– Нет. У Пендредов синдром Аспергера.
– Что это значит?
– В просторечии – аутичное нарушение восприятия образов.
– А для несведущих? – с оттенком сарказма осведомилась Елена. Она поставила стакан на столик и снова откинулась на спинку дивана.
– Считается, что аутизм – нарушение восприятия или процесса обработки данных, полученных с помощью органов чувств. Аутисты видят, слышат, чувствуют, обоняют и осязают так же, как мы, однако затем получаемые с помощью органов чувств данные искажаются. Возможно, они видят окружающий мир как обычные люди, но не в состоянии реагировать на него нормальным образом, а может быть, они видят мир несколько иначе и соответствующим образом на него реагируют. Никто не может сказать наверняка, но совершенно очевидно, что их восприятие мира отличается от обычного.
– Но ты сказал что-то еще… синдром Аспергера?
– Это разновидность аутичного нарушения восприятия. Считается, что это более мягкая его форма.
– А чем отличается этот синдром от психопатии?
– Психопаты воспринимают мир точно так же, как все остальные. Просто их ничего не волнует. Они делают что хотят.
– А аутистов волнует?
Айзенменгер не знал, что ответить.
– Думаю, они даже не понимают, что это такое, – наконец ответил он. – Аутисты и люди, страдающие синдромом Аспергера, воспринимают мир как страшное и пугающее место; он представляется им мешаниной разрозненных звуков, картинок и ощущений. Внешние впечатления никогда не соединяются у них в единую картинку; так. вместо лица они видят два глаза, рот и нос. Они все правильно воспринимают и даже понимают, что голос раздается изо рта, и тем не менее они не воспринимают человеческое лицо в его целостности. Мы испытываем чувства, потому что некоторые вещи для нас что-то значат. Для аутистов они не значат ровным счетом ничего. Они воистину являются странниками в неведомом мире.
– Но им свойственна жестокость?
– Как правило, нет, – покачал головой Айзенменгер. – Скорее им свойственны саморазрушительные тенденции, но гораздо чаще они просто боятся того мира, который видят вокруг себя.
– Так как же ты объясняешь поведение Пендредов? – осведомилась Елена с торжествующим видом, словно они играли в какую-то игру.
Он улыбнулся, радуясь тому, что впервые за вечер она несколько оживилась, и, отпив бренди, заметил:
– Мартин и Мелькиор появились на свет сорок лет тому назад, будучи близнецами. Насколько я понимаю, их родители не отличались интеллектом. Не знаю, какими они были родителями – хорошими или плохими, но суть в том, что они ничего не понимали в происходившем с их детьми. Впрочем, в то время это было обычной вещью.
– То есть?
– То есть если твоя болезнь вовремя не была диагносцирована, тебе в лучшем случае оставалось преодолевать ее самостоятельно, а в худшем – вести жизнь отщепенца, ублюдка и чудовища.
– Звучит не в пользу медицинских работников.
Айзенменгер улыбнулся, однако его голос был лишен каких бы то ни было оттенков юмора.
– Как и всего остального человечества, – заметил он. Она смиренно приняла свое поражение.
– Люди, страдающие аутизмом и синдромом Аспергера, постоянно окружают нас, только мы не замечаем этого. А процент аутистов повышается лишь потому, что мы начинаем наконец обращать на них внимание.
– Для патологоанатома ты неплохо разбираешься в психиатрии.
Айзенменгер пожал плечами:
– Не забывай, что я занимался этим делом. Так что за последнее время я многое узнал об аутизме и синдроме Аспергера.
Вопреки общепринятым представлениям патологи не должны были заниматься изучением психических особенностей преступников. И хотя Елена знала, что Айзенменгер обладает исключительной любознательностью и аналитическим умом, требующим ответов на все вопросы, даже она была поражена глубиной его познаний.
– Как я уже сказал, аутисты и лица, страдающие синдромом Аспергера, не склонны к насилию, – ответил он, когда она выразила свое удивление. – Поэтому меня озадачило то, что их обвинили в убийстве, и я решил в этом разобраться.
– И?…
Айзенменгер нагнулся вперед и обеими руками взял свой стакан.
– Эти больные изумляют и пугают; благодаря им начинаешь понимать, насколько странной вещью является мозг, дарованный нам Богом. – Он глотнул из стакана. – При аутизме происходят нарушения мозгового обеспечения, но они настолько неуловимы, что находятся за пределами наших сегодняшних представлений. Более того, они могут быть причиной других психических заболеваний. Аутисты могут становиться психопатами и невротиками, страдающими навязчивыми состояниями. Кроме того, у них может развиться шизофрения, как это было с Мелькиором.
Елена задумалась.
– Так к убийству его подтолкнула шизофрения, а не синдром Аспергера?
– Теоретически да, – пожал плечами Айзенменгер.
– А что ты имел в виду, когда сказал, что люди, страдающие аутизмом, изумляют и пугают?
– Они гениальные идиоты.
– Да, я слышала о таких. Умственно отсталые дети, обладающие фантастическими способностями в какой-то определенной области.
– Да нет, они не являются умственно отсталыми, просто они – аутисты, но вот что касается способностей, тут ты абсолютно права. Они могут в совершенстве исполнить на рояле раз услышанное произведение или идеально воспроизвести на бумаге сложную, единожды виденную сцену. В результате начинаешь понимать, что отклонение от нормы не всегда является злом.
– Но подобные люди не способны вести самостоятельную жизнь; они постоянно нуждаются в опеке. К тому же у аутистов понижен коэффициент интеллекта. И как Пендредам удавалось жить все эти годы?
– Тяжелая стадия аутизма приводит к полной недееспособности, но это нарушение характеризуется широким диапазоном состояний, и большинство людей, страдающих синдромом Аспергера, вполне успешно социализируются. А то, что аутизм сравнивают с умственной отсталостью, – это чистое недоразумение. Начнем с того, что у них невозможно определить уровень интеллекта с помощью обычного теста; это все равно что пользоваться весами для измерения высоты – инструмент не годится. Люди, страдающие аутизмом или синдромом Аспергера, могут быть очень умными, даже гениальными. Возможно, величайшие художники страдали этим синдромом.
И братья Пендреды далеко не глупы. Если бы не их заболевание, каждый из них смог бы сделать прекрасную карьеру. Но они родились в бедной семье, и их родители, кроме упрямства, ничего такого в своих детях не замечали.
– Если Мелькиор был шизофреником и они оба страдали синдромом Аспергера, почему ими не занимались психиатры?
– Их родители отказывались от помощи. Насколько я могу судить, они предпочитали «страусиную» политику. И в какой-то мере она оказалась успешной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99