Никогда. Поразительный самоконтроль.
Внезапно раздался звонок в дверь, и появились Кит с Порцией. Ох, ну почему я не вышла замуж за Кита? Я снова подумала об этом с болью в сердце.
– Тиффани! – Он нежно обнял меня. А почему бы и нет?
– Привет, Кит, – сказала я. – Привет, Порция.
Порция улыбнулась мне. Очень дружелюбно. Что было необычно. И выглядела она… как-то по-другому. Она всего несколько раз согласилась прийти ко мне в гости с Китом и всегда во время вечеринки стояла с откровенно скучающим видом, грубо хватая его за рукав или выразительно вращая глазами, всячески стараясь показать, что с нее хватит. Сегодня она выглядела более… оживленной. И она держала Кита за руку. Довольно-таки собственнически. Я такого раньше не замечала.
– Извините, мы опоздали, – сказал Кит. – Мы заехали на полчасика на вечеринку к одному моему приятелю.
Так вот почему Порция улыбается. Она, видно, успела немного выпить.
– Какая чудесная елка, Фрэнсис! – воскликнул Кит.
Да, он был прав. Елка доставала почти до потолка и была очень красиво украшена – никаких вульгарных гирлянд и бантов, только многоцветная смесь дивных стеклянных игрушек и покрытых блестками шариков, опутанных паутиной белых мерцающих огоньков. На верхушке был прикреплен фарфоровый ангел с огромными золотыми шифоновыми крыльями.
– Кит, ты поможешь мне на кухне? – спросила Фрэнсис. – Мне нужно смешать коктейли.
Мы остались у елки вдвоем с Порцией. Какая же она высокая! Они с Китом всегда смотрелись комично, потому что он ростом пять футов девять дюймов, а она почти шесть. А на каблуках шесть футов три дюйма. Но сегодня она была в туфлях на низком каблуке. И это было необычно. Когда она, пошатнувшись, оперлась локтем о каминную полку, я украдкой взглянула на нее: на скулы можно поднос поставить, прозрачная кожа и большие серо-голубые глаза, которые казались почти бирюзовыми в полусвете камина. Нетрудно понять, почему Кит влюбился. Красивая.
– Я упилась в хлам, Тиффани, – сказала она своим стритхэмским говорком. – Я только что закончила эти ужасные съемки для «Харперс энд Квин». В Лонглете.
– Но это же здорово!
– Ну, не сказала бы.
– А что?
– Пришлось сниматься в купальнике. Счастье, если не свалюсь с воспалением легких. А парень, который всем этим заправлял, Александр Тинн, все увивался вокруг.
– Может, он подыскивал очередную «женушку»? – предположила я.
– О, дорогой, спасибо, – сказала Порция, когда Кит принес нам по огромному бокалу мартини и исчез в толпе. – На самом деле, Тиффани, – продолжала она, отпив сразу полбокала, – я уже по горло сыта модельным бизнесом.
Черт. Раньше Порция пи разу не снисходила до беседы со мной, тем более в таком доверительном тоне.
– Мне тридцать два. Я догораю. Я слишком стара для этой работы – остальные девчонки называют меня «бабулей», а съемки наводят на меня тоску.
– А как же дефиле? – спросила я. – Это же здорово!
– Ненавижу этот идиотский подиум, – энергично ответила Порция, отпив большой глоток мартини.
Черт, она действительно напивается.
– Все эти вставания в пять утра, чтобы вовремя приехать в аэропорт. Вся эта болтовня за кулисами с другими девчонками, сплетни про дизайнеров. Я уже заработала достаточно, – добавила она. – Я хочу заниматься чем-то более осмысленным, где нужно шевелить мозгами.
– А не будет ли это слишком академично? – спросила я.
Конечно, ничего такого я не спросила.
– А чем бы ты хотела заниматься? – спросила я.
– Может быть, работать у «Самаритян», – ответила она, снова сделав глоток. – Мне нравится помогать людям. Ди-иствительно нравится. Решать их проблемы. Я достаточно наслушалась от девушек за последние пятнадцать лет – наркотики, алкоголь, анорексия, булимия, проблемы с парнями, разводы, насилие в семье, постоянный контроль мужа… Ты не поверишь, как часто это приходится слышать. Я могла бы вести курсы.
– Ну конечно, – изумленно отозвалась я. Черт, этот мартини, оказывается, в голову ударяет.
– Но самое главное, – продолжала Порция, – я хочу проводить больше времени с Китом.
– Хорошая мысль, – одобрила я. Она взглянула на меня и спросила:
– Тиффани, а почему ты не вышла замуж за Кита?
– О, Порция, это очень хороший вопрос… ха-ха!
– Нет, ну ди-иствительно, Тиффани, почему? Я притворилась, что не слышу.
Позади нас стояли Лиззи и Мартин, они разговаривали с Кэтрин.
– Нет, мы не поедем кататься на лыжах – мы собираемся в одно совершенно замечательное место, – услышала я голос Лиззи. – В январе. В Чили и на остров Пасхи. Мартин всегда хотел побывать на острове Пасхи, правда, дорогой?
– Правда, – ответил он весело. – Всегда об этом мечтал.
– И всегда был помешан на этих каменных идолах.
– Да, – подтвердил он. – С самого детства.
– Это действительно интересно, – восхищенно сказала Кэтрин. – Никто не знает, откуда они появились. Они мне достались на экзамене по географии. Везет же вам!
– Ну, я подумала, что Мартину уже давно пора делать то, что ему хочется, – сказала Лиззи, нежно сжав его руку. – Он так много работает. К нам приедет моя мама и присмотрит за девочками.
Позже я заметила, что Кит и Мартин увлеченно о чем-то беседуют, и подумала: расскажут ли они когда-нибудь Порции и Лиззи, где проводят выходные?
– Я знаю, ты думаешь, я вела себя с Китом как последняя сволочь, – услышала я голос Порции.
Что?
– Разумеется нет, – солгала я, нервно глотнув мартини. – С чего бы мне так думать?
Она запрокинула голову и допила последние капли коктейля.
– Потому что я и вела себя как сволочь, вот почему. Но он был такой навязчивый, – продолжила она, махнув в мою сторону оливкой на шпажке и слегка покачнувшись. – Он так давил на меня. Не могла я этого выносить. Все эти разговоры о том, чтобы завести детей, – будто я ему только для этого и нужна. Я даже не была уверена, хочется ли мне детей. И до сих пор не уверена.
– Ну…
– И все эти телепузики по ящику, – продолжала она. – И походы в «Икею». Я чувствовала себя просто идиоткой в этом «дискавери». Это меня напрягало. А он никогда меня не понимал, Тиффани. До последнего времени он не понимал, что я хочу сама решать, чем заниматься.
– Что ж, это нетрудно понять, – сказала я.
– Вот именно. Но наконец-то до него дошло, – сказала она пьяным голосом. – Не знаю, что с ним случилось, но он уже не такой зашоренный. Он переменился. Прямо-таки… кстати, Тиффани, я хочу… – Она наклонилась ко мне. – Я хочу… еще кое-что тебе сказать.
Господи, никогда бы не подумала, что буду выслушивать от нее признания. Она взяла меня за руку.
– Я хочу сказать… ты очень нужна Киту. Боже милосердный, неужели?
– И я никогда, никогда не буду разлучать вас, потому что знаю, как много ты для него значишь. И всегда будешь много значить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Внезапно раздался звонок в дверь, и появились Кит с Порцией. Ох, ну почему я не вышла замуж за Кита? Я снова подумала об этом с болью в сердце.
– Тиффани! – Он нежно обнял меня. А почему бы и нет?
– Привет, Кит, – сказала я. – Привет, Порция.
Порция улыбнулась мне. Очень дружелюбно. Что было необычно. И выглядела она… как-то по-другому. Она всего несколько раз согласилась прийти ко мне в гости с Китом и всегда во время вечеринки стояла с откровенно скучающим видом, грубо хватая его за рукав или выразительно вращая глазами, всячески стараясь показать, что с нее хватит. Сегодня она выглядела более… оживленной. И она держала Кита за руку. Довольно-таки собственнически. Я такого раньше не замечала.
– Извините, мы опоздали, – сказал Кит. – Мы заехали на полчасика на вечеринку к одному моему приятелю.
Так вот почему Порция улыбается. Она, видно, успела немного выпить.
– Какая чудесная елка, Фрэнсис! – воскликнул Кит.
Да, он был прав. Елка доставала почти до потолка и была очень красиво украшена – никаких вульгарных гирлянд и бантов, только многоцветная смесь дивных стеклянных игрушек и покрытых блестками шариков, опутанных паутиной белых мерцающих огоньков. На верхушке был прикреплен фарфоровый ангел с огромными золотыми шифоновыми крыльями.
– Кит, ты поможешь мне на кухне? – спросила Фрэнсис. – Мне нужно смешать коктейли.
Мы остались у елки вдвоем с Порцией. Какая же она высокая! Они с Китом всегда смотрелись комично, потому что он ростом пять футов девять дюймов, а она почти шесть. А на каблуках шесть футов три дюйма. Но сегодня она была в туфлях на низком каблуке. И это было необычно. Когда она, пошатнувшись, оперлась локтем о каминную полку, я украдкой взглянула на нее: на скулы можно поднос поставить, прозрачная кожа и большие серо-голубые глаза, которые казались почти бирюзовыми в полусвете камина. Нетрудно понять, почему Кит влюбился. Красивая.
– Я упилась в хлам, Тиффани, – сказала она своим стритхэмским говорком. – Я только что закончила эти ужасные съемки для «Харперс энд Квин». В Лонглете.
– Но это же здорово!
– Ну, не сказала бы.
– А что?
– Пришлось сниматься в купальнике. Счастье, если не свалюсь с воспалением легких. А парень, который всем этим заправлял, Александр Тинн, все увивался вокруг.
– Может, он подыскивал очередную «женушку»? – предположила я.
– О, дорогой, спасибо, – сказала Порция, когда Кит принес нам по огромному бокалу мартини и исчез в толпе. – На самом деле, Тиффани, – продолжала она, отпив сразу полбокала, – я уже по горло сыта модельным бизнесом.
Черт. Раньше Порция пи разу не снисходила до беседы со мной, тем более в таком доверительном тоне.
– Мне тридцать два. Я догораю. Я слишком стара для этой работы – остальные девчонки называют меня «бабулей», а съемки наводят на меня тоску.
– А как же дефиле? – спросила я. – Это же здорово!
– Ненавижу этот идиотский подиум, – энергично ответила Порция, отпив большой глоток мартини.
Черт, она действительно напивается.
– Все эти вставания в пять утра, чтобы вовремя приехать в аэропорт. Вся эта болтовня за кулисами с другими девчонками, сплетни про дизайнеров. Я уже заработала достаточно, – добавила она. – Я хочу заниматься чем-то более осмысленным, где нужно шевелить мозгами.
– А не будет ли это слишком академично? – спросила я.
Конечно, ничего такого я не спросила.
– А чем бы ты хотела заниматься? – спросила я.
– Может быть, работать у «Самаритян», – ответила она, снова сделав глоток. – Мне нравится помогать людям. Ди-иствительно нравится. Решать их проблемы. Я достаточно наслушалась от девушек за последние пятнадцать лет – наркотики, алкоголь, анорексия, булимия, проблемы с парнями, разводы, насилие в семье, постоянный контроль мужа… Ты не поверишь, как часто это приходится слышать. Я могла бы вести курсы.
– Ну конечно, – изумленно отозвалась я. Черт, этот мартини, оказывается, в голову ударяет.
– Но самое главное, – продолжала Порция, – я хочу проводить больше времени с Китом.
– Хорошая мысль, – одобрила я. Она взглянула на меня и спросила:
– Тиффани, а почему ты не вышла замуж за Кита?
– О, Порция, это очень хороший вопрос… ха-ха!
– Нет, ну ди-иствительно, Тиффани, почему? Я притворилась, что не слышу.
Позади нас стояли Лиззи и Мартин, они разговаривали с Кэтрин.
– Нет, мы не поедем кататься на лыжах – мы собираемся в одно совершенно замечательное место, – услышала я голос Лиззи. – В январе. В Чили и на остров Пасхи. Мартин всегда хотел побывать на острове Пасхи, правда, дорогой?
– Правда, – ответил он весело. – Всегда об этом мечтал.
– И всегда был помешан на этих каменных идолах.
– Да, – подтвердил он. – С самого детства.
– Это действительно интересно, – восхищенно сказала Кэтрин. – Никто не знает, откуда они появились. Они мне достались на экзамене по географии. Везет же вам!
– Ну, я подумала, что Мартину уже давно пора делать то, что ему хочется, – сказала Лиззи, нежно сжав его руку. – Он так много работает. К нам приедет моя мама и присмотрит за девочками.
Позже я заметила, что Кит и Мартин увлеченно о чем-то беседуют, и подумала: расскажут ли они когда-нибудь Порции и Лиззи, где проводят выходные?
– Я знаю, ты думаешь, я вела себя с Китом как последняя сволочь, – услышала я голос Порции.
Что?
– Разумеется нет, – солгала я, нервно глотнув мартини. – С чего бы мне так думать?
Она запрокинула голову и допила последние капли коктейля.
– Потому что я и вела себя как сволочь, вот почему. Но он был такой навязчивый, – продолжила она, махнув в мою сторону оливкой на шпажке и слегка покачнувшись. – Он так давил на меня. Не могла я этого выносить. Все эти разговоры о том, чтобы завести детей, – будто я ему только для этого и нужна. Я даже не была уверена, хочется ли мне детей. И до сих пор не уверена.
– Ну…
– И все эти телепузики по ящику, – продолжала она. – И походы в «Икею». Я чувствовала себя просто идиоткой в этом «дискавери». Это меня напрягало. А он никогда меня не понимал, Тиффани. До последнего времени он не понимал, что я хочу сама решать, чем заниматься.
– Что ж, это нетрудно понять, – сказала я.
– Вот именно. Но наконец-то до него дошло, – сказала она пьяным голосом. – Не знаю, что с ним случилось, но он уже не такой зашоренный. Он переменился. Прямо-таки… кстати, Тиффани, я хочу… – Она наклонилась ко мне. – Я хочу… еще кое-что тебе сказать.
Господи, никогда бы не подумала, что буду выслушивать от нее признания. Она взяла меня за руку.
– Я хочу сказать… ты очень нужна Киту. Боже милосердный, неужели?
– И я никогда, никогда не буду разлучать вас, потому что знаю, как много ты для него значишь. И всегда будешь много значить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105