Интересно, помогает ли контакт с дельфинами при терминальной стадии одиночества? В общем, мы отправились к причалу, где присоединились к большой группе туристов из другого отеля. Затем мы взошли на борт лайнера и направились к лагуне. И надо же – вот ирония судьбы! – почти все, кто поплыл на «Встречу с дельфинами», были либо японцы, либо норвежцы.
– Полагаю, что последняя ваша встреча с дельфинами была между двумя половинками кунжутной булочки, – сказала я сидевшим рядом со мной японским молодоженам.
Естественно, ничего такого я не сказала. Я только вежливо им улыбнулась. А что касается норвежцев – господи, их была целая толпа, весь отдел продаж филиала «Блэк энд Деккер» в Осло, получивший бесплатные путевки.
– Мы эту поездку заработали, – гордо заявил один из них. – Это путешествие – премия. Я продал за первое полугодие этого года двенадцать тысяч многофункциональных беспроводных дрелей.
– Поздравляю! – сказала я. – Это просто потрясающе. А вы сколько продали? – спросила я другого парня, который был таким же высоким и светловолосым и к тому же сложен как викинг.
– Ни одной, – ответил он.
О черт.
– А что вы тогда здесь делаете? – спросила я обвиняющим тоном.
– Я не норвежец, – ответил тот. – И не работаю на «Блэк энд Деккер». Я художник, из Англии, и остановился в клубе «Мед».
О, как же я его раньше не заметила?
– Я приехал вчера, – пояснил он. – Меня зовут Эрик.
Честно говоря, мне показалось, что этого Эрика я уже где-то видела, хотя и не могла припомнить где. Он присоединился к нашей группе, и мы, надев спасательные жилеты, разом прыгнули в воду, а «наш» дельфин, Мак-Айвор, плавал вокруг, щебеча как птица, плеща кожистыми плавниками, или выпрыгивал из воды, выписывая над нашими головами высокую элегантную дугу. Быть так близко к дельфину, глядеть в его умные, настороженные глаза – одно это может заставить поверить в Бога.
– Чудесно, да? – спросила Кейт, когда мы возвращались в клуб «Мед».
– Просто фантастика. Ты заметила, как этот дельфин на меня смотрел?
– Да, у тебя, похоже, действительно тяжелый случай, – отозвалась Кейт. – Давай пригласим Эрика пообедать с нами, – предложила она, когда мы сошли на берег прямо в палящую послеполуденную жару.
Пару часов спустя мы втроем сидели на высоких табуретах в баре у причала, потягивая банановый дайкири под медленно вращающимся вентилятором.
– Расскажите нам о ваших картинах, – попросила я, а тем временем капелька пота скользнула по моей шее за пазуху.
– Ну, это не совсем картины, – ответил он. – Это, главным образом, концептуальные работы.
– Что, головы «тухлых коров»? Или выпотрошенные овцы? – вежливо поинтересовалась Кейт.
– Нет, то, чем я занимаюсь, ближе к концептуальному искусству, чем расчлененные животные, – ответил он сухо. – Я не Дэмиен Хирст. Я использую фотографии.
– А вы умеете рисовать? – спросила Кейт наивно.
– Конечно, но искусство – это нечто большее, чем пигмент и бумага.
– А где вы учились? – спросила я.
– В Брайтонской художественной школе.
– А где живете?
– В Хэкни. У меня дом на Лондон-Филдс. И это мне тоже почему-то знакомо.
– А у вас случайно нет «ягуара» старой модели? – спросила я.
Естественно, ничего такого я не спросила, потому что не хотела разозлить его, в отличие от Кейт. Теперь я поняла, кто такой Эрик, – и это объяснило сильное чувство дежавю, которое я испытывала весь день. Он был одним из тех, кто ответил на мое объявление в газете, художник Эрик со старым гоночным «ягом», учившийся в Брайтонской художественной школе. Что за чудесное совпадение, подумала я. Из всех клубов «Мед» во всех городах мира он приехал именно в этот. Интересно, он понял, кто я? Он видел мое фото, снятое в Глайндборне, но теперь мое лицо так обезображено неудачной попыткой использовать крем от загара, что он, наверное, меня не узнал.
– Кстати, я знаю, кто вы, – сказал Эрик после ужина, когда мы сидели у бассейна, пили бренди и слушали отдаленный стрекот цикад. Кейт ушла за средством от москитов. – Вы ведь «Жизнерадостная, играющая в теннис» из «Таймс»?
– Да, – сказала я. Где-то рядом с глухим стуком упал кокос. – Какое чудесное совпадение, – добавила я. – Будь я писательницей, я бы написала об этом в книге, и все бы посчитали это выдумкой.
– Да, пожалуй.
– Знаете, сколько всего клубов «Мед»? – спросила я его.
– Нет.
– Сто двадцать. А вы выбрали именно этот. Вообще-то я поражена тем, что вы меня узнали, – добавила я, потирая пылающий нос. – Обычно я другого цвета. Я немного поглупела от солнца. Стала похожа на Майкла Гэмбона из «Поющего сыщика».
– Вы отлично выглядите, – сказал он. – Я понял, что это вы, как только увидел вас на корабле, но решил ничего не говорить, чтобы вы, мало ли, не расстроились. Вы познакомились с кем-нибудь по объявлению?
– Э-э, практически нет. Я познакомилась с мужчиной, чья жена, как выяснилось, умерла пять недель тому назад. А потом у меня был субботний кошмар с многообещающим кинорежиссером, который хотел сводить меня в мексиканский ресторан в Хэмпстеде, где любая еда за пять фунтов с человека.
– Надо же, – оказал он. – Не повезло. Забавно, я хотел позвонить вам на той неделе, а потом решил устроить себе отпуск. И вот вижу вас – именно здесь. Чудеса. Очевидно, между нами есть кармическая связь. – Да, наверное, есть.
Но есть ли еще какая-нибудь связь между нами? Честно говоря, не уверена. Он мне понравился. Очень интересный мужчина. И симпатичный. Но не такой симпатичный, как Довольно Успешный, о котором я не могла не думать. Не такой веселый. Не такой утонченный. Не такой привлекательный – по крайней мере для меня. И конечно, не так хорошо одет.
Вернувшись в свою комнату, я взглянула на открытку, затем взяла ручку и написала: «В любое время. В любом месте. Где угодно. Тиффани. Целую», задумавшись на миг, в чем разница между «в любом месте» и «где угодно» – разве это не одно и то же? В любом месте? Где угодно? Ну, неважно. Потом я написала адрес, который точно не помнила, только «Олбани, Пиккадилли, Лондон, WI», – надеюсь, дойдет. Однако я не могла не учитывать, что имя «Довольно Успешный» ничего не скажет почтальону. Поэтому в скобочках я приписала: «Высокому, красивому и очень веселому издателю, который играет на виолончели и носит галстуки от „Эрме". Так точно дойдет, весело подумала я и потом, поскольку была в небольшом подпитии, – хотя обычно стараюсь много не пить и больше двенадцати стаканов никогда не принимаю, – побежала прямо к почтовому ящику и бросила туда открытку. О боже мой. Боже мой.
– Боже мой, – сказала я Кейт на следующее утро за завтраком.
– Что случилось? – спросила она, потягивая папайевый сок.
– Знаешь, бывают такие вещи, которые делаешь словно бы против воли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Полагаю, что последняя ваша встреча с дельфинами была между двумя половинками кунжутной булочки, – сказала я сидевшим рядом со мной японским молодоженам.
Естественно, ничего такого я не сказала. Я только вежливо им улыбнулась. А что касается норвежцев – господи, их была целая толпа, весь отдел продаж филиала «Блэк энд Деккер» в Осло, получивший бесплатные путевки.
– Мы эту поездку заработали, – гордо заявил один из них. – Это путешествие – премия. Я продал за первое полугодие этого года двенадцать тысяч многофункциональных беспроводных дрелей.
– Поздравляю! – сказала я. – Это просто потрясающе. А вы сколько продали? – спросила я другого парня, который был таким же высоким и светловолосым и к тому же сложен как викинг.
– Ни одной, – ответил он.
О черт.
– А что вы тогда здесь делаете? – спросила я обвиняющим тоном.
– Я не норвежец, – ответил тот. – И не работаю на «Блэк энд Деккер». Я художник, из Англии, и остановился в клубе «Мед».
О, как же я его раньше не заметила?
– Я приехал вчера, – пояснил он. – Меня зовут Эрик.
Честно говоря, мне показалось, что этого Эрика я уже где-то видела, хотя и не могла припомнить где. Он присоединился к нашей группе, и мы, надев спасательные жилеты, разом прыгнули в воду, а «наш» дельфин, Мак-Айвор, плавал вокруг, щебеча как птица, плеща кожистыми плавниками, или выпрыгивал из воды, выписывая над нашими головами высокую элегантную дугу. Быть так близко к дельфину, глядеть в его умные, настороженные глаза – одно это может заставить поверить в Бога.
– Чудесно, да? – спросила Кейт, когда мы возвращались в клуб «Мед».
– Просто фантастика. Ты заметила, как этот дельфин на меня смотрел?
– Да, у тебя, похоже, действительно тяжелый случай, – отозвалась Кейт. – Давай пригласим Эрика пообедать с нами, – предложила она, когда мы сошли на берег прямо в палящую послеполуденную жару.
Пару часов спустя мы втроем сидели на высоких табуретах в баре у причала, потягивая банановый дайкири под медленно вращающимся вентилятором.
– Расскажите нам о ваших картинах, – попросила я, а тем временем капелька пота скользнула по моей шее за пазуху.
– Ну, это не совсем картины, – ответил он. – Это, главным образом, концептуальные работы.
– Что, головы «тухлых коров»? Или выпотрошенные овцы? – вежливо поинтересовалась Кейт.
– Нет, то, чем я занимаюсь, ближе к концептуальному искусству, чем расчлененные животные, – ответил он сухо. – Я не Дэмиен Хирст. Я использую фотографии.
– А вы умеете рисовать? – спросила Кейт наивно.
– Конечно, но искусство – это нечто большее, чем пигмент и бумага.
– А где вы учились? – спросила я.
– В Брайтонской художественной школе.
– А где живете?
– В Хэкни. У меня дом на Лондон-Филдс. И это мне тоже почему-то знакомо.
– А у вас случайно нет «ягуара» старой модели? – спросила я.
Естественно, ничего такого я не спросила, потому что не хотела разозлить его, в отличие от Кейт. Теперь я поняла, кто такой Эрик, – и это объяснило сильное чувство дежавю, которое я испытывала весь день. Он был одним из тех, кто ответил на мое объявление в газете, художник Эрик со старым гоночным «ягом», учившийся в Брайтонской художественной школе. Что за чудесное совпадение, подумала я. Из всех клубов «Мед» во всех городах мира он приехал именно в этот. Интересно, он понял, кто я? Он видел мое фото, снятое в Глайндборне, но теперь мое лицо так обезображено неудачной попыткой использовать крем от загара, что он, наверное, меня не узнал.
– Кстати, я знаю, кто вы, – сказал Эрик после ужина, когда мы сидели у бассейна, пили бренди и слушали отдаленный стрекот цикад. Кейт ушла за средством от москитов. – Вы ведь «Жизнерадостная, играющая в теннис» из «Таймс»?
– Да, – сказала я. Где-то рядом с глухим стуком упал кокос. – Какое чудесное совпадение, – добавила я. – Будь я писательницей, я бы написала об этом в книге, и все бы посчитали это выдумкой.
– Да, пожалуй.
– Знаете, сколько всего клубов «Мед»? – спросила я его.
– Нет.
– Сто двадцать. А вы выбрали именно этот. Вообще-то я поражена тем, что вы меня узнали, – добавила я, потирая пылающий нос. – Обычно я другого цвета. Я немного поглупела от солнца. Стала похожа на Майкла Гэмбона из «Поющего сыщика».
– Вы отлично выглядите, – сказал он. – Я понял, что это вы, как только увидел вас на корабле, но решил ничего не говорить, чтобы вы, мало ли, не расстроились. Вы познакомились с кем-нибудь по объявлению?
– Э-э, практически нет. Я познакомилась с мужчиной, чья жена, как выяснилось, умерла пять недель тому назад. А потом у меня был субботний кошмар с многообещающим кинорежиссером, который хотел сводить меня в мексиканский ресторан в Хэмпстеде, где любая еда за пять фунтов с человека.
– Надо же, – оказал он. – Не повезло. Забавно, я хотел позвонить вам на той неделе, а потом решил устроить себе отпуск. И вот вижу вас – именно здесь. Чудеса. Очевидно, между нами есть кармическая связь. – Да, наверное, есть.
Но есть ли еще какая-нибудь связь между нами? Честно говоря, не уверена. Он мне понравился. Очень интересный мужчина. И симпатичный. Но не такой симпатичный, как Довольно Успешный, о котором я не могла не думать. Не такой веселый. Не такой утонченный. Не такой привлекательный – по крайней мере для меня. И конечно, не так хорошо одет.
Вернувшись в свою комнату, я взглянула на открытку, затем взяла ручку и написала: «В любое время. В любом месте. Где угодно. Тиффани. Целую», задумавшись на миг, в чем разница между «в любом месте» и «где угодно» – разве это не одно и то же? В любом месте? Где угодно? Ну, неважно. Потом я написала адрес, который точно не помнила, только «Олбани, Пиккадилли, Лондон, WI», – надеюсь, дойдет. Однако я не могла не учитывать, что имя «Довольно Успешный» ничего не скажет почтальону. Поэтому в скобочках я приписала: «Высокому, красивому и очень веселому издателю, который играет на виолончели и носит галстуки от „Эрме". Так точно дойдет, весело подумала я и потом, поскольку была в небольшом подпитии, – хотя обычно стараюсь много не пить и больше двенадцати стаканов никогда не принимаю, – побежала прямо к почтовому ящику и бросила туда открытку. О боже мой. Боже мой.
– Боже мой, – сказала я Кейт на следующее утро за завтраком.
– Что случилось? – спросила она, потягивая папайевый сок.
– Знаешь, бывают такие вещи, которые делаешь словно бы против воли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105