Их замечания одобрения не имели. Пришла бабушка Асламбека Баги, согнутая годами в три погибели, опираясь на клюку - ей давно уже за сто.
Старушка внимательно рассмотрела невесту, хотя не могла поднять голову выше пояса Анны.
- Оввай! Откуда он такую выискал? А я-то рассердиться хотела. Не могу. Ладно. Хотя в стране галгаев немало красавиц. Она благородна - вижу по глазам - в них нет зудал и лоал. * - Старушка резко повернулась к толпе женщин, - вы наши самые близкие родственницы. Унесите от нашей свадьбы к вашим очагам на кончиках своих языков мед, а не яд. Я хочу ее поцеловать.
- Анна, это мать отца Асламбека. Она хочет тебя поцеловать и хорошее слово сказать. - Передала неотлучная Совдат слова бабушки Баги.
Невеста низко склонилась перед старушкой.
- Да не порвется вовеки узел любви, завязанный между твоим и сердцем Асламбека! - Старушка приложилась к щеке невесты.
Совдат торопливо перевела благословение бабушки, кое-как связывая такие нежные слова.
У Анны брызнули слезы.
- Вай! Вай! - Вскричала бабушка и попыталась сухой рукой утереть эти слезы. - У нее чистое сердце!
Это был вердикт.
В дверь постучались.
- Женщины, разрешите нам войти.
- Старик Саадал, - зашептали женщины, - вы можете войти.
Дверь раскрылась, и через порог башни переступил старик с длинной седой бородой, а за ним еще двое: Арскхи и Саша. Анна на миг обомлела, увидев брата. На нем ладно сидела темно-синяя черкеска с газырями, ремень с бляхами и кинжал. На ногах - мягкие сапоги, на голове - черная барашковая шапка.
А Саша и не сразу узнал Анну.
- Все доброе - этому жилью и тем, кто здесь! - сказал Саадал.
- Да не лишит и тебя Господь своей милости! - ответила за всех бабушка Баги.
- Меня попросили быть свидетелем со стороны невесты. Я задам ей три вопроса, пусть она ответит прямо и честно, чтобы не быть мне ответчиком перед судом Господним.
Арскхи на довольно хорошем русском языке стал объяснять девушке суть дела:
- Анна, этого старика зовут Саадал. Он прославился в горах неподкупной честностью. Поэтому его выбрали в свидетели с твоей стороны. Он вроде посаженного отца на русской свадьбе, но с большими правами. Вот тут и твой брат Саша. Он тебе задает три вопроса, отвечай правду.
- Анна яхаш ецарий ер? Анна, хье дог раьза йолаш йенай хьо маьре, е низаг1а йоалаяьй? *
Арскхи перевел.
- Я вышла по своей воле, - произнесла тихо девушка.
Арскхи передал слова невесты старику, а тот вопросительно глянул на Сашу. Саша утвердительно кивнул головой.
- Получила ли ты, Анна, разрешение отца на этот брак?
- Отец благословил меня, - ответила невеста.
- Я это подтверждаю, - сказал Саша.
- Хорошо. Теперь третий вопрос: ты - христианка. Останешься в своей религии или примешь веру мужа?
Девушка молчала минуты две.
- Я об этом и не думала… А можно я останусь в своей вере!
- Можешь. Я понял. Оставайтесь с миром.
Саадал вышел, а за ним и остальные двое мужчин.
* * *
- Ну, батя, нагулялся я на целый год! - Саша разнуздал коня и привязал его к забору.
- Ты пропадал целых восемь дней. Все в горах.
- Пять дней в горах, а потом поехали в Базоркино, чтобы невесту всему племени Эльбускиевых показать, они там живут, а свадьбу играли в горах ради безопасности, подалее от чекистов.
- А ты и вырядился, что твой кунак.
- Одежда? Это подарок от дружка моего Албаста, родственник нам приходится тоже. А гуляли, батя, от души!
- Ну, рассказывай, как там Аннушка? Освоилась.
- Аннушка, батя? - Он вскинул руки, а глаза засияли от восторга. - Ву-у-у! Вся горела, как солнце! На голове шапочка, золотом шитая. На груди вот такие вот штучки! Пояс широкий, серебренный. Ее поставили, чтобы все могли посмотреть. А рядом та девушка, что сюда приезжала. Там у них такой порядок: старики и богомольные люди - своя компания, а молодежь повеселее - отдельно. Пьют не все, но и те, что пьют, не перепиваются, а чтобы навеселе быть. А во дворе танцы. «Невесту! Невесту! - кричат, - поглядим мол, что у нее за стать. Давай невесту в круг».
«Ну, - думаю, - пропала ты сеструха». Выводят Анну. С нею деверь должен станцевать. Что ж! пошел по кругу, подходит к снохе, кланяется, приглашает. Как пошла Аннушка, что твоя лебедь, да так ладно и красиво. Мужчины аж повскакивали. Один выхватил из-за пояса кремневку, пальнул в воздухе. И пошла пальба. «Х1айт! - кричат, - молодец нускал!*». Батя, а я тоже танцевал!
- Да ну?
- Ей Богу! Это на второй день было. А я понаблюдал, как они руки и тело держат и что ногами выделывают. Главное, чтобы под музыку. А музыка - ноги сами ходят. Когда я танцевал, все встали - почет оказывали.
- Так, так! А венчали как? - Допытывался старик.
Саша рассказал весь простой обряд венчания по-ингушски.
- Значить христианкой оставили, дозволили?
- Да, батя. - Мулла ихний сказал Анне: коли надумаешь сама перейти в нашу веру - скажешь, потому что хорошо, когда муж и жена одной веры.
- А я-то думал…
- Батя, тебе подарки передали, - отец с сыном вошли в дом. Саша держал сумку из кошмы. - Это все тебе, как отцу невесты по обычаю ихнему. Вот черкеска с серебряными газырями. Вот бешмет - это вместо рубахи надевается. Папаха, пояс и кинжал…
Степан Лукъяныч нахмурил брови и взял со стола пояс с кинжалом. Дагестанская работа. Сплошь чистое серебро. Старик потянул до середины кинжал, сталь блеснула ледяным холодом, синеватые прожилки заиграли радужными лучами.
- Булат! - Восхищенно проговорил казак, - да ты знаешь ли хоть цены ему?
- А что? - удивился Саша.
- Это - булат! Теперь его не делают. Казаки раньше почитали булат лучше дамасской. Этому одному клинку цена нескольких коней, а ты взял и привез, как вроде вещь простая.
- Нет, батя. Хоть ты и отец мне, но неправ ты!
- А что так, сынок?
- Разве ты простой родственник. По обычаю кавказскому ты самый уважаемый родственник. А потому подарки - дорогие.
- И все-то он знает! За восемь днев…
- Тебя в гости приглашали.
- Куды? В горы-то?
- В Базоркино. Поедешь?
- Я поеду! Думаешь не поеду? Я им покажу, что вольные казаки не хуже их, кунаков, умеют почет воздать кому полагается. - Он с шумом задвинул кинжал в ножны и стал собирать свои подарки. -Я ничего не пожалею.
Через полтора месяца Анну привезли к отцу. Пошел слух, что абрек Асламбек вывез из Кабарды красавицу-княжну невиданной красоты и женился на ней. Гепеушники организовали охоту на «княжну», потому что по решению руководства Кремля весь род княжеский подлежал физическому истреблению, даже грудных малюток расстреливали. А тут взрослая «княжна» замужем за ингушским абреком.
Отец заметил, что на лице дочери постоянно светит радостная улыбка.
Однажды Анну забрали в ОГПУ. Допрашивали двое. Один сидел за столом - Чубчиков, второй стоял рядом с Анной, по фамилии Бурка.
- Это не ты ли, барышня, прославилась в горах, как кабардинская княжна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Старушка внимательно рассмотрела невесту, хотя не могла поднять голову выше пояса Анны.
- Оввай! Откуда он такую выискал? А я-то рассердиться хотела. Не могу. Ладно. Хотя в стране галгаев немало красавиц. Она благородна - вижу по глазам - в них нет зудал и лоал. * - Старушка резко повернулась к толпе женщин, - вы наши самые близкие родственницы. Унесите от нашей свадьбы к вашим очагам на кончиках своих языков мед, а не яд. Я хочу ее поцеловать.
- Анна, это мать отца Асламбека. Она хочет тебя поцеловать и хорошее слово сказать. - Передала неотлучная Совдат слова бабушки Баги.
Невеста низко склонилась перед старушкой.
- Да не порвется вовеки узел любви, завязанный между твоим и сердцем Асламбека! - Старушка приложилась к щеке невесты.
Совдат торопливо перевела благословение бабушки, кое-как связывая такие нежные слова.
У Анны брызнули слезы.
- Вай! Вай! - Вскричала бабушка и попыталась сухой рукой утереть эти слезы. - У нее чистое сердце!
Это был вердикт.
В дверь постучались.
- Женщины, разрешите нам войти.
- Старик Саадал, - зашептали женщины, - вы можете войти.
Дверь раскрылась, и через порог башни переступил старик с длинной седой бородой, а за ним еще двое: Арскхи и Саша. Анна на миг обомлела, увидев брата. На нем ладно сидела темно-синяя черкеска с газырями, ремень с бляхами и кинжал. На ногах - мягкие сапоги, на голове - черная барашковая шапка.
А Саша и не сразу узнал Анну.
- Все доброе - этому жилью и тем, кто здесь! - сказал Саадал.
- Да не лишит и тебя Господь своей милости! - ответила за всех бабушка Баги.
- Меня попросили быть свидетелем со стороны невесты. Я задам ей три вопроса, пусть она ответит прямо и честно, чтобы не быть мне ответчиком перед судом Господним.
Арскхи на довольно хорошем русском языке стал объяснять девушке суть дела:
- Анна, этого старика зовут Саадал. Он прославился в горах неподкупной честностью. Поэтому его выбрали в свидетели с твоей стороны. Он вроде посаженного отца на русской свадьбе, но с большими правами. Вот тут и твой брат Саша. Он тебе задает три вопроса, отвечай правду.
- Анна яхаш ецарий ер? Анна, хье дог раьза йолаш йенай хьо маьре, е низаг1а йоалаяьй? *
Арскхи перевел.
- Я вышла по своей воле, - произнесла тихо девушка.
Арскхи передал слова невесты старику, а тот вопросительно глянул на Сашу. Саша утвердительно кивнул головой.
- Получила ли ты, Анна, разрешение отца на этот брак?
- Отец благословил меня, - ответила невеста.
- Я это подтверждаю, - сказал Саша.
- Хорошо. Теперь третий вопрос: ты - христианка. Останешься в своей религии или примешь веру мужа?
Девушка молчала минуты две.
- Я об этом и не думала… А можно я останусь в своей вере!
- Можешь. Я понял. Оставайтесь с миром.
Саадал вышел, а за ним и остальные двое мужчин.
* * *
- Ну, батя, нагулялся я на целый год! - Саша разнуздал коня и привязал его к забору.
- Ты пропадал целых восемь дней. Все в горах.
- Пять дней в горах, а потом поехали в Базоркино, чтобы невесту всему племени Эльбускиевых показать, они там живут, а свадьбу играли в горах ради безопасности, подалее от чекистов.
- А ты и вырядился, что твой кунак.
- Одежда? Это подарок от дружка моего Албаста, родственник нам приходится тоже. А гуляли, батя, от души!
- Ну, рассказывай, как там Аннушка? Освоилась.
- Аннушка, батя? - Он вскинул руки, а глаза засияли от восторга. - Ву-у-у! Вся горела, как солнце! На голове шапочка, золотом шитая. На груди вот такие вот штучки! Пояс широкий, серебренный. Ее поставили, чтобы все могли посмотреть. А рядом та девушка, что сюда приезжала. Там у них такой порядок: старики и богомольные люди - своя компания, а молодежь повеселее - отдельно. Пьют не все, но и те, что пьют, не перепиваются, а чтобы навеселе быть. А во дворе танцы. «Невесту! Невесту! - кричат, - поглядим мол, что у нее за стать. Давай невесту в круг».
«Ну, - думаю, - пропала ты сеструха». Выводят Анну. С нею деверь должен станцевать. Что ж! пошел по кругу, подходит к снохе, кланяется, приглашает. Как пошла Аннушка, что твоя лебедь, да так ладно и красиво. Мужчины аж повскакивали. Один выхватил из-за пояса кремневку, пальнул в воздухе. И пошла пальба. «Х1айт! - кричат, - молодец нускал!*». Батя, а я тоже танцевал!
- Да ну?
- Ей Богу! Это на второй день было. А я понаблюдал, как они руки и тело держат и что ногами выделывают. Главное, чтобы под музыку. А музыка - ноги сами ходят. Когда я танцевал, все встали - почет оказывали.
- Так, так! А венчали как? - Допытывался старик.
Саша рассказал весь простой обряд венчания по-ингушски.
- Значить христианкой оставили, дозволили?
- Да, батя. - Мулла ихний сказал Анне: коли надумаешь сама перейти в нашу веру - скажешь, потому что хорошо, когда муж и жена одной веры.
- А я-то думал…
- Батя, тебе подарки передали, - отец с сыном вошли в дом. Саша держал сумку из кошмы. - Это все тебе, как отцу невесты по обычаю ихнему. Вот черкеска с серебряными газырями. Вот бешмет - это вместо рубахи надевается. Папаха, пояс и кинжал…
Степан Лукъяныч нахмурил брови и взял со стола пояс с кинжалом. Дагестанская работа. Сплошь чистое серебро. Старик потянул до середины кинжал, сталь блеснула ледяным холодом, синеватые прожилки заиграли радужными лучами.
- Булат! - Восхищенно проговорил казак, - да ты знаешь ли хоть цены ему?
- А что? - удивился Саша.
- Это - булат! Теперь его не делают. Казаки раньше почитали булат лучше дамасской. Этому одному клинку цена нескольких коней, а ты взял и привез, как вроде вещь простая.
- Нет, батя. Хоть ты и отец мне, но неправ ты!
- А что так, сынок?
- Разве ты простой родственник. По обычаю кавказскому ты самый уважаемый родственник. А потому подарки - дорогие.
- И все-то он знает! За восемь днев…
- Тебя в гости приглашали.
- Куды? В горы-то?
- В Базоркино. Поедешь?
- Я поеду! Думаешь не поеду? Я им покажу, что вольные казаки не хуже их, кунаков, умеют почет воздать кому полагается. - Он с шумом задвинул кинжал в ножны и стал собирать свои подарки. -Я ничего не пожалею.
Через полтора месяца Анну привезли к отцу. Пошел слух, что абрек Асламбек вывез из Кабарды красавицу-княжну невиданной красоты и женился на ней. Гепеушники организовали охоту на «княжну», потому что по решению руководства Кремля весь род княжеский подлежал физическому истреблению, даже грудных малюток расстреливали. А тут взрослая «княжна» замужем за ингушским абреком.
Отец заметил, что на лице дочери постоянно светит радостная улыбка.
Однажды Анну забрали в ОГПУ. Допрашивали двое. Один сидел за столом - Чубчиков, второй стоял рядом с Анной, по фамилии Бурка.
- Это не ты ли, барышня, прославилась в горах, как кабардинская княжна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76