Я помогаю Рут снять платье и осторожно надеваю его на манекен. Она не отвечает на мой вопрос, да и надо ли? Это только расстроило бы ее еще больше.
Я накрываю платье подкладочной тканью, аккуратно подсовывая ее под подол, чтобы наряд не запылился. Рут раскладывает по местам инструменты, потом я опускаю шторы и выключаю свет. Эскалаторы уже остановили, поэтому мы спускаемся по ним пешком и направляемся к служебному входу на первом этаже.
– Прости меня, Рут.
– Все хорошо.
– Нет, не хорошо. У меня нет никакого права навязывать тебе свое мнение.
– Ты и не навязываешь. Все, что ты сказала, – чистой воды правда. Мне есть над чем задуматься.
Рут открывает дверь. Сильный порыв ветра со стуком захлопывает ее обратно. Рут открывает ее снова и пропускает меня вперед. Потом выходит сама, запирает дверь и дергает ее, проверяя, хорошо ли она закрыта. Начинается снег. Я лезу в карман за перчатками. Рут повязывает на шею шарф.
– Прости, что разочаровала тебя, Лючия.
– Ты никогда не разочаровывала меня. Я просто за тебя переживаю.
Рут смотрит в направлении Мэдисон-авеню.
– Очень тяжело сделать всех вокруг счастливыми, но я уверена, что должен быть какой-то способ. Мне придется разыскать его.
– У тебя получится.
Как я могу сказать моей лучшей подруге, что нет способа сделать счастливыми абсолютно всех? Я знаю это по собственному опыту, из-за того случая с семьей Де Мартино. Я очень расстроена, потому что заставила подругу переживать. Я не могу попрощаться с ней вот так.
– Спасибо тебе, Рут.
– За что?
– Ну, хотя бы за то, что хотела создать вместе со мной ателье.
– Очень хотела.
– Знаю, – улыбаюсь ей я и поворачиваю в сторону Пятой авеню.
– Береги себя, – кричит мне вслед Рут, заворачивая в противоположную сторону, и идет к автобусной остановке.
– Хорошо, – отвечаю я и смотрю на Пятую авеню.
Автобуса нигде не видно. Ветер слишком холодный, чтобы стоять на остановке и ждать, поэтому я решаю до следующей остановки пройтись пешком. Все же идти лучше, чем стоять.
Туман скрывает крыши высотных домов, а свет с нижних этажей такой мрачный в плотном мареве, заполнившем город, словно мы в каком-то потустороннем, призрачном мире.
Я натягиваю на уши свою бархатистую шляпу с широкими полями и завязываю ленты под подбородком, засовываю руки поглубже в карманы и быстро иду в сторону дома.
Интересно, что со мной будет дальше. Рут так мила, что предлагает мне открыть ателье вместе с ней, но это просто мечты. Как только она выйдет замуж, она проработает еще какое-то время, а потом они с Харви родят ребенка, и ей придется уволиться, чтобы воспитывать малыша. Наверное, я и сама могла бы открыть ателье. Но как? Я не знаю, как это делается; я просто швея. Наверное, мне кажется, что деловой мир принадлежит мужчинам, потому что я выросла среди братьев. В этом мире есть и женщины, например Эдит Хед из Голливуда. Я читала в журнале «Фото скрин», что у мисс Хед есть муж, но нет детей. Материнство – трудное дело, не менее трудна и беременность. Чем ближе день, когда Розмари должна родить, я замечаю, как тяжело ей заниматься привычными делами и какой она становится раздраженной. Роберто почти не отходит от нее, но чем он ей может помочь. Уверена, в глубине души он радуется, что ему самому не приходится вынашивать ребенка. Иногда мне кажется, что женщине достаются все трудности жизни.
Из всех моих знакомых единственный человек, чьему образу жизни я по-хорошему завидую, – это Делмарр. В свободное от работы время он развлекается в городе. Встречается с интересными женщинами, одни из них умницы, другие красавицы, в некоторых сочетаются оба качества, и он воспринимает себя в этом мире как гостя на званом вечере. Он рассказывает нам удивительные истории о светском обществе: вечера, рестораны, мошенники и художники – его жизнь насыщена событиями, иной раз он сам не верит в собственную удачливость. Поразительно, получать от жизни все и не перестать ей удивляться.
Я пересекаю парк Мэдисон-сквер и продолжаю идти по Пятой авеню. Кажется, стало еще холоднее, снежная крупа больно сечет по лицу. Я решаю поймать машину. Мимо меня проносятся только грузовики и легковушки, но нет ни одного такси. Все они заняты, потому что люди испугались приближения снежной бури. Я уже почти отчаялась, как вдруг рядом со мной останавливается автомобиль.
– Лючия! Это Джон Тальбот, – открывая окно, говорит водитель и наклоняется над пассажирским креслом своего «паккарда» модели 1950-го года: блестящий темно-синий автомобиль с контрастными клюквенного цвета панелями по бокам. Я очень хорошо помню такую модель из каталога, который приносил Эксодус. Мой брат страстно желает заполучить такую машину, но их производят только на заказ, поэтому они очень дорого стоят.
– Тебя подбросить?
Я вспоминаю мамины наставления, чего не должна делать незамужняя девушка, если она одна на улице. Но тут же забываю их, ведь Делмарр представил меня Джону Тальботу. Возможно, он ловелас, но у него есть машина, в которой можно укрыться от надвигающейся непогоды.
– Это вас не затруднит?
– Наоборот.
– Не выходите, – говорю ему я, когда он хочет выбраться из машины, чтобы открыть для меня дверь. Я залезаю внутрь.
– Возмутительно, что вы так задерживаетесь. Надо бы об этом поговорить с Делмарром.
– Он не виноват. Я помогала своей подруге Рут со свадебным платьем.
Я поправляю юбку и про себя отмечаю, что кресла сделаны из добротной кожи. Здесь очень чисто. Похоже, этот человек заботится о своих вещах.
– Вы, наверное, только и делаете, что постоянно шьете свадебные платья, да? – снижая скорость и встраиваясь в ряд машин, спрашивает Джон.
– Пожалуй.
– Это весело?
– Как сказать. Вы просто не представляете, какое значение для девушки имеет свадебное платье и как много усилий нужно приложить, чтобы создать красивый наряд. Потому что девушка хочет быть самой красивой для мужчины, который ее выбрал. Но когда они приходят к нам с этими благими намерениями, то постепенно превращаются, по правде говоря, в разъяренных чудовищ.
Джон смеется:
– Но они так прелестно выглядят на страницах газет! Фата, диадема и все такое.
Интересно. Как и мы с Руг, Джон Тальбот читает светскую хронику. Мне бы и в голову не пришло, что он интересуется модой; а может, он это делает, чтобы вычеркнуть имя очередной новобрачной из своей маленькой черной записной книжки.
– Да, нам требуется немало усилий, чтобы сменить их гнев на милость. Иногда я спрашиваю саму себя, видели ли когда-нибудь женихи своих невест в таком состоянии?
– Возможно, нет. Вы, женщины, умеете вводить нас в заблуждение. Мы по сравнению с вами просто глупые щенки, зеленые, неопытные новички.
– На это я могу ответить, что вы того заслуживаете, – парирую я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79