но Кавказский Трибунал запретил расстреливать пленных, кроме энкеведешников и явных убийц. А вы шестеро почаще смотрите в зеркало - в этом ваше наказание: напоминание, что он не конах, а предатель. И передайте своему начальству, пусть заберут свои трупы, я их хоронить не буду. Даю на это два дня: завтра и после завтра. Ни один мститель не выстрелит в тех, кто придет за телами без оружия. Идите! Раненных с собой заберите. А документы ваши останутся у нас, когда-нибудь нам придется отчитываться перед своим народом. Архив!
Абрекам достался богатый трофей: много стрелкового оружия, боеприпасы, два ручных пулемета и ротный миномет.
Мораторий был строго соблюден. За трупами пришли курсанты военного училища без оружия с носилками.
* * *
Гвардия сидела большим кругом, слушая анализ этого боя.
- У нас нет убитых, но раненные есть. И этого можно было избежать, не будь вы так горячи. Поймите, братья, вот что: У Сталина и Берии огромные резервы. На них работают заводы и фабрики. В их распоряжении целые армии. У нас резервов нет. Для нас потеря одного бойца, все равно, что для энкеведешников гибель целой дивизии. Новых бойцов неоткуда брать. Берегите себя! Пожалуйста, не рискуйте зря.
Солтан и Гаппо
Они возвращались из соседнего села, где были в гостях у близких родственников. Их очень хорошо приняли и на славу угостили. А на прощанье женщины поставили в воз поднос с валибахами и большой узкогорлый кувшин с ячменным пивом. Не забыли и рот положить.
Ехали между пологими холмами.
- Солтан, как называлось это село раньше при ингушах?
- Сурхохи.
- Что это значит?
- Не знаю, Гаппо. Я ингушского языка не знаю.
- Ингуши - глупые люди.
- Почему ты так думаешь?
- Умному человеку разве придет в голову назвать такое красивое место - Сурхохи? Они - трусы.
- С чего ты это взял, Гаппо? Они - не трусы.
- Их погнали, как баранов. За такую землю стоило и голову сложить. Осетины бы так не ушли. Осетины бы дали отпор.
- Что они могли сделать, против такой силы? Сколько войск, НКВД. Даже самолеты стояли на аэродромах, готовые подняться в воздух и бомбить, если бы они оказали сопротивление. И при том их взяли врасплох.
- Ты всегда их защищаешь, Солтан.
- Нет, Гаппо. Но ты не говори того, чего не сказал бы им в лицо.
- Ты думаешь, я побоялся бы?
- Думаю.
- Ты меня плохо знаешь, Солтан.
- А ты сам себя знаешь?
- Почему я не знаю сам себя?
- Гаппо, есть разница между разговорами с полным рогом в руках на пиру с друзьями и разговором с врагом лицом к лицу. Я на войне был, Гаппо, я это хорошо знаю. Ты любишь похвастаться.
- Э-э, что с тобой говорить. Останови, Солтан.
- Зачем?
- По нужде пойду.
Солтан натянул вожжи, воз остановился.
Гаппо ловко соскочит на землю, повел плечами и оглянулся по сторонам, ища взглядом укромное место.
Там у самой вершины склона стояли две каменные плиты-стелы, одна выше, другая - ниже. Гаппо направился туда.
- ты куда?
- Туда.
- За этим делом?
- Да.
- Не ходи туда. Это памятники, каким-то людям. Мертвых уважать положено. Иди вниз, там ямы.
- Я туда пойду. - И он на гибких ногах побежал вверх, как молодой олень.
Большая плита была в его рост и широкая, а меньшая чуть ниже и уже. Гаппо зашел за большую, так чтобы она его прикрывала от Солтана, и потянулся рукой к ремню.
- Эй, - тихо окликнул его с вершины холма, - подожди!
Гаппо повернулся, не догадываясь отпустить конец брючного ремня. Там наверху из земли торчал большой красноватый камень. Вышел оттуда человек и сел на землю, положив на колени винтовку.
- Отойди от памятников.
Гаппо безоговорочно повиновался.
- Теперь стой. Снимай свою войлочную шапку и поставь на землю, как чашку. Аккуратно поставь
- Зачем?
- Выполняй, ели хочешь жить. - Глаза из-под мохнатой шапки смотрели совершенно серьезно.
Гаппо выполнил то, что ему приказывали, у него даже не возникло побуждения воспротивиться этому.
- Теперь снимай штаны и делай то, для чего ты сюда пришел.
- Куда?
- В шапку.
Затвор винтовки плавно и мягко клацнул.
- Штаны не трогай, оставь где лежат. Кто это там в арбе? Родственник?
- Нет. Друг. Из нашего села.
- Хороший друг?
- Хороший… Он…
- Бери в руки шапку и ид к арбе. Бросишь - убью.
- Штаны…?
- Нет. Иди так. Осторожно иди, а то упадешь и уронишь шапку - придется тебя застрелить.
Гаппо пошел, держа отяжелевшую шапку на вытянутых руках. Штаны путались в ногах. Так несут на пиру двуручный ковш с пивом, чтобы преподнести дорогому гостю.
Человек в мохнатой шапке сидел на камне, винтовка покоилась у него на коленях, а Гаппо короткими шажками двигался с холма к своей арбе. Идти было очень неудобно.
По мере приближения односельчанина, Солтан понял, какому позору и унижению был подвергнут его товарищ. Он сам почувствовал себя униженным.
Он бросил вожжи в воз и соскочил с арбы. Тут они встретились взглядами с Гаппо - жалкая мина на лице.
- Солтан, у него винтовка…
Солтан оскалился на него, бросил плеть на землю и широкими шагами пошел к тому, кто сидел на верху, на камне. В десяти шагах он остановился.
- Ингуш, а теперь попробуй сделать со мной то, что ты сделал с этим.
- Не буду и пробовать.
- Почему?
- Не получится. Тебя нельзя унизить, хотя можно убить.
- Так ты герой только против безоружных трусов, ингуш?
- Неправильный вопрос, осетин.
- Объясни.
- Осетин, если я приду на твою землю, и буду осквернять твои святыни и памятники, то ты заставь меня кушать то, что твой товарищ наложил в свою войлочную шапку.
Солтан не знал, что сказать этому человеку.
- Ты сидишь на этом камне, как коршун, держишь на коленях заряженную винтовку и думаешь…
Человек в мохнатой шапке начал декларировать стихи:
Я злой ингуш - дитя природы,
Абориген Кавказских гор.
Кругом живущие народы
Клеймят меня: «Разбойник, вор!»
Зачем судить так злостно, строго
И липкой грязью обдавать,
Когда все разнимся немного
В искусстве ловко воровать?
Воровать нас научили
Кабардинцы раньше всех,
Они тогда вино не пили,
Глядя на пьянство, как на грех…
- А ты знаешь, злой ингуш, кто написал эти слова?
- Нет. Может, ты знаешь?
- Знаю. Эти стихи сочинил осетин Шанаев.
- Значит душа этого осетина когда-то жила в теле ингуша. Один начитанный человек мне рассказывал, что такое случается. Я не хочу в тебя стрелять. Уходи, пожалуйста! Я не хочу твоей крови. Этот трус и негодяй не стоит того.
- Чего не стоит?
- Защиты. Уважаю смелых людей. Кто не уважает смелого, сам не стоит уважения. Ответь на простой короткий вопрос коротким ответом.
- Спрашивай.
- Я сегодня прав?
Солтан постоял, глядя себе под ноги, потом тихо произнес:
- Ты - прав, ингуш.
Он повернулся и пошел к своей арбе.
- Сегодня ты - прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76