2, – сказала я.
– Ум – это самое привлекательное, что есть у женщины.
– За два экзамена уровня А я получила С.
– Я считаю, – продолжал он, разрезая стейк, – это единственное, что действительно имеет значение.
– А за один из них мне чуть не поставили В.
– Да, – заключил он, – ничто не делает женщину более привлекательной, чем высокий интеллект. Ну, – сказал он, оплатив счет, – еще один приятный вечер, Тиффани. Как насчет того, чтобы сыграть пару геймов в субботу?
– О да, давайте, – сказала я радостно. – Это будет здорово. А потом, возможно, мы сможем сыграть и партию.
– Что скажешь? – спросила Салли, демонстрируя мне родильный бассейн, стоявший у нее в гостиной в уже собранном виде.
– Э-э, он выглядит очень симпатично… но тебе не кажется, что это немного преждевременно? Ребенок-то появится через шесть недель.
– Да, но я хочу, чтобы у меня все было наготове, – сказала она. – Поэтому решила установить бассейн заранее.
– Где ты его достала? – спросила я.
– Взяла напрокат. Фирма его смонтировала, и все, что нам останется сделать, когда подойдет время, – это наполнить его водой через этот шланг.
– Это вроде джакузи? – спросила я, трогая пальцем голубой плексиглас.
– Не дури, Тифф, – конечно, нет.
– А где трамплин для прыжков?
– Тиффани!
– А маска с трубкой?
– Тиффани, пожалуйста, будь серьезной.
– Ладно. А сколько воды сюда надо лить?
– Двести галлонов. И как только бассейн наполнится, мы накроем его вот этой пластиковой крышкой, чтобы сохранить тепло. Когда подойдет время, я просто разденусь и лягу в него.
– И потом ребенок вынырнет?
– Да, – сказала она весело. – В спокойной атмосфере, в приглушенном свете – кстати, я поставила несколько ночников, – и конечно, в ласковой теплой воде. Ребенок просто перейдет из одной водной среды в другую. Я слышала, что ребенок, рожденный таким образом, появляется на свет с улыбкой. Знаешь, на островах Южного океана есть племена; так вот, женщины там рожают в морской воде.
– Надеюсь, на мелководье.
– А еще существует предание, что жрицы в Древнем Египте тоже рожали в воде.
– Надо же. Ну что ж, это очень интересно, – сказала я. Хотя не могла избавиться от мысли, что если бы мы рождались в воде, то у нас были бы плавники.
– Это будет чудесно, – продолжала она с блаженной улыбкой. – Я жду этого с нетерпением, Тиффани. А ты?
– О да, – солгала я. – Я и сама не могу дождаться.
Но, если честно, меня все же несколько тревожило намерение Салли рожать дома, без лекарств, в этом бассейне. Нет, я действительно не одобряла этот новый способ.
– А что, если бассейн даст течь? – спросила я. – Тут же будет потоп. И все на голову живущим внизу соседям.
– Он не потечет, – заявила Салли самонадеянно. – Нужно только постелить под него вот это полиэтиленовое полотнище, перед тем как пустить воду, просто на всякий случай.
– Знаешь, в Челси-Вестминстерской больнице есть пара родильных бассейнов, – сказала я. – Сейчас во многих больницах они есть. Об этом говорится во всех книжках о родах. Если уж ты хочешь рожать в воде, то почему бы не сделать это в больнице? Я все-таки не понимаю, зачем рожать дома.
– Мне противна сама мысль обо всех этих чужих людях, которые будут вмешиваться, давать мне лекарства, говорить, что делать и когда тужиться, – заявила она непреклонно. – Я хочу родить ребенка активно, а не пассивно, я хочу, чтобы это событие, которое изменит всю мою жизнь, произошло в уединении, в интимной обстановке моего дома. Будет акушерка, я, ребенок – и, конечно, ты, Тиффани. Ты тоже будешь в бассейне.
– В бассейне?
О господи, я на такое не согласна.
– Конечно. Ты наденешь купальник, но какого-нибудь приятного нежного цвета, пожалуйста, а не тот ярко-фиолетовый, – это может травмировать малышку, если он будет первым, что она увидит. И знаешь, если я буду рожать Лейлу в больнице, – продолжала она, – я могу услышать, как стонут другие женщины во время схваток, или увидеть, как они тужатся. А я хочу, чтобы Леда пришла в этот мир в тишине и спокойствии, без стресса, насколько это возможно, – а это означает домашние роды. Понимаешь, то, что произошло с Рози, случилось только потому, что она рожала в больнице.
– Но у тебя могут быть неудачные роды дома, – возразила я. – Рожать больно, где бы это ни происходило, разве нет?
Но Салли, кажется, не слышала. Она лежала на белом кожаном диване и, приподняв трикотажную рубашку, водила по голому животу акустическим прибором.
– Мне нравится это приспособление, – сказала она. – И ребенку хорошо, я уверена. В конце концов, давно известно, что младенцы слышат из чрева к семи с половиной месяцам, а Либби сейчас как раз столько. Они не только слышат звуки, но и реагируют на них – поэтому можно начинать обучение. – Она увеличила громкость на белом устройстве размером с плеер и отхлебнула чаю из сладкого укропа.
– Что Летиция сейчас слушает? – спросила я. – Уроки итальянского, биохимию для начинающих или дифференциальное исчисление? Знаешь, я не одобряю все эти новомодные устройства по «улучшению младенцев» и внутриутробное обучение.
– Это просто информационное питание, – сказала Салли с улыбкой, – раннее обучение, думаю, так это можно назвать. И я уверена, что девочка получает удовольствие, потому что, куда бы я ни приложила прибор, я слышу, как она шевелится и толкает ножкой.
– Она, наверное, говорит: «Выключи этот ужасный шум!»
– Ох, Тиффани, ты такая старомодная. – Салли вздохнула. – Я знаю одну маму, которая пользовалась этим прибором, – так ее ребенок пошел в семь месяцев!
– Да, но готова поспорить: никто не может доказать, что это случилось из-за этой… штуковины, – сказала я.
Но потом подумала, что лучше мне бы заткнуться. Потому что ведь это Салли ждет ребенка, а не я. Хотя, если честно, у меня мелькнула мысль, что, чем тратить двести фунтов на этот прибор, лучше бы купить на них подгузников.
– Ты собираешься послать ее в Итон? – спросила я. Потому что, конечно, когда Ларе исполнится тринадцать, Итон, возможно, будет самой подходящей для нее школой.
– Нет. Но в ту минуту, когда она вынырнет, она уже будет в списках Винчестер-колледжа, Радли, Рагби, Гордонстона, Чартерхаус-скул, Мальборо и Стоу.
– И какая карьера ее ожидает? Все это тоже запланировано?
– Ох, Тиффани, не глупи, – сказала Салли весело. – Как это можно знать заранее? И я уж точно не буду одной из этих назойливых и тщеславных мамаш и не стану заявлять, что она возглавит Всемирный банк, или станет знаменитой художницей, или займет пост премьер-министра. Да, Тиффани, я хочу, чтобы у тебя тоже был ребенок, маленькая подружка для Лизетт.
– Что ж, может быть, и заведу, – сказала я, – вполне возможно, потому что у нас с Патриком вроде бы что-то наклевывается.
– Да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Ум – это самое привлекательное, что есть у женщины.
– За два экзамена уровня А я получила С.
– Я считаю, – продолжал он, разрезая стейк, – это единственное, что действительно имеет значение.
– А за один из них мне чуть не поставили В.
– Да, – заключил он, – ничто не делает женщину более привлекательной, чем высокий интеллект. Ну, – сказал он, оплатив счет, – еще один приятный вечер, Тиффани. Как насчет того, чтобы сыграть пару геймов в субботу?
– О да, давайте, – сказала я радостно. – Это будет здорово. А потом, возможно, мы сможем сыграть и партию.
– Что скажешь? – спросила Салли, демонстрируя мне родильный бассейн, стоявший у нее в гостиной в уже собранном виде.
– Э-э, он выглядит очень симпатично… но тебе не кажется, что это немного преждевременно? Ребенок-то появится через шесть недель.
– Да, но я хочу, чтобы у меня все было наготове, – сказала она. – Поэтому решила установить бассейн заранее.
– Где ты его достала? – спросила я.
– Взяла напрокат. Фирма его смонтировала, и все, что нам останется сделать, когда подойдет время, – это наполнить его водой через этот шланг.
– Это вроде джакузи? – спросила я, трогая пальцем голубой плексиглас.
– Не дури, Тифф, – конечно, нет.
– А где трамплин для прыжков?
– Тиффани!
– А маска с трубкой?
– Тиффани, пожалуйста, будь серьезной.
– Ладно. А сколько воды сюда надо лить?
– Двести галлонов. И как только бассейн наполнится, мы накроем его вот этой пластиковой крышкой, чтобы сохранить тепло. Когда подойдет время, я просто разденусь и лягу в него.
– И потом ребенок вынырнет?
– Да, – сказала она весело. – В спокойной атмосфере, в приглушенном свете – кстати, я поставила несколько ночников, – и конечно, в ласковой теплой воде. Ребенок просто перейдет из одной водной среды в другую. Я слышала, что ребенок, рожденный таким образом, появляется на свет с улыбкой. Знаешь, на островах Южного океана есть племена; так вот, женщины там рожают в морской воде.
– Надеюсь, на мелководье.
– А еще существует предание, что жрицы в Древнем Египте тоже рожали в воде.
– Надо же. Ну что ж, это очень интересно, – сказала я. Хотя не могла избавиться от мысли, что если бы мы рождались в воде, то у нас были бы плавники.
– Это будет чудесно, – продолжала она с блаженной улыбкой. – Я жду этого с нетерпением, Тиффани. А ты?
– О да, – солгала я. – Я и сама не могу дождаться.
Но, если честно, меня все же несколько тревожило намерение Салли рожать дома, без лекарств, в этом бассейне. Нет, я действительно не одобряла этот новый способ.
– А что, если бассейн даст течь? – спросила я. – Тут же будет потоп. И все на голову живущим внизу соседям.
– Он не потечет, – заявила Салли самонадеянно. – Нужно только постелить под него вот это полиэтиленовое полотнище, перед тем как пустить воду, просто на всякий случай.
– Знаешь, в Челси-Вестминстерской больнице есть пара родильных бассейнов, – сказала я. – Сейчас во многих больницах они есть. Об этом говорится во всех книжках о родах. Если уж ты хочешь рожать в воде, то почему бы не сделать это в больнице? Я все-таки не понимаю, зачем рожать дома.
– Мне противна сама мысль обо всех этих чужих людях, которые будут вмешиваться, давать мне лекарства, говорить, что делать и когда тужиться, – заявила она непреклонно. – Я хочу родить ребенка активно, а не пассивно, я хочу, чтобы это событие, которое изменит всю мою жизнь, произошло в уединении, в интимной обстановке моего дома. Будет акушерка, я, ребенок – и, конечно, ты, Тиффани. Ты тоже будешь в бассейне.
– В бассейне?
О господи, я на такое не согласна.
– Конечно. Ты наденешь купальник, но какого-нибудь приятного нежного цвета, пожалуйста, а не тот ярко-фиолетовый, – это может травмировать малышку, если он будет первым, что она увидит. И знаешь, если я буду рожать Лейлу в больнице, – продолжала она, – я могу услышать, как стонут другие женщины во время схваток, или увидеть, как они тужатся. А я хочу, чтобы Леда пришла в этот мир в тишине и спокойствии, без стресса, насколько это возможно, – а это означает домашние роды. Понимаешь, то, что произошло с Рози, случилось только потому, что она рожала в больнице.
– Но у тебя могут быть неудачные роды дома, – возразила я. – Рожать больно, где бы это ни происходило, разве нет?
Но Салли, кажется, не слышала. Она лежала на белом кожаном диване и, приподняв трикотажную рубашку, водила по голому животу акустическим прибором.
– Мне нравится это приспособление, – сказала она. – И ребенку хорошо, я уверена. В конце концов, давно известно, что младенцы слышат из чрева к семи с половиной месяцам, а Либби сейчас как раз столько. Они не только слышат звуки, но и реагируют на них – поэтому можно начинать обучение. – Она увеличила громкость на белом устройстве размером с плеер и отхлебнула чаю из сладкого укропа.
– Что Летиция сейчас слушает? – спросила я. – Уроки итальянского, биохимию для начинающих или дифференциальное исчисление? Знаешь, я не одобряю все эти новомодные устройства по «улучшению младенцев» и внутриутробное обучение.
– Это просто информационное питание, – сказала Салли с улыбкой, – раннее обучение, думаю, так это можно назвать. И я уверена, что девочка получает удовольствие, потому что, куда бы я ни приложила прибор, я слышу, как она шевелится и толкает ножкой.
– Она, наверное, говорит: «Выключи этот ужасный шум!»
– Ох, Тиффани, ты такая старомодная. – Салли вздохнула. – Я знаю одну маму, которая пользовалась этим прибором, – так ее ребенок пошел в семь месяцев!
– Да, но готова поспорить: никто не может доказать, что это случилось из-за этой… штуковины, – сказала я.
Но потом подумала, что лучше мне бы заткнуться. Потому что ведь это Салли ждет ребенка, а не я. Хотя, если честно, у меня мелькнула мысль, что, чем тратить двести фунтов на этот прибор, лучше бы купить на них подгузников.
– Ты собираешься послать ее в Итон? – спросила я. Потому что, конечно, когда Ларе исполнится тринадцать, Итон, возможно, будет самой подходящей для нее школой.
– Нет. Но в ту минуту, когда она вынырнет, она уже будет в списках Винчестер-колледжа, Радли, Рагби, Гордонстона, Чартерхаус-скул, Мальборо и Стоу.
– И какая карьера ее ожидает? Все это тоже запланировано?
– Ох, Тиффани, не глупи, – сказала Салли весело. – Как это можно знать заранее? И я уж точно не буду одной из этих назойливых и тщеславных мамаш и не стану заявлять, что она возглавит Всемирный банк, или станет знаменитой художницей, или займет пост премьер-министра. Да, Тиффани, я хочу, чтобы у тебя тоже был ребенок, маленькая подружка для Лизетт.
– Что ж, может быть, и заведу, – сказала я, – вполне возможно, потому что у нас с Патриком вроде бы что-то наклевывается.
– Да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105