Сразу же испытал сильнейшее желание вытереть руку о брючину, но сдержался.
– Сожалею, что пришлось познакомиться при столь прискорбных обстоятельствах, – пробурчал детектив тихим, но настойчивым голосом, который так действовал на нервы Питеру. У него накопилось немало вопросов к нему, они так и распирали его, но сержант Хернс не дал ему возможности и рта раскрыть.
Они вернулись к «Рэнджроверу», стоявшему с распахнутой передней дверцей, и Питер понял, что Хернс уловил запах спиртного у него изо рта, увидел валявшуюся на полу пустую бутылку из-под виски. Этот человек все видел, замечал, подмечал, собирал впечатления, обобщал их и хранил в каком-то грязном уголке сознания. Чтоб затем, вернувшись в участок или к себе, в аккуратный маленький домик где-нибудь на окраине Ипсвича, проанализировать их.
– Здравствуйте, я детектив сержант Хернс, полиция Ипсвича, – отбарабанил он и протянул потную ладошку над пустым пассажирским сиденьем туда, где находилась Грета, едва не задев при этом ее левую грудь.
Она пожала ему руку, просто выбора не было, а он не разжимал рукопожатия до тех пор, пока она не назвала свое имя и не объяснила, кем доводится Питеру. Секунду-другую он подозрительно разглядывал ее, приподняв кустистые брови, словно дивился, к чему это министру обороны понадобилось привозить столь привлекательную личную секретаршу в дом, где убили его жену. Затем одарил ее мрачной улыбкой, продемонстрировав при этом два длинных желтых зуба, и обернулся к сэру Питеру.
– Уверен, вы хотите видеть сына. Он там, через дорогу, в доме у мистера и миссис Марш. Они были так добры к нему. Это к ним он побежал, чтоб вызвать полицию после того… – тут Хернс помедлил, подыскивая нужные слова, – как те мужчины скрылись. Боюсь, мальчику пришлось нелегко. Он прятался, когда они убивали леди Энн. Крайне неприятное испытание.
Питер пытался как-то переварить эту новую чудовищную информацию, как вдруг внимание его привлек еле слышный стон, раздавшийся из машины. Он наклонился и взглянул на Грету. Она побелела как полотно, темные глаза расширены и смотрят так испуганно.
– О господи, как он там?! – воскликнула она. – Они не сделали с ним… ничего плохого?
– Они? – вопросительно повторил Хернс.
– Убийцы. Вы же секунду назад сказали слово «мужчины». Стало быть, там было больше одного человека.
– Ага, – буркнул Хернс. Объяснение Греты было вполне логично. А вот поспешность, с которой она начала оправдываться, показалась ему любопытной.
– Нет, рад сообщить, что в физическом плане Томас в полном порядке, – добавил он. – Мужчины его не нашли. Он прятался, пока они обыскивали спальню. Увы, они забрали все драгоценности вашей жены, мистер Робинсон. А вот психическое состояние мальчика вызывает определенную тревогу. Ну, что, идем?
Хернс адресовал это приглашение сэру Питеру, но Грета приняла его и на свой счет. Распахнула дверцу «Рэнджровера» и вскоре догнала детектива и своего нанимателя.
– Знаю, сейчас это может показаться вам неуместным, сэр, – говорил Хернс, – но все же хотелось бы задать пару вопросов. Вы очень поможете следствию. А оно, смею доложить, идет полным ходом, наши ребята знают, что и где искать.
– Хорошо, только давайте поскорее, – ответил сэр Питер, не замедляя шага. Детектив еле поспевал за ним. – Я хочу видеть сына.
– Та калитка в стене, сэр. Ну, что ведет на маленькую дорожку.
– Через лужайку?
– Именно. Вы случайно не знаете, она была заперта, когда вы уезжали?
– Да, миссис Мартин ее запирала. И через нее я до отъезда больше не проходил. А ты, Грета?
– Нет.
– Спасибо, сэр. И еще один вопрос. Окна в кабинете. Вы случайно не открывали одно из них перед тем, как уехать?
– Нет. Я был в гостиной с женой. А почему вы спрашиваете?
– Просто ваш сын сказал нам, что одно из окон в кабинете было открыто, когда он вернулся домой примерно в восемь тридцать.
– Ну, если и так, я его не открывал. Возможно, Грета. Она сидела там, работала. Погодите минутку, сейчас спрошу ее.
Грета продолжала шагать впереди, Питер прибавил шагу и догнал ее. Они уже почти дошли до дома Маршей.
– Скажи, Грета, ты перед отъездом оставила окно в кабинете открытым или нет? Детектив хочет знать.
Грета обернулась к нему. «Выглядит она просто ужасно, – подумал Питер. – Словно это трагедия коснулась прежде всего ее». Детектив повторил вопрос противным скрипучим и въедливым голосом, который так не нравился Питеру.
– Можете помочь нам, мисс Грэхем?
Она смотрела как-то загнанно, неуверенно, словно никак не могла решить, что же ответить. И вот после секундного колебания выпалила:
– Не знаю. Не помню. Может, и оставила. Вечер был теплый.
– Что верно, то верно, мадам, теплый, – закивал Хернс. Потом обошел ее и постучал Маршам в дверь. – Прекрасный летний вечер…
И, не дожидаясь, когда дверь откроют, детектив развернулся, теперь уже к Питеру, и сказал:
– Я возвращаюсь в дом, сэр Питер. Там еще работают эксперты, но как закончите здесь, можете подойти и спросить меня у ворот. Если хотите, я могу позвонить в больницу в Роустоне. Очень соболезную вам, сэр Питер. Искренне, от всей души.
Питер прошел в распахнутую дверь коттеджа, но как-то плохо осознавал, кто здоровается с ним в холле. Кристофер Марш был в халате и бормотал слова сочувствия. Они с женой были явно не готовы к подобного рода событиям. Четыре часа тому назад их разбудил бешеный стук в дверь, и они увидели на пороге рыдающего Томаса.
Питер прошел мимо соседа, слегка пригнулся, чтоб не задеть головой низкую дверную притолоку, и вошел в гостиную.
Там, на диване, сидел рядом с Грейс Томас. Она накинула ему на плечи одеяло, хотя было вовсе не холодно, в дрожащих пальцах у него была зажата кружка с чаем. Когда вошел отец, он неловко поднялся навстречу и расплескал часть содержимого кружки на ковер у своих ног.
– Мне страшно жаль, Том, – начал Питер и тут же умолк, не в силах подобрать слова, соответствующие моменту. Ему хотелось преодолеть десять футов, отделяющие от сына, крепко обнять мальчика, но что-то его остановило. Точно они не были близкими людьми.
Следом за Питером в гостиную вошла Грета. Ей не была присуща типично британская сдержанность нанимателя. Она шагнула к Томасу, протянула ему руки.
– Ах, Том, Том! – воскликнула она, в зеленых глазах стояли слезы.
Мальчик резко отшатнулся и почти упал на стоявший позади диван. А затем вдруг размахнулся и запустил кружкой в Грету. И наверняка попал бы, если б не потерял равновесия. Во всяком случае, намерения его сомнений не оставляли. Кружка угодила в угол каминной доски и разлетелась на мелкие кусочки, в Грету же попали лишь несколько брызг теплого еще чая из пролетевшей мимо кружки.
Питер среагировал моментально, встал между Гретой и Томасом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Сожалею, что пришлось познакомиться при столь прискорбных обстоятельствах, – пробурчал детектив тихим, но настойчивым голосом, который так действовал на нервы Питеру. У него накопилось немало вопросов к нему, они так и распирали его, но сержант Хернс не дал ему возможности и рта раскрыть.
Они вернулись к «Рэнджроверу», стоявшему с распахнутой передней дверцей, и Питер понял, что Хернс уловил запах спиртного у него изо рта, увидел валявшуюся на полу пустую бутылку из-под виски. Этот человек все видел, замечал, подмечал, собирал впечатления, обобщал их и хранил в каком-то грязном уголке сознания. Чтоб затем, вернувшись в участок или к себе, в аккуратный маленький домик где-нибудь на окраине Ипсвича, проанализировать их.
– Здравствуйте, я детектив сержант Хернс, полиция Ипсвича, – отбарабанил он и протянул потную ладошку над пустым пассажирским сиденьем туда, где находилась Грета, едва не задев при этом ее левую грудь.
Она пожала ему руку, просто выбора не было, а он не разжимал рукопожатия до тех пор, пока она не назвала свое имя и не объяснила, кем доводится Питеру. Секунду-другую он подозрительно разглядывал ее, приподняв кустистые брови, словно дивился, к чему это министру обороны понадобилось привозить столь привлекательную личную секретаршу в дом, где убили его жену. Затем одарил ее мрачной улыбкой, продемонстрировав при этом два длинных желтых зуба, и обернулся к сэру Питеру.
– Уверен, вы хотите видеть сына. Он там, через дорогу, в доме у мистера и миссис Марш. Они были так добры к нему. Это к ним он побежал, чтоб вызвать полицию после того… – тут Хернс помедлил, подыскивая нужные слова, – как те мужчины скрылись. Боюсь, мальчику пришлось нелегко. Он прятался, когда они убивали леди Энн. Крайне неприятное испытание.
Питер пытался как-то переварить эту новую чудовищную информацию, как вдруг внимание его привлек еле слышный стон, раздавшийся из машины. Он наклонился и взглянул на Грету. Она побелела как полотно, темные глаза расширены и смотрят так испуганно.
– О господи, как он там?! – воскликнула она. – Они не сделали с ним… ничего плохого?
– Они? – вопросительно повторил Хернс.
– Убийцы. Вы же секунду назад сказали слово «мужчины». Стало быть, там было больше одного человека.
– Ага, – буркнул Хернс. Объяснение Греты было вполне логично. А вот поспешность, с которой она начала оправдываться, показалась ему любопытной.
– Нет, рад сообщить, что в физическом плане Томас в полном порядке, – добавил он. – Мужчины его не нашли. Он прятался, пока они обыскивали спальню. Увы, они забрали все драгоценности вашей жены, мистер Робинсон. А вот психическое состояние мальчика вызывает определенную тревогу. Ну, что, идем?
Хернс адресовал это приглашение сэру Питеру, но Грета приняла его и на свой счет. Распахнула дверцу «Рэнджровера» и вскоре догнала детектива и своего нанимателя.
– Знаю, сейчас это может показаться вам неуместным, сэр, – говорил Хернс, – но все же хотелось бы задать пару вопросов. Вы очень поможете следствию. А оно, смею доложить, идет полным ходом, наши ребята знают, что и где искать.
– Хорошо, только давайте поскорее, – ответил сэр Питер, не замедляя шага. Детектив еле поспевал за ним. – Я хочу видеть сына.
– Та калитка в стене, сэр. Ну, что ведет на маленькую дорожку.
– Через лужайку?
– Именно. Вы случайно не знаете, она была заперта, когда вы уезжали?
– Да, миссис Мартин ее запирала. И через нее я до отъезда больше не проходил. А ты, Грета?
– Нет.
– Спасибо, сэр. И еще один вопрос. Окна в кабинете. Вы случайно не открывали одно из них перед тем, как уехать?
– Нет. Я был в гостиной с женой. А почему вы спрашиваете?
– Просто ваш сын сказал нам, что одно из окон в кабинете было открыто, когда он вернулся домой примерно в восемь тридцать.
– Ну, если и так, я его не открывал. Возможно, Грета. Она сидела там, работала. Погодите минутку, сейчас спрошу ее.
Грета продолжала шагать впереди, Питер прибавил шагу и догнал ее. Они уже почти дошли до дома Маршей.
– Скажи, Грета, ты перед отъездом оставила окно в кабинете открытым или нет? Детектив хочет знать.
Грета обернулась к нему. «Выглядит она просто ужасно, – подумал Питер. – Словно это трагедия коснулась прежде всего ее». Детектив повторил вопрос противным скрипучим и въедливым голосом, который так не нравился Питеру.
– Можете помочь нам, мисс Грэхем?
Она смотрела как-то загнанно, неуверенно, словно никак не могла решить, что же ответить. И вот после секундного колебания выпалила:
– Не знаю. Не помню. Может, и оставила. Вечер был теплый.
– Что верно, то верно, мадам, теплый, – закивал Хернс. Потом обошел ее и постучал Маршам в дверь. – Прекрасный летний вечер…
И, не дожидаясь, когда дверь откроют, детектив развернулся, теперь уже к Питеру, и сказал:
– Я возвращаюсь в дом, сэр Питер. Там еще работают эксперты, но как закончите здесь, можете подойти и спросить меня у ворот. Если хотите, я могу позвонить в больницу в Роустоне. Очень соболезную вам, сэр Питер. Искренне, от всей души.
Питер прошел в распахнутую дверь коттеджа, но как-то плохо осознавал, кто здоровается с ним в холле. Кристофер Марш был в халате и бормотал слова сочувствия. Они с женой были явно не готовы к подобного рода событиям. Четыре часа тому назад их разбудил бешеный стук в дверь, и они увидели на пороге рыдающего Томаса.
Питер прошел мимо соседа, слегка пригнулся, чтоб не задеть головой низкую дверную притолоку, и вошел в гостиную.
Там, на диване, сидел рядом с Грейс Томас. Она накинула ему на плечи одеяло, хотя было вовсе не холодно, в дрожащих пальцах у него была зажата кружка с чаем. Когда вошел отец, он неловко поднялся навстречу и расплескал часть содержимого кружки на ковер у своих ног.
– Мне страшно жаль, Том, – начал Питер и тут же умолк, не в силах подобрать слова, соответствующие моменту. Ему хотелось преодолеть десять футов, отделяющие от сына, крепко обнять мальчика, но что-то его остановило. Точно они не были близкими людьми.
Следом за Питером в гостиную вошла Грета. Ей не была присуща типично британская сдержанность нанимателя. Она шагнула к Томасу, протянула ему руки.
– Ах, Том, Том! – воскликнула она, в зеленых глазах стояли слезы.
Мальчик резко отшатнулся и почти упал на стоявший позади диван. А затем вдруг размахнулся и запустил кружкой в Грету. И наверняка попал бы, если б не потерял равновесия. Во всяком случае, намерения его сомнений не оставляли. Кружка угодила в угол каминной доски и разлетелась на мелкие кусочки, в Грету же попали лишь несколько брызг теплого еще чая из пролетевшей мимо кружки.
Питер среагировал моментально, встал между Гретой и Томасом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89