– спрашивает Джон, берет меня за руку, и мы спускаемся по ступеням крыльца. – Уверена?
– Конечно.
Джону очень идет его темно-синий костюм из габардина. Он такой красивый.
– Я оделся как надо для хедера?
– Ну конечно. – Как здорово, что Джон обеспокоен, понравится ли он моим друзьям. – То, что надо. Отлично выглядишь.
– Нет, это ты у нас красавица, – возражает он. – Тебе очень идет желтый цвет.
– Я сама сшила это платье.
Делмарр привез мне отрез шерстяного крепа из поездки в Монреаль, где он закупал ткань. Из него я сшила костюм с черно-белой отделкой «в елочку» и золотыми пуговицами на жакете. Моя любимая деталь – это баска, которая спереди собирается изящными складками, а потом встрачивается в шов на спине, придавая живость жакету. К костюму на распродаже я купила черные туфли-лодочки.
– Мне нравятся девушки, которые могут сами шить свою одежду, – говорит Джон.
– Все девушки?
Я жалею, что произнесла эти слова. Мы с Джоном уже обсуждали этот вопрос.
– Не все. Только ты.
На углу улицы Корнелии Джон останавливается, крепко обнимает и целует меня. Увидев нас, проезжающий мимо таксист присвистывает.
– Спасибо. Мне нравится, когда ты так говоришь.
– Лючия, я люблю тебя.
Я закрываю глаза и наслаждаюсь этими словами. Джон Тальбот любит меня!
– Джон, я тоже люблю тебя, – говорю ему я.
– Я не сомневался – улыбается он.
Потом мы идем в магазин, где Джон покупает бутылку вина для Рут и Харви. Розмари приготовила макароны, которые я несу с собой в красивой кастрюльке. Пока мы переходим Пятую авеню, Джон держит меня за руку.
– Лючия, меня кое-что тревожит.
У меня екает сердце. Он ведь сказал, что любит меня, в чем тогда дело?
– Что? – как можно спокойнее говорю я.
– Я не нравлюсь твоему отцу. Он думает, что я – лжец.
– Лжец? – Я пытаюсь отогнать от себя эту мысль. Джон, послушай меня. Папа старомоден. У него свои принципы и соображения о том, что хорошо, что плохо. Он никак не может понять, как ты зарабатываешь себе на жизнь. Ему кажется, что в мире существует только три области, в которых можно открыть собственное дела: еда, одежда и недвижимость. Ты занимаешься другим, и он не понимает этого. Вот в чем вся беда.
– А ты представляешь себе, чем я занимаюсь?
– Ты – предприниматель.
По правде говоря, я особо не раздумывала, как Джон зарабатывает себе на жизнь. Он очень занят, много путешествует и у него много денег. Он отлично одевается и водит меня в лучшие заведения города. В ресторане «Везувио» на Сорок восьмой Вест-стрит для него всегда зарезервирован столик Что еще я должна знать о нем? Папа так насторожен, потому что он слишком печется обо мне.
– Поговори с отцом, скажи ему, что нет причин не доверять мне.
– Пойми, я его единственная дочь. Он заботился и оберегал меня с самого моего рождения. Но теперь, когда я выросла, его чрезмерная опека не всегда хороша. Иногда мне даже кажется, что он на меня давит.
– Он давит и на меня. Как будто я хочу извлечь какую-то выгоду от знакомства с тобой.
– Тебе же известно, что это неправда, поэтому не стоит беспокоиться, – сжимаю я руку Джона.
– Я сам придерживаюсь старых правил, и вовсе не ищу его благосклонности. Мне нужно его уважение.
– Дай ему время, – заверяю его я.
– Мне известно, что ты самая желанная в Гринвиче девушка, и самая выгодная партия.
Я смеюсь:
– Ты сумасшедший!
– Разве ты не замечаешь, что творится, когда ты идешь по улице? Все оглядываются. Они оборачиваются, чтобы еще раз взглянуть на тебя. Ты не похожа на них, потому что у тебя особое предназначение.
Не знаю, что и ответить на это. Никто прежде не воспринимал меня с этой стороны. Разве только Делмарр, но, конечно, не Данте. Он видел во мне исключительно жену пекаря.
– Мне и в голову такое никогда не приходило. Чего может добиться девушка, если она никому не известна, и у нее нет связей?
– Ты добьешься всего, чего пожелаешь.
Я останавливаю Джона и целую его. Мне нравится, что он верит в мои силы и понимает меня. Я для него не просто девушка, что сидит рядом. Я – часть огромного мира, и Джон видит, какое место в этом мире я могу занять.
Квартирка Рут и Харви походит на купе поезда. Она очень маленькая, хотя Рут и удалось все мило обустроить. Краска, обои и искусно драпированные шторы делают свое дело. А еще у них красивый стол; здесь есть и некоторые вещи, которые им подарили на свадьбу. Пусть изысканный сервиз и набор столового стекла слишком большие, и в однокомнатной квартире немыслимо принять столько человек, на скольких они рассчитаны, но разве это имеет какое-нибудь значение. Рут счастлива. Они с Харви после самых продолжительных в истории ухаживаний и помолвки теперь целиком принадлежат друг другу и наслаждаются совместной жизнью.
Во время ужина Джон сжимает под столом мою руку, словно мы прячем какую-то страшную тайну от мира. Мы влюблены и не скрываем наших чувств. Если он без ума от меня, то я безумнее в сто раз. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать Джона счастливым.
Когда я пришла на работу и увидела, что помощник Хильды Крамер оставил для нас новый заказ, мне пришло на ум, что наш отдел заказов похож на сказку о сапожнике (Хильда) и эльфах (мы). Невидимый посланник появляется ночью и оставляет задания, мы шьем одежду, а потом этот посланник быстро уносит ее своему повелителю, который решает, выдержали ли мы испытание. Я воображаю, как Хильда сидит в своей роскошной квартире в Верхнем Ист-Сайде, посланник показывает ей платья, а та одобряет или отвергает их.
– Что ты тут делаешь в такую рань? – увидев меня за рабочим столом, спрашивает Делмарр.
– Мне не спится, – говорю я.
– Логично, – наливает себе чашечку кофе Делмарр, а потом доливает мою.
– Спасибо, – тянусь я за чашкой. – А сам ты зачем так рано пришел?
– Честно? – Делмарр закуривает. – Я раздумываю, как мне поступить.
– Неужели ты хочешь уйти из «Б. Олтман»?
Меня охватывает тревога. Если Делмарр уйдет, что же станет со мной, с Рут, с «Флэпперс»? Он наш руководитель. Без него этот отдел не может существовать.
– Возможно.
– Но…
– Ш-ш, Лючия, я вас тут не оставлю. Вы уйдете вместе со мной.
У меня отлегло от сердца, но мне все же грустно. Мне нравится «Б. Олтман». Как я могу уйти отсюда? Я ведь так люблю свою работу по большей части потому, что работаю вместе с Делмарром, его я боготворю. Вмиг я принимаю решение уйти вслед за ним.
– Ну, так ты пойдешь со мной? – спрашивает он.
– Куда угодно. В любое время. Только позови.
– Правда? – откидывается на спинку стула Делмарр.
– Да. Для этого тебе даже не придется на мне жениться.
– Извини, я бы и не смог. Только не на тебе. Да вообще ни на ком. По пятницам я люблю посидеть в «Эль Марокко», выпить «Манхэттен», поболтать с завсегдатаями, а потом вернуться домой на рассвете и проспать почти всю субботу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Конечно.
Джону очень идет его темно-синий костюм из габардина. Он такой красивый.
– Я оделся как надо для хедера?
– Ну конечно. – Как здорово, что Джон обеспокоен, понравится ли он моим друзьям. – То, что надо. Отлично выглядишь.
– Нет, это ты у нас красавица, – возражает он. – Тебе очень идет желтый цвет.
– Я сама сшила это платье.
Делмарр привез мне отрез шерстяного крепа из поездки в Монреаль, где он закупал ткань. Из него я сшила костюм с черно-белой отделкой «в елочку» и золотыми пуговицами на жакете. Моя любимая деталь – это баска, которая спереди собирается изящными складками, а потом встрачивается в шов на спине, придавая живость жакету. К костюму на распродаже я купила черные туфли-лодочки.
– Мне нравятся девушки, которые могут сами шить свою одежду, – говорит Джон.
– Все девушки?
Я жалею, что произнесла эти слова. Мы с Джоном уже обсуждали этот вопрос.
– Не все. Только ты.
На углу улицы Корнелии Джон останавливается, крепко обнимает и целует меня. Увидев нас, проезжающий мимо таксист присвистывает.
– Спасибо. Мне нравится, когда ты так говоришь.
– Лючия, я люблю тебя.
Я закрываю глаза и наслаждаюсь этими словами. Джон Тальбот любит меня!
– Джон, я тоже люблю тебя, – говорю ему я.
– Я не сомневался – улыбается он.
Потом мы идем в магазин, где Джон покупает бутылку вина для Рут и Харви. Розмари приготовила макароны, которые я несу с собой в красивой кастрюльке. Пока мы переходим Пятую авеню, Джон держит меня за руку.
– Лючия, меня кое-что тревожит.
У меня екает сердце. Он ведь сказал, что любит меня, в чем тогда дело?
– Что? – как можно спокойнее говорю я.
– Я не нравлюсь твоему отцу. Он думает, что я – лжец.
– Лжец? – Я пытаюсь отогнать от себя эту мысль. Джон, послушай меня. Папа старомоден. У него свои принципы и соображения о том, что хорошо, что плохо. Он никак не может понять, как ты зарабатываешь себе на жизнь. Ему кажется, что в мире существует только три области, в которых можно открыть собственное дела: еда, одежда и недвижимость. Ты занимаешься другим, и он не понимает этого. Вот в чем вся беда.
– А ты представляешь себе, чем я занимаюсь?
– Ты – предприниматель.
По правде говоря, я особо не раздумывала, как Джон зарабатывает себе на жизнь. Он очень занят, много путешествует и у него много денег. Он отлично одевается и водит меня в лучшие заведения города. В ресторане «Везувио» на Сорок восьмой Вест-стрит для него всегда зарезервирован столик Что еще я должна знать о нем? Папа так насторожен, потому что он слишком печется обо мне.
– Поговори с отцом, скажи ему, что нет причин не доверять мне.
– Пойми, я его единственная дочь. Он заботился и оберегал меня с самого моего рождения. Но теперь, когда я выросла, его чрезмерная опека не всегда хороша. Иногда мне даже кажется, что он на меня давит.
– Он давит и на меня. Как будто я хочу извлечь какую-то выгоду от знакомства с тобой.
– Тебе же известно, что это неправда, поэтому не стоит беспокоиться, – сжимаю я руку Джона.
– Я сам придерживаюсь старых правил, и вовсе не ищу его благосклонности. Мне нужно его уважение.
– Дай ему время, – заверяю его я.
– Мне известно, что ты самая желанная в Гринвиче девушка, и самая выгодная партия.
Я смеюсь:
– Ты сумасшедший!
– Разве ты не замечаешь, что творится, когда ты идешь по улице? Все оглядываются. Они оборачиваются, чтобы еще раз взглянуть на тебя. Ты не похожа на них, потому что у тебя особое предназначение.
Не знаю, что и ответить на это. Никто прежде не воспринимал меня с этой стороны. Разве только Делмарр, но, конечно, не Данте. Он видел во мне исключительно жену пекаря.
– Мне и в голову такое никогда не приходило. Чего может добиться девушка, если она никому не известна, и у нее нет связей?
– Ты добьешься всего, чего пожелаешь.
Я останавливаю Джона и целую его. Мне нравится, что он верит в мои силы и понимает меня. Я для него не просто девушка, что сидит рядом. Я – часть огромного мира, и Джон видит, какое место в этом мире я могу занять.
Квартирка Рут и Харви походит на купе поезда. Она очень маленькая, хотя Рут и удалось все мило обустроить. Краска, обои и искусно драпированные шторы делают свое дело. А еще у них красивый стол; здесь есть и некоторые вещи, которые им подарили на свадьбу. Пусть изысканный сервиз и набор столового стекла слишком большие, и в однокомнатной квартире немыслимо принять столько человек, на скольких они рассчитаны, но разве это имеет какое-нибудь значение. Рут счастлива. Они с Харви после самых продолжительных в истории ухаживаний и помолвки теперь целиком принадлежат друг другу и наслаждаются совместной жизнью.
Во время ужина Джон сжимает под столом мою руку, словно мы прячем какую-то страшную тайну от мира. Мы влюблены и не скрываем наших чувств. Если он без ума от меня, то я безумнее в сто раз. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать Джона счастливым.
Когда я пришла на работу и увидела, что помощник Хильды Крамер оставил для нас новый заказ, мне пришло на ум, что наш отдел заказов похож на сказку о сапожнике (Хильда) и эльфах (мы). Невидимый посланник появляется ночью и оставляет задания, мы шьем одежду, а потом этот посланник быстро уносит ее своему повелителю, который решает, выдержали ли мы испытание. Я воображаю, как Хильда сидит в своей роскошной квартире в Верхнем Ист-Сайде, посланник показывает ей платья, а та одобряет или отвергает их.
– Что ты тут делаешь в такую рань? – увидев меня за рабочим столом, спрашивает Делмарр.
– Мне не спится, – говорю я.
– Логично, – наливает себе чашечку кофе Делмарр, а потом доливает мою.
– Спасибо, – тянусь я за чашкой. – А сам ты зачем так рано пришел?
– Честно? – Делмарр закуривает. – Я раздумываю, как мне поступить.
– Неужели ты хочешь уйти из «Б. Олтман»?
Меня охватывает тревога. Если Делмарр уйдет, что же станет со мной, с Рут, с «Флэпперс»? Он наш руководитель. Без него этот отдел не может существовать.
– Возможно.
– Но…
– Ш-ш, Лючия, я вас тут не оставлю. Вы уйдете вместе со мной.
У меня отлегло от сердца, но мне все же грустно. Мне нравится «Б. Олтман». Как я могу уйти отсюда? Я ведь так люблю свою работу по большей части потому, что работаю вместе с Делмарром, его я боготворю. Вмиг я принимаю решение уйти вслед за ним.
– Ну, так ты пойдешь со мной? – спрашивает он.
– Куда угодно. В любое время. Только позови.
– Правда? – откидывается на спинку стула Делмарр.
– Да. Для этого тебе даже не придется на мне жениться.
– Извини, я бы и не смог. Только не на тебе. Да вообще ни на ком. По пятницам я люблю посидеть в «Эль Марокко», выпить «Манхэттен», поболтать с завсегдатаями, а потом вернуться домой на рассвете и проспать почти всю субботу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79