– Из Парижа.
– Не может быть, – качает головой Рут.
Я осторожно снимаю ткань с одного из платьев. Белого цвета, оно сконструировано настолько безупречно, как будто этим занимался архитектор. Две изящного кроя шелковые полосы подшиты к плотно облегающему фигуру атласному лифу с искусным узором в стиле эпохи итальянского Возрождения: череда полос золотого и белого шелка, напоминающая окрас шмеля. Вдоль правого шва юбки вверх до лифа мастерски пришиты бело-золотые шелковые бабочки. Отделка левой части лифа выполнена в виде одной большой бабочки такой же, как и маленькие. Мне просто необходимо узнать имя автора этого шедевра.
– Кто это сделал?
– Шпионы, – смеется Делмарр. – Хильда переговорила с каким-то художником, который был вместе с ней на показе Пьера Бальмэна, и он сделал для нее эскиз. Бальмэн начинает выпускать готовую одежду, поэтому Хильду не мучила совесть, когда она подкупила одну из лучших швей Бальмэна и та по эскизу сшила для нее платье.
– Эту женщину ничто не остановит! – перед зеркалом прикидываю я к себе платье. – Любая девушка, которая будет носить это платье, будет счастлива.
– И ты будешь. Примерь его, – улыбается Делмарр.
– Можно?
– Давай я помогу, – берет платье Рут, и мы идем за ширму. Я расстегиваю и снимаю юбку.
– Никакого нижнего белья, – предупреждает Делмарр, отворачивается от ширмы и закуривает.
– Делмарр, – зовет Рут. – Невероятный крой. Молния спрятана сбоку, в шов. Такую тоненькую молнию я вижу впервые!
Рут помогает мне надеть платье, которое ниспадает красивыми складками от бедер к коленям. Я поднимаю руки, чтобы Рут могла застегнуть молнию, закрываю глаза и начинаю тихонько поворачиваться сначала в одну сторону, потом в другую, всем телом ощущая нежное прикосновение шелка. Этот способ примерки показала нам Хильда Ужасная. Она как-то сказала нам, что платье должно сидеть так, чтобы женщина не чувствовала его на своем теле. Если платье сконструировано и сшито надлежащим образом, оно должно повторять фигуру женщины и подчеркивать ее достоинства, не натягиваясь на ней как на барабане, не сковывая ее движений, и ни один шов не должен быть стянут.
– Я не могу выйти, – кричу я Делмарру.
– Почему? Оно на тебе не сидит?
– Нет, сидит. Даже очень хорошо. Мне кажется, что на мне вообще ничего не надето.
– Французская любовь! – смеется Делмарр. – Вот в чем секрет.
Рут выталкивает меня из-за ширмы. Делмарр стоит у подиума для примерки и помогает мне на него взобраться. Рут хватает пару туфель-лодочек на высоком каблуке, которые мы держим специально для примерок, и придерживает их, пока я обуваюсь.
– Я только утешаю себя, что я хороший модельер, но, видно, недостаточно.
Делмарр украдкой смотрит на мое отражение в зеркале. Я тоже смотрю в зеркало, но себя там не вижу. В нем отражается какая-то другая девушка, которая как по волшебству преобразилась в принцессу. Я вытягиваю руки по швам и пристально гляжу на этот образ.
– О, Лючия, – вот и все, что может вымолвить Рут.
– Минутку, мисс Сартори.
Делмарр стоит с одной от меня стороны, а Рут с другой.
– Оно твое. Ты как звездочка в небе. Может, ты уже никогда не будешь такой красивой. Наслаждайся, – подмигивает он мне.
– Как бы мне хотелось куда-нибудь выйти в этом платье, – говорю я.
– Обязательно. Я пригласил Нэнси Смит в «Плазу» танцевать котильон. Недавно сюда приехал ее брат, и ему понадобится спутница.
– Ты хочешь, чтобы я пошла?
– Вот здорово! Я бы сама согласилась, – говорит Рут. – Но мне придется играть в канасту с родителями Харви, а потом мы пойдем есть гамбургеры за семнадцать центов в «Белую башню». Ура!
– Извини, Рут, ты действительно занята, – смеется Делмарр и поворачивается ко мне: – Тебе понадобятся туфли, чулки и палантин. Пойдете вместе с Рут и позаимствуете их.
Мы с Рут провели наш обеденный перерыв, гуляя по отделам магазина. С собой у нас было письмо от Делмарра, в котором он просил предоставить нам в долг вещи. Управляющие отделов с радостью одалживают Делмарру вещи, потому что он посылает к ним покупателей за аксессуарами. В отделе вечерних туфель Рут выбрала пару закрытых атласных туфелек, украшенных спереди искусственным жемчугом. К ним мы нашли палантин с индийским орнаментом из чесучи тон в тон и вечерние перчатки до локтей с крошечными опаловыми пуговками от кисти до локтя. Я так занята, что почти перестала думать о Джоне Тальботе. Хотя мне очень хочется, чтобы он увидел меня в этом платье.
С работы я ухожу пораньше, чтобы успеть сделать прическу. По дороге домой захожу в больницу Святого Винсента, чтобы повидаться с Марией Грейс, но они вместе с Розмари спят. Потом иду в лавку цветов и покупаю гардению, чтобы украсить ею свою прическу. Возможно, мой спутник принесет мне букет, но разве для девушки может быть достаточно цветов.
Кристофер Смит заезжает за мной ровно в семь тридцать. Пока мы едем от Гринвича до утла улиц Пятьдесят девятой и Пятой, он успевает поведать мне историю своей жизни. Он инженер, выпускник Принстона, два года служил а военно-морских силах страны (хотя его отец мог устроить так, чтобы ему вообще не нужно было воевать, Кристофер был четко убежден, что должен служить своей стране), а теперь работает в компании отца по добыче железной руды. Высокий блондин с голубыми глазами, Кристофер типичный представитель привилегированного класса из Верхнего Ист-Сайда. Но, несмотря на это, он обходительный и сердечный и у него хорошее чувство юмора. Кажется, вечер обещает быть чудесным.
– По правде говоря, – начинает Кристофер, – ни одна девушка, которых мне назначали в спутницы, не оправдывала моих ожиданий. Но вы прекрасны.
Я благодарю его. Это платье сделало меня красивой. Мне просто повезло.
Автомобили останавливаются перед центральным входом «Плазы». Мы поднимаемся по лестнице в обширную бальную комнату. У меня такое ощущение, что высший свет объявляет приход весны. На леди шелковые платья пастельных тонов: бледно-розовый, бежевый, канареечно-желтый. Я единственная в белом платье (но ведь Бальмэн создает тенденции в моде). Кажется, Кристофер знаком со всеми. Несколько девушек подходят и здороваются с нами – тепло с ним, вежливо со мной. Я уверена, что они задают себе один и тот же вопрос: «Как она очутилась тут с ним?» Возможно, я выгляжу как его девушка, но они прекрасно понимают, что я не их круга. Высший свет как одна большая семья, все друг друга знают. Новичок всегда бросается в глаза, как если надеть зеленые туфли с красным платьем.
Светские девушки не изменились, но изменились мужчины. После Второй мировой войны стена рухнула, и светское общество стало более открытым. Водораздел между жителями центра города и жителями окраин практически перестал существовать, потому что мужчины привезли домой жен из всех уголков мира, где им довелось служить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79