Поэтому – я ни в коем случае не хочу на Тебя давить – просто уладь мои дела, скажем, в течение полугода. О, и еще, пожалуйста, благослови всех, кого я люблю, включая Довольно Успешного, и, если можешь, сделай каким-нибудь чудом, чтобы мы могли быть вместе, – это будет просто замечательно. Заранее спасибо. Всегда Твоя, Тиффани Тротт, открыть скобку, мисс, закрыть скобку».
– Так как насчет того симпатичного бухгалтера? – спросила мама, когда мы сидели в гостиной после речи королевы.
Я выглянула в сад: за тисовой изгородью тянулись мокрые поля Шропшира, и этот вид, не нарушаемый почти ничем, простирался на шесть миль.
– Ну, он мне не нравится, – ответила я, разрезая рождественский пирог. – Я тебе это уже говорила.
– А тот мальчик, с которым ты училась в школе, – он еще играл в регби?
– Женат. Четверо детей.
Я посмотрела на папу. Он решал кроссворд. Обычно он решает его за двадцать пять минут, а я за это время угадываю одно слово.
– А как Роджер, как бишь его, из Бристоля? – продолжала мама.
– Я не видела его с тех пор, как он заставил меня ждать у Национального театра в восемьдесят восьмом.
– Тебе какой положить кусочек – с малиновкой или со снеговиком?
– Со снеговиком, пожалуйста.
– А Питер Блейк?
– Эмигрировал в Австралию.
– Надо же.
Мы молча жевали.
– А что случилось с Конрадом Тейлором из рекламного агентства?
– Помолвлен. Я видела заметку в газете на прошлой неделе. Вкусный пирог, мама.
– А тот радиопродюсер, с которым ты была знакома?
Я содрогнулась.
– А, этот – он был такой слащавый. Мне было с ним очень неловко. Все думали, что он гей.
– Ну да, – сказала мама. – Припоминаю. Но ведь Алекс был тоже… мягкий человек.
– Да, был. Да уж.
– О, дорогая, ну почему ты продолжаешь встречаться с такими жалкими мужчинами? Я просто не понимаю.
– Это диагноз, – ответила я, отодвигая тарелку. – Я встречаюсь с мерзавцем, который ведет себя как полный мерзавец. А потом я расстаюсь с ним и начинаю встречаться с занудой, который ведет себя как полный зануда.
– Что ж, нужно напрячься и разорвать этот порочный круг, – сказала мама рассудительно.
– Согласна. У Кристин Скотт Томас та же проблема. – Я сняла с елки расколотую игрушку. – Она говорила в интервью, что встречает либо грубиянов, либо мерзавцев, либо мужчин, которые вообще не интересуются девушками. Так что я не одинока. Хотя на самом деле я еще как одинока, – добавила я, поправляя гирлянду. – Ты понимаешь, что я имею в виду.
– Ну, а как насчет того приятного мальчика, который был твоим партнером в танцклассе?
– Мама, это было тридцать лет назад.
– А Брайан Догерти?
– Умер.
– Ах да. Надо же. Ну, а ты уверена, что не можешь никого припомнить из твоих прошлых друзей? У тебя же было много друзей. Я уверена, что кто-нибудь из твоих давних знакомых был бы не прочь снова с тобой встречаться.
– Не думаю, мама.
– Дорогая, а почему ты не хочешь выйти замуж за Кита?
– Да, почему ты не хочешь выйти замуж за Кита, Тиффани? – спросил папа.
Вечером под Новый год я плелась по Оксфорд-стрит в толпе тысяч других покупателей, изо всех сил стараясь, чтобы меня не затоптали. Но люди упорно наступали мне на ноги, шли прямо на меня или задевали блестящими тележками для покупок. И невозможно было передвигаться со скоростью больше мили в час – нужно было буквально продираться сквозь густой людской поток. Я хотела купить всего одну вещь, но именно ее не было на распродажах – простенького платья для коктейлей, в котором я и собиралась встретить Новый год. Но где же мне его найти? Красные наклейки «Распродажа» были на всех витринах и алели словно раны. «Скидка сорок процентов!» – гласил плакат в «Селфриджез». «Небывалое предложение!» – это «Ди Эйч Эванс». Я решила попытать счастья в «Монсун» и уже собралась протиснуться сквозь толпу охотников за скидками, когда какой-то мужчина сунул мне в руки тонкую брошюрку.
– Спасибо, я уже умею говорить по-английски, – сказала я.
– Это не языковые курсы, – загадочно улыбнулся он. – Это нечто гораздо более интересное.
Что он имеет в виду? Я взглянула на листок, продолжая двигаться в толпе.
«Вы одиноки?» – гласил заголовок на первой страничке. Рекламировалось нечто под названием «Очарование».
«В Вашей жизни чего-то не хватает?»
– Да, – ответила я.
«Вы чувствуете, что навсегда останетесь одни?»
– Да, – ответила я. – Чувствую.
«Вам трудно общаться с новыми людьми?»
– И снова да, – ответила я.
«Вы же не хотите остаться за бортом романтической ладьи жизни?»
– Нет, – ответила я. – Не хочу.
«Не пускайте дело на самотек – выбирайте! Вместе с „Очарованием". Присоединяйтесь – и мы найдем Вашу вторую половину!»
Внутри была анкета и почтовый адрес. «Не пускайте дело на самотек – выбирайте! Не пускайте дело на самотек – выбирайте!» А потом вы узнаёте жуткие вещи об этих так называемых брачных агентствах. Они выманивают деньги, а потом исчезают, они обещают вам сотни надежных женихов, у большинства из которых, как потом оказывается, лысина или еще что-нибудь в этом роде. Они продают список клиентов разным коммерческим фирмам, и потом на ваш адрес приходит куча рекламы. Брачное агентство? Да вы что!
Так я думала, направляясь в «Джон Льюис». Вот уж действительно оказаться за бортом. Отвечать на брачные объявления – это одно, говорила я себе, вставая на эскалатор. Ходить на вечера знакомств – это тоже нормально. Вполне приемлемо. Черт, семьдесят пять процентов скидки на вечерние наряды. Но обращаться в брачные агентства – это уже для Довольно Долбанутых. А не для Довольно Успешных. Потому что Довольно Успешным такое не нужно, не правда ли? Ни в коем случае.
Агентства – это для упавших духом, думала я, направляясь в кафе на пятом этаже. Они для жалких неудачников и безнадежных зануд. Они для людей, которые настолько непривлекательны, так отчаянно угрюмы и неудачливы, что просто заслуживают того, чтобы оставаться в одиночестве, решила я, заказывая чашку чая. Такие люди просто притягивают неприятности, потому что занудливы и некрасивы, пришла я к выводу, садясь на свободное место. Да. Им, конечно, не повезло, но они могут винить в этом только себя.
А потом я открыла сумочку, вытащила ручку и аккуратно заполнила анкету.
– Новогодние пожелания! – крикнула Салли, когда мы стояли на балконе и смотрели, как фейерверк у моста Тауэр взрывается в бархатном небе.
– Я собираюсь сделать кое-что безрассудное! – заявила Эмма пьяным голосом, в то время как раздался первый удар Биг Бена. Бонг! – И вляпаюсь в неприятности!
– Я буду делать упражнения с гантелями, – сказала Фрэнсис. Бонг!
– Я буду много пить, – сказала Кэтрин. Бонг!
– А я – принимать наркотики, – сказал Хью. Бонг!
– Я стану психологом-консультантом, – сказала Лиззи, наполнив наши бокалы шампанским.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Так как насчет того симпатичного бухгалтера? – спросила мама, когда мы сидели в гостиной после речи королевы.
Я выглянула в сад: за тисовой изгородью тянулись мокрые поля Шропшира, и этот вид, не нарушаемый почти ничем, простирался на шесть миль.
– Ну, он мне не нравится, – ответила я, разрезая рождественский пирог. – Я тебе это уже говорила.
– А тот мальчик, с которым ты училась в школе, – он еще играл в регби?
– Женат. Четверо детей.
Я посмотрела на папу. Он решал кроссворд. Обычно он решает его за двадцать пять минут, а я за это время угадываю одно слово.
– А как Роджер, как бишь его, из Бристоля? – продолжала мама.
– Я не видела его с тех пор, как он заставил меня ждать у Национального театра в восемьдесят восьмом.
– Тебе какой положить кусочек – с малиновкой или со снеговиком?
– Со снеговиком, пожалуйста.
– А Питер Блейк?
– Эмигрировал в Австралию.
– Надо же.
Мы молча жевали.
– А что случилось с Конрадом Тейлором из рекламного агентства?
– Помолвлен. Я видела заметку в газете на прошлой неделе. Вкусный пирог, мама.
– А тот радиопродюсер, с которым ты была знакома?
Я содрогнулась.
– А, этот – он был такой слащавый. Мне было с ним очень неловко. Все думали, что он гей.
– Ну да, – сказала мама. – Припоминаю. Но ведь Алекс был тоже… мягкий человек.
– Да, был. Да уж.
– О, дорогая, ну почему ты продолжаешь встречаться с такими жалкими мужчинами? Я просто не понимаю.
– Это диагноз, – ответила я, отодвигая тарелку. – Я встречаюсь с мерзавцем, который ведет себя как полный мерзавец. А потом я расстаюсь с ним и начинаю встречаться с занудой, который ведет себя как полный зануда.
– Что ж, нужно напрячься и разорвать этот порочный круг, – сказала мама рассудительно.
– Согласна. У Кристин Скотт Томас та же проблема. – Я сняла с елки расколотую игрушку. – Она говорила в интервью, что встречает либо грубиянов, либо мерзавцев, либо мужчин, которые вообще не интересуются девушками. Так что я не одинока. Хотя на самом деле я еще как одинока, – добавила я, поправляя гирлянду. – Ты понимаешь, что я имею в виду.
– Ну, а как насчет того приятного мальчика, который был твоим партнером в танцклассе?
– Мама, это было тридцать лет назад.
– А Брайан Догерти?
– Умер.
– Ах да. Надо же. Ну, а ты уверена, что не можешь никого припомнить из твоих прошлых друзей? У тебя же было много друзей. Я уверена, что кто-нибудь из твоих давних знакомых был бы не прочь снова с тобой встречаться.
– Не думаю, мама.
– Дорогая, а почему ты не хочешь выйти замуж за Кита?
– Да, почему ты не хочешь выйти замуж за Кита, Тиффани? – спросил папа.
Вечером под Новый год я плелась по Оксфорд-стрит в толпе тысяч других покупателей, изо всех сил стараясь, чтобы меня не затоптали. Но люди упорно наступали мне на ноги, шли прямо на меня или задевали блестящими тележками для покупок. И невозможно было передвигаться со скоростью больше мили в час – нужно было буквально продираться сквозь густой людской поток. Я хотела купить всего одну вещь, но именно ее не было на распродажах – простенького платья для коктейлей, в котором я и собиралась встретить Новый год. Но где же мне его найти? Красные наклейки «Распродажа» были на всех витринах и алели словно раны. «Скидка сорок процентов!» – гласил плакат в «Селфриджез». «Небывалое предложение!» – это «Ди Эйч Эванс». Я решила попытать счастья в «Монсун» и уже собралась протиснуться сквозь толпу охотников за скидками, когда какой-то мужчина сунул мне в руки тонкую брошюрку.
– Спасибо, я уже умею говорить по-английски, – сказала я.
– Это не языковые курсы, – загадочно улыбнулся он. – Это нечто гораздо более интересное.
Что он имеет в виду? Я взглянула на листок, продолжая двигаться в толпе.
«Вы одиноки?» – гласил заголовок на первой страничке. Рекламировалось нечто под названием «Очарование».
«В Вашей жизни чего-то не хватает?»
– Да, – ответила я.
«Вы чувствуете, что навсегда останетесь одни?»
– Да, – ответила я. – Чувствую.
«Вам трудно общаться с новыми людьми?»
– И снова да, – ответила я.
«Вы же не хотите остаться за бортом романтической ладьи жизни?»
– Нет, – ответила я. – Не хочу.
«Не пускайте дело на самотек – выбирайте! Вместе с „Очарованием". Присоединяйтесь – и мы найдем Вашу вторую половину!»
Внутри была анкета и почтовый адрес. «Не пускайте дело на самотек – выбирайте! Не пускайте дело на самотек – выбирайте!» А потом вы узнаёте жуткие вещи об этих так называемых брачных агентствах. Они выманивают деньги, а потом исчезают, они обещают вам сотни надежных женихов, у большинства из которых, как потом оказывается, лысина или еще что-нибудь в этом роде. Они продают список клиентов разным коммерческим фирмам, и потом на ваш адрес приходит куча рекламы. Брачное агентство? Да вы что!
Так я думала, направляясь в «Джон Льюис». Вот уж действительно оказаться за бортом. Отвечать на брачные объявления – это одно, говорила я себе, вставая на эскалатор. Ходить на вечера знакомств – это тоже нормально. Вполне приемлемо. Черт, семьдесят пять процентов скидки на вечерние наряды. Но обращаться в брачные агентства – это уже для Довольно Долбанутых. А не для Довольно Успешных. Потому что Довольно Успешным такое не нужно, не правда ли? Ни в коем случае.
Агентства – это для упавших духом, думала я, направляясь в кафе на пятом этаже. Они для жалких неудачников и безнадежных зануд. Они для людей, которые настолько непривлекательны, так отчаянно угрюмы и неудачливы, что просто заслуживают того, чтобы оставаться в одиночестве, решила я, заказывая чашку чая. Такие люди просто притягивают неприятности, потому что занудливы и некрасивы, пришла я к выводу, садясь на свободное место. Да. Им, конечно, не повезло, но они могут винить в этом только себя.
А потом я открыла сумочку, вытащила ручку и аккуратно заполнила анкету.
– Новогодние пожелания! – крикнула Салли, когда мы стояли на балконе и смотрели, как фейерверк у моста Тауэр взрывается в бархатном небе.
– Я собираюсь сделать кое-что безрассудное! – заявила Эмма пьяным голосом, в то время как раздался первый удар Биг Бена. Бонг! – И вляпаюсь в неприятности!
– Я буду делать упражнения с гантелями, – сказала Фрэнсис. Бонг!
– Я буду много пить, – сказала Кэтрин. Бонг!
– А я – принимать наркотики, – сказал Хью. Бонг!
– Я стану психологом-консультантом, – сказала Лиззи, наполнив наши бокалы шампанским.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105