– Ну вы даете… Бог мой, мы же не на Луну летим! Вы каждый день будете видеться в Доме моделей.
– Ай, оставь нас, – с досадой произнесла Джина, махнув на него рукой.
– Если будешь издеваться над нами, я ее не отпущу с тобой, – сказала Даниэла.
Фелипе смеялся.
Херардо вернулся домой в чудесном настроении. Аманда сидела в гостиной со своей неизменной палкой. Луиса развалилась на диване и посмеивалась над бабушкой:
– Тебе надо научиться кататься на лыжах, как Лолита.
Аманда рассмеялась:
– Да, мне с моей ногой только на лыжах и кататься.
– А ты попробуй, – подзадоривала ее Каролина.
– Ты, значит, заодно с Луиситой? – ворчала ее мать.
Херардо, весело наблюдавший за ними, вдруг произнес:
– Знаете, что я вам скажу? Я ужасно люблю вас всех.
Аманда недоверчиво посмотрела на него:
– Неужели и меня тоже?
– Конечно же, старая ворчунья, я вас тоже люблю, – засмеялся он.
Старуха добрыми глазами посмотрела на него:
– И я тебя люблю, Херардо. И всех вас тоже, несмотря на ужасный характер, которым наградил меня Господь.
Долорес со своим Рафаэлем пришла в тот же парк, где некогда она гуляла с Хустино. И день был такой же чудесный, как восемь лет назад. Воспоминания своей приятной грустью согревали ее душу, вторя другой, более свежей печали.
– Как быстро все пролетело, Рафаэль, – сказала она, взяв кубинца за руку. – Дня через два ты вернешься в Майами, и я тебя больше не увижу.
– Что ты, малышка! – возмутился старик. – Я очень скоро вернусь!
– Так я и буду сидеть и дожидаться тебя! – ворчливо произнесла Лолита.
Рафаэль искоса посмотрел на нее:
– Ты что, мне не веришь?
– Я не верю даже в кладбищенский покой.
Они прошли еще несколько шагов по залитой солнцем дорожке. Рафаэль напряженно думал.
– Послушай! – сказал он наконец. – Я лечу в Майами на несколько дней. Почему бы тебе не полететь со мной? Познакомишься с моим сыном, он отличный парень.
– А если он будет на меня косо смотреть? – Долорес вспомнила сына Хустино.
– С какой стати? – возмутился кубинец. – Я же говорю тебе, он отличный парень. И он будет от тебя в восторге, уж поверь!
Долорес мечтательно засмеялась и обняла Рафаэля.
– Я знаю, в Майами есть славные места. Пожалуй, ты меня уговорил.
– Вот и отлично, – обрадовался Рафаэль. – И вообще, я думаю, со временем мы могли бы пожениться и путешествовать по свету.
– Давно пора, – ответила Долорес. – Я всю жизнь провела в Мексике. Самое время мне повидать заграницу.
С приходом Федерико работа на предприятии Мендеса Давилы оживилась. Но теперь у Мануэля и Хуана Антонио было меньше времени для общения. И как-то раз Хуан Антонио пригласил друга к себе – посидеть, опрокинуть по рюмочке, поболтать о том о сем. Однако Мануэль неожиданно заупрямился.
– Давай сходим куда-нибудь, например, в бар, в ресторан. Почему обязательно встречаться у Сонии?
Хуан Антонио прямо посмотрел на него:
– Потому что это теперь и мой дом. А у меня нам будет удобнее всего.
– Поехали лучше ко мне, – отвел глаза Мануэль.
– Тебе так неприятна Сония? – нахмурился Хуан Антонио.
– Да нет, не в этом дело.
– Ее может и не быть дома, – сказал Хуан Антонио и вдруг рассердился: – Слушай, Мануэль, если ты не поедешь ко мне, мы поссоримся. Более того, мы перестанем быть друзьями.
– Ну хорошо, хорошо, не злись. Поедем.
И друзья ударили по рукам.
Сония оказалась дома. Вопреки опасениям Мануэля, она была весела. Друзья с удовольствием выслушали ее рассказ о сегодняшней встрече с Рамоном и Маргаритой.
– Мы все время хохотали, как сумасшедшие, – смеялась она. – И в довершение всего я стану его мамой, так мы договорились. Как вам это?
– Я предпочитаю, чтобы ты была ему мамой, а не женой.
Сония с улыбкой махнула рукой.
– Наши отношения были чудесными, но мне надо было вовремя заметить, что наша любовь умерла.
– Когда у них с Маргаритой свадьба? – спросил Мануэль. Он смотрел на оживленную Сонию и ловил себя на мысли, что ему приятно в ее обществе. Давно он не чувствовал себя так легко в ее присутствии.
– Месяца через два, насколько я поняла, – ответила Сония. – Рамон сказал, что сообщит мне об этом первой.
– Прекрасно, – сказал Хуан Антонио. – Лучше всего сохранять добрые отношения с бывшими возлюбленными.
Сония легким шагом протанцевала по гостиной.
– Он был для меня чем-то особенным. И я для него тоже. Но вы этого не поймете.
– Почему? – возразил Мануэль. – Рамон уже не тот сосунок, каким мы его знали когда-то.
– Уже не тот, – подтвердила Сония. – Когда мы встретились, то оказались очень нужны друг другу. – Она задумалась и, подняв голову, спокойно сказала: – Я ни в чем не раскаиваюсь.
Мануэль молча смотрел на нее. Такая – решительная, веселая, уверенная в себе – она нравилась ему все больше и больше.
Федерико побывал дома у Летисии. Ушел он от нее в плохом настроении. Его поражало, почему она видит все в каком-то черном свете? Его возвращение на работу к Хуану Антонио Летисия восприняла с удовлетворением, но не поверила, что он может искренне хорошо относиться к своему хозяину. В этом примирении она увидела лишь уловку юноши, не желавшего терять выгодное место. Летисия считала себя умнее всех, но Фико с грустью понимал, что она не может умно распорядиться даже собственной жизнью.
Моника поспешила поделиться с матерью тем, что сказал ей Эдуардо.
– Я знала, что так и будет! – радостно воскликнула Даниэла.
На Монику напало веселье:
– Он будет одновременно отцом и братом Хуана Мануэля!
– Хуану Мануэлю незачем знать, что его отец – Альберто.
Но Моника не согласилась:
– Лучше, чтобы он знал правду. В самый неожиданный момент Альберто может объявиться и рассказать ему все. Представляешь, что может тогда произойти?
Даниэла поморщилась. Действительно, от этого мерзавца можно было ожидать что угодно.
– Надеюсь, Лало и Херардо скоро узнают, уехал он или нет, – сказала Моника.
Даниэла ответила:
– Я думаю, что его нет в Мексике. Сама посуди, Иренэ в ярости. Она не успокоится, пока не найдет его. Нет, Альберто не стал бы рисковать.
Моника подумала об Иренэ. В каком же она должна быть отчаянии, если даже решилась позвонить Даниэле.
– У нее не все в порядке с головой, – сказала Даниэла. – Я наговорила ей ужасные вещи, да простит меня Господь, но я презираю ее, Моника, презираю и ненавижу.
– Еще бы, мамочка, – отозвалась Моника.
– Если бы не она, моему сыну исполнилось бы уже восемь лет, – с тоской произнесла Даниэла.
– Не думай об этом, мама, – сжала ее руку дочь. – Ты расстроишься, а это тебе сейчас ни к чему.
– От этой тоски мне не избавиться. Она всегда в моем сердце.
Моника жалостливо глядела на нее. Теперь, когда у нее самой был сын, она особенно остро ощутила боль, которая терзала Даниэлу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126