Они поехали в центр города и там, оставив машину, бродили по старой части города. Они почти не разговаривали между собой до тех пор, пока, устав от ходьбы, не зашли в кафе. Выбрав столик в углу и сделав заказ, они еще некоторое время сидели молча. Обоим хотелось забыть о разводе и о том, что ему предшествовало. Они чувствовали, что то, что их объединяло, было нужнее и важнее. Столько пережито вместе! Это невозможно зачеркнуть! Джина наконец решилась нарушить тишину.
– Лучше поговорим начистоту, Фелипе, – сказала она. – Если ты так разошелся, значит, ты меня ревнуешь.
– Ты спятила! – сразу насторожился Фелипе. – Почему я дожен ревновать?
– Зачем тогда ты полез драться с Хансом? – допытывалась Джина. Ей очень хотелось, чтобы Фелипе признался, что все еще любит ее, но Фелипе не мог этого сделать: в нем говорило мужское самолюбие. – Зачем ты его ударил?
– Затем, что он мне противен! И ты тоже! – огрызнулся Фелипе. В душе ему было стыдно за то, что он не смог сдержаться и полез в драку. Кулаками ведь ничего не докажешь.
– Ты меня еще любишь, правда? – спросила Джина, глядя на него в упор.
– Я? Да я никогда, слышишь, никогда тебя не любил! Я и женился на тебе из жалости! А потом родились дети… – Фелипе запнулся и махнул рукой. – Ладно, я здесь не для того, чтобы ты надо мной потешалась!
– Да нет же, я и не собиралась смеяться над тобой! – Джина дернула его за рукав. – Садись-садись! Ты просто ревнуешь!
– Бред какой-то! – мотнул головой Фелипе. – Слушай, я серьезно… То, что там у вас с Хансом, меня совершенно не трогает. Мы разведены и… Короче, я сожалею лишь о том, что распалился и закатил скандал в Доме моделей, но…
– Да уж, некрасиво получилось… Ты вел себя просто по-хамски с Даниэлой. И потом, ты неправ, потому что между мной и Хансом ничего нет, – Джина смотрела на Фелипе чистыми, бесхитростными глазами.
– Да-да, рассказывай!.. – криво усмехнулся Фелипе, не поверив ни одному ее слову.
– Но это чистая правда! Ханс приехал из Германии, потому что хочет жениться на мне и увезти меня отсюда, вот и все, – произнесла Джина своей обычной скороговоркой и капризно надула губы. – А я не хочу! И знаешь, почему? Потому что скучаю по семье, потому что люблю тебя, потому что хочу быть рядом со своими детьми.
– Да… – протянул Фелипе. Он явно не ожидал услышать это от Джины. – Херардо убедил меня в том, что нам не следует ссориться.
– Херардо – прелесть! Кладезь мудрости!
– Я полагаю, нам нужно поддерживать дружеские отношения из-за детей, – сказал Фелипе.
– А если попытаться начать все сначала? – робко спросила Джина.
– Не думаю, что это возможно, – возразил Фелипе.
– Можно попробовать, – лукаво улыбнулась Джина.
– Я никогда не смогу простить тебе измену, – сурово насупился Фелипе.
– А ты думаешь, я смогу забыть твое безразличие? Твою чертову газету? Ту скуку, которая царила в нашем доме? – выкрикнула Джина и сжала ладонями виски.
– Единственный скучный человек – это ты! – вскипел Фелипе.
– Я? – изумилась Джина.
– Да! А я был образцовым мужем! – торжествующе посмотрел на нее Фелипе.
– Ты?! – еще больше удивилась Джина.
– Я никогда не изменял тебе! – заявил Фелипе. – А ты…
– Ты?! Ты мне не изменял?! – вскричала Джина. – Да ты мне изменял с твоей мерзкой газетой! А это еще унизительнее!
– Ты опять за свое? – спросил Фелипе, чувствуя, что нити, которые их объединяли, рвутся одна за другой.
– Ты первый начал! Я пытаюсь дать тебе еще одну возможность, – сказала Джина.
– Ну нет, спасибо! Не надо мне твоих благодеяний! Благодарю покорно! – презрительно усмехнулся Фелипе, – Лучше уж быть одному!
– Тебе только с лошадьми разговаривать! С какой-нибудь кобылкой с ипподрома, очередной Стройной Малышкой! С ней-то уж вы найдете общий язык! – съязвила Джина.
– Знаешь, что? – спросил Фелипе, зло сверкая глазами. – Иди ты к черту!
– Конечно, я уйду! – ответила Джина. Она встала, взяла свою сумку и сделала вид, что что-то в ней ищет.
– Чем меньше ты будешь видеться с детьми, тем лучше, – напутствовал ее Фелипе.
– Дети должны жить со мной! – воскликнула Джина и закрыла наконец сумку.
– Да? – холодно бросил Фелипе. – Это при твоих-то нравах?
– Я, по крайней мере, им мать, а ты… так, сбоку припека! – выпалила Джина и выбежала из кафе.
Даниэла привезла Сонию и Ханса к себе домой. Она чувствовала себя опустошенной. Сказывалось напряжение последних суток. В ней нарастало раздражение.
– Я не понимаю, чего добивается Иренэ, пытаясь все отрицать, – сказала Сония.
– Я тоже не понимаю. Но я знаю, что это правда. Она действительно ждет ребенка от Альберто. Я поняла это по ее глазам. Она уже не такая, как прежде. Похоже, Ракель была права, и Иренэ изменилась, – задумчиво произнесла Даниэла.
– Я помню, что она творила на теплоходе, – вставил Ханс.
– Ну это пустяки по сравнению с тем, что было потом, – усмехнулась Даниэла.
– Ты думаешь, Хуан Антонио ничего не предпримет после того, что ты ему рассказала? – поинтересовалась Сония.
– Кто знает… – устало ответила Даниэла. – Мне казалось, что я хорошо знаю Хуана Антонио, но сама видишь… как я обманывалась.
Ханс начал расспрашивать женщин о том, что произошло в его отсутствие. Сония не преминула пожаловаться на Рамона, на то, как охладел он к ней.
– Но я так просто Рамона не отдам, – заявила Сония и вдруг сказала, обернувшись к Даниэле: – Извини, но я не такая, как ты!
– Как я? – неприятно удивилась Даниэла. Ее задели слова Сонии.
– Джина права, когда говорит, что тебе следовало бороться за Хуана Антонио, – назидательным тоном произнесла Сония.
– Бороться? А как? Все время ревновать и устраивать сцены, как делаешь ты с Рамоном? – не выдержала Даниэла. – Нет уж, извини! У меня есть чувство собственного достоинства.
– Хуан Антонио любит вас. Это сразу видно, – мягко сказал Ханс. – У него такие глаза, когда он на вас смотрит.
– Меня не интересует, любит он меня или нет и что там у него в глазах! У них будет ребенок с Летисией! Он продолжает жить с ней! Так-то он меня любит! – горько усмехнулась Даниэла.
– Он не бросил ее, потому что ты не захотела. Стоит тебе только пальцем шевельнуть, и он будет с тобой! – убежденно произнесла Сония.
– Я тебе уже сказала, что у меня еще осталась гордость! – возразила Даниэла.
– Любовь и гордость – разные вещи! – не сдавалась Сония.
– А что бы ты хотела? Чтобы я упала перед ним на колени и залилась слезами, как ты перед Рамоном? – гневно сверкнула глазами Даниэла. – В отличие от тебя, я не собираюсь делить любимого мужчину ни с кем. С помощью шантажа ты можешь удержать Рамона, но в мыслях он далеко от тебя. Какой в этом смысл?
– Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том, как ты меня оскорбила? – спросила Сония, и нижняя губа у нее задрожала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126