Я сожалею, что во время воскресного ужина сообщила о своих планах насчет работы. И зачем только я это сделала!
– А мне кажется, что ей надо ехать, – говорит Розмари, пока малыш Антонио, запеленатый в бледно-голубую простыню, сосет ее грудь. – Вы, ребята, возможно и не знаете этого, но она безумно талантлива. Она способна на большее, чем штопать белье или делать шторы. Она, если так можно сказать, художник отдела заказов.
– Нам и так прекрасно известно, где она пропадает с понедельника по пятницу в течение последних восьми лет, Ро, – ворчит Роберто.
– Голливуд – такая даль, – грустно говорит Орландо.
– Для того и существует «Супер-чиф» – самый быстрый поезд в Америке. А еще он ходит в оба конца, понимаешь? – напоминаю ему я.
– Вспомни последние события. Мы не хотим, чтобы кто-то снова заставил тебя страдать. Понимаешь? – возражает Роберто, и его слеза падает на кусочек хлеба. – Ты слишком хороша, Лю. Это всегда будет твоей проблемой. Плохие люди могут воспользоваться тобой в своих целях. Хотя в этом и нет твоей вины, это обязательно случится, поэтому мы собираемся не допустить этого.
– Я уже взрослая. Если я и хочу начать все с начала, то надо делать это немедленно.
Ну как мне объяснить им, как я чувствую себя после того, как Джон Тальбот бросил меня. Может, перемены, произошедшие со мной, не заметны, но я глубоко их ощущаю. Да, раньше за мной бегала целая куча парней из хороших семей, но теперь этого нет. Все поклонники, что были у меня в последнее время, совсем не те мужчины, которых я или моя семья хотели бы видеть рядом со мной. Как-то утром, когда я шла через школьный двор по пути в «Гросерию», ни один парень даже не окликнул меня. Если я улыбаюсь им, то они предпочитают этого просто не замечать. Мне нужно уехать туда, где я смогла бы начать все заново.
– Нам бы хотелось, чтобы ты повстречала какого-нибудь хорошего парня, живущего по соседству, и чтобы вы создали свою семью. Сейчас, пока у тебя нет парня, нам нравится, что ты живешь с нами. Ты отличная помощница – помогаешь маме, Ро и ребенку, – широко улыбаясь, говорит Роберто.
Я благодарна маме, что она меняет тему. Пусть Роберто пребывает в уверенности, что моя судьба в его руках и что последнее слово за ним, но это совсем не так Я современная женщина, и намерена поступить так, как задумала. Не за тем я так упорно трудилась, чтобы сидеть дома и растить племянников и племянниц, и не имеет никакого значения, насколько сильно я их люблю. Самое время подумать, как мне хочется жить, и если для этого мне придется покинуть мою роскошную комнату и Нью-Йорк, то я готова на это.
Посла обеда я помогаю Розмари вымыть посуду и расставить ее по местам.
– Спасибо за поддержку, – говорю я.
– Лю, послушай, нам так нужна твоя помощь. И я понимаю, что ты чувствуешь себя обязанной перед матерью, но есть в большой семье одно преимущество: можно разделить обязанности на всех.
Я смеюсь:
– Я успела это заметить. С тех пор, как ты стала жить с нами и помогать по дому, работы стало намного меньше.
– Мне это нравится.
– А ты не скучаешь по Бруклину? – спрашиваю я, пытаясь понять, буду ли тосковать по дому в Голливуде.
– Только по Променад. Есть нечто такое в воде. Каждый вечер после обеда я обычно прогуливалась вдоль этой речки. Меня это успокаивало.
Ни за что на свете я бы не стала показывать Розмари место, где должен был быть мой дом у воды, но я помню то чувство умиротворения, которое испытывала всякий раз, когда смотрела на Хантингтонский залив.
– Интересно, понравится ли мне Тихий океан. Мама кричит:
– Лючия, тебя к телефону!
Я вытираю руки, иду в гостиную и беру у мамы трубку.
– Алло?
– Лючия, это Данте.
Мы не виделись с ним со дня папиных похорон. Да и во время них мы практически не разговаривали, но когда к нам постучалась беда, Де Мартино пришли на помощь. Как это мило, снова слышать его голос.
– Данте, как поживаешь? – сердечно спрашиваю я.
– Спасибо, хорошо. Как ты?
– У нас тут сумасшедший дом, без папы все встало с ног на голову. Спасибо тебе еще раз за те прекрасные цветы, что ты прислал на похороны. И спасибо всей твоей семье, что пришла поддержать нас.
– Ради тебя я готов на все, тебе это прекрасно известно.
– Да, я знаю.
С ноября я спрашиваю саму себя, почему я не могу быть довольной этим порядочным мужчиной, который к тому же любит меня? Почему мне хотелось пройти сквозь огонь, воду и медные трубы за таким скользким типом, как Джон Тальбот? И о чем я только думала, направляясь в сторону Четырнадцатой улицы в поисках любви?
– Не хочешь пойти куда-нибудь поужинать в субботу? – спрашивает он.
Его голос дрожит, как тогда, когда он в первый раз приглашал меня на свидание.
– С удовольствием, – улыбаюсь я.
Последний свадебный наряд, который мы сшили в отделе эксклюзивных заказов, – это свадебное платье Виолетты, с пышной юбкой, отделанной кружевной оборкой, узким лифом из сеточки, с длинными рукавами. На взгляд Делмарра платье вышло слишком вычурным, но он придумывал его специально для Виолетты. Она в восторге от того, что получилось. Это характерно для девушки, свадебную процессию которой будет сопровождать чуть не все отделение полиции нью-йоркского Сити; их сила создаст эдакий серебряный защитный купол над новобрачными.
Надо сказать, я никак не могу дождаться, когда же я поеду в Калифорнию и начну шить костюмы для кинофильмов. Я устала от бесконечных свадебных нарядов и от всех этих заказчиц, которые приходят за ними. Если я когда-нибудь и выйду замуж, то надену обычный костюм, как делали, когда мама была молодой. Мир стал слишком суматошным, чтобы еще и устраивать большие свадьбы. Может, это все еще отзвуки прокатившейся по миру войны, когда мужчины после победы возвращались домой и хотели любить и посвящать себя женщине, но, как говорится, всему есть пределы.
Мы с Рут и Элен устраиваем для Виолетты девичник в отеле «Плаза», плотный ужин с чаем только для нас четверых. Это роскошное место, зал украшен вазами с живыми цветами; розами на длинных стеблях и нежно-розовыми лилиями. Все кушанья нам подают в начищенной до блеска серебряной посуде; выпечку и бутерброды на трехъярусном блюде приносит официант в белоснежных перчатках.
Виолетта чуть не визжит от восторга, когда открывает кожаный чемодан с тремя отделениями, который мы для нее выбрали, заказав на нем гравировку золотыми буквами: «В. П. К»:
– В свадебное путешествие я поеду как королева.
– Итак, я осталась одна! – Я поднимаю бокал с шампанским за саму себя и громко говорю: – За старую деву.
Я немного пьяна.
– Будет тебе, у тебя еще уйма времени, – добродушно говорит Рут.
– Девочки, нужно быть честными. Я неудачница. Я выбрала профессию, которая больше уже никому не нужна, и мужчину, который в данный момент сидит в тюрьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– А мне кажется, что ей надо ехать, – говорит Розмари, пока малыш Антонио, запеленатый в бледно-голубую простыню, сосет ее грудь. – Вы, ребята, возможно и не знаете этого, но она безумно талантлива. Она способна на большее, чем штопать белье или делать шторы. Она, если так можно сказать, художник отдела заказов.
– Нам и так прекрасно известно, где она пропадает с понедельника по пятницу в течение последних восьми лет, Ро, – ворчит Роберто.
– Голливуд – такая даль, – грустно говорит Орландо.
– Для того и существует «Супер-чиф» – самый быстрый поезд в Америке. А еще он ходит в оба конца, понимаешь? – напоминаю ему я.
– Вспомни последние события. Мы не хотим, чтобы кто-то снова заставил тебя страдать. Понимаешь? – возражает Роберто, и его слеза падает на кусочек хлеба. – Ты слишком хороша, Лю. Это всегда будет твоей проблемой. Плохие люди могут воспользоваться тобой в своих целях. Хотя в этом и нет твоей вины, это обязательно случится, поэтому мы собираемся не допустить этого.
– Я уже взрослая. Если я и хочу начать все с начала, то надо делать это немедленно.
Ну как мне объяснить им, как я чувствую себя после того, как Джон Тальбот бросил меня. Может, перемены, произошедшие со мной, не заметны, но я глубоко их ощущаю. Да, раньше за мной бегала целая куча парней из хороших семей, но теперь этого нет. Все поклонники, что были у меня в последнее время, совсем не те мужчины, которых я или моя семья хотели бы видеть рядом со мной. Как-то утром, когда я шла через школьный двор по пути в «Гросерию», ни один парень даже не окликнул меня. Если я улыбаюсь им, то они предпочитают этого просто не замечать. Мне нужно уехать туда, где я смогла бы начать все заново.
– Нам бы хотелось, чтобы ты повстречала какого-нибудь хорошего парня, живущего по соседству, и чтобы вы создали свою семью. Сейчас, пока у тебя нет парня, нам нравится, что ты живешь с нами. Ты отличная помощница – помогаешь маме, Ро и ребенку, – широко улыбаясь, говорит Роберто.
Я благодарна маме, что она меняет тему. Пусть Роберто пребывает в уверенности, что моя судьба в его руках и что последнее слово за ним, но это совсем не так Я современная женщина, и намерена поступить так, как задумала. Не за тем я так упорно трудилась, чтобы сидеть дома и растить племянников и племянниц, и не имеет никакого значения, насколько сильно я их люблю. Самое время подумать, как мне хочется жить, и если для этого мне придется покинуть мою роскошную комнату и Нью-Йорк, то я готова на это.
Посла обеда я помогаю Розмари вымыть посуду и расставить ее по местам.
– Спасибо за поддержку, – говорю я.
– Лю, послушай, нам так нужна твоя помощь. И я понимаю, что ты чувствуешь себя обязанной перед матерью, но есть в большой семье одно преимущество: можно разделить обязанности на всех.
Я смеюсь:
– Я успела это заметить. С тех пор, как ты стала жить с нами и помогать по дому, работы стало намного меньше.
– Мне это нравится.
– А ты не скучаешь по Бруклину? – спрашиваю я, пытаясь понять, буду ли тосковать по дому в Голливуде.
– Только по Променад. Есть нечто такое в воде. Каждый вечер после обеда я обычно прогуливалась вдоль этой речки. Меня это успокаивало.
Ни за что на свете я бы не стала показывать Розмари место, где должен был быть мой дом у воды, но я помню то чувство умиротворения, которое испытывала всякий раз, когда смотрела на Хантингтонский залив.
– Интересно, понравится ли мне Тихий океан. Мама кричит:
– Лючия, тебя к телефону!
Я вытираю руки, иду в гостиную и беру у мамы трубку.
– Алло?
– Лючия, это Данте.
Мы не виделись с ним со дня папиных похорон. Да и во время них мы практически не разговаривали, но когда к нам постучалась беда, Де Мартино пришли на помощь. Как это мило, снова слышать его голос.
– Данте, как поживаешь? – сердечно спрашиваю я.
– Спасибо, хорошо. Как ты?
– У нас тут сумасшедший дом, без папы все встало с ног на голову. Спасибо тебе еще раз за те прекрасные цветы, что ты прислал на похороны. И спасибо всей твоей семье, что пришла поддержать нас.
– Ради тебя я готов на все, тебе это прекрасно известно.
– Да, я знаю.
С ноября я спрашиваю саму себя, почему я не могу быть довольной этим порядочным мужчиной, который к тому же любит меня? Почему мне хотелось пройти сквозь огонь, воду и медные трубы за таким скользким типом, как Джон Тальбот? И о чем я только думала, направляясь в сторону Четырнадцатой улицы в поисках любви?
– Не хочешь пойти куда-нибудь поужинать в субботу? – спрашивает он.
Его голос дрожит, как тогда, когда он в первый раз приглашал меня на свидание.
– С удовольствием, – улыбаюсь я.
Последний свадебный наряд, который мы сшили в отделе эксклюзивных заказов, – это свадебное платье Виолетты, с пышной юбкой, отделанной кружевной оборкой, узким лифом из сеточки, с длинными рукавами. На взгляд Делмарра платье вышло слишком вычурным, но он придумывал его специально для Виолетты. Она в восторге от того, что получилось. Это характерно для девушки, свадебную процессию которой будет сопровождать чуть не все отделение полиции нью-йоркского Сити; их сила создаст эдакий серебряный защитный купол над новобрачными.
Надо сказать, я никак не могу дождаться, когда же я поеду в Калифорнию и начну шить костюмы для кинофильмов. Я устала от бесконечных свадебных нарядов и от всех этих заказчиц, которые приходят за ними. Если я когда-нибудь и выйду замуж, то надену обычный костюм, как делали, когда мама была молодой. Мир стал слишком суматошным, чтобы еще и устраивать большие свадьбы. Может, это все еще отзвуки прокатившейся по миру войны, когда мужчины после победы возвращались домой и хотели любить и посвящать себя женщине, но, как говорится, всему есть пределы.
Мы с Рут и Элен устраиваем для Виолетты девичник в отеле «Плаза», плотный ужин с чаем только для нас четверых. Это роскошное место, зал украшен вазами с живыми цветами; розами на длинных стеблях и нежно-розовыми лилиями. Все кушанья нам подают в начищенной до блеска серебряной посуде; выпечку и бутерброды на трехъярусном блюде приносит официант в белоснежных перчатках.
Виолетта чуть не визжит от восторга, когда открывает кожаный чемодан с тремя отделениями, который мы для нее выбрали, заказав на нем гравировку золотыми буквами: «В. П. К»:
– В свадебное путешествие я поеду как королева.
– Итак, я осталась одна! – Я поднимаю бокал с шампанским за саму себя и громко говорю: – За старую деву.
Я немного пьяна.
– Будет тебе, у тебя еще уйма времени, – добродушно говорит Рут.
– Девочки, нужно быть честными. Я неудачница. Я выбрала профессию, которая больше уже никому не нужна, и мужчину, который в данный момент сидит в тюрьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79