Райт торопливо делал записи в своей записной книжке.
– И вы считаете, что это исключает Мартина Пендреда из числа подозреваемых?
Будь в этот момент у Гомера какое-нибудь оружие, он без колебаний убил бы своего сержанта. Вместо этого он пихнул папку Райту и, обратившись к Айзенменгеру, осведомился:
– Что-нибудь еще?
Тогда Елена достала свою папку.
– Это краткий обзор профессиональной деятельности Джеффри Бенс-Джонса. Все это общеизвестные сведения, однако здесь содержатся подробности о том времени, когда он занимался патологоанатомией. В течение этого времени им было совершено более двухсот вскрытий.
– Это дает нам мотив и средства, – заметила Беверли, когда Райт забирал у Елены папку. – Что касается возможности – это уже по вашему ведомству, однако мы знаем, что на третье убийство они сами предоставляли алиби друг другу.
Гомер предпочел сделать вид, что не расслышал скрытого вопроса, и предоставил возможность объясняться Райту:
– То же самое имеет место и в первых двух случаях.
Это означало, что алиби у них нет. Следовательно, и опровергать было нечего.
Гомер вздохнул, словно подводя итог.
– Вы обыскали их дом? – с вопросительным видом поинтересовался Айзенменгер.
На лице Гомера появилось такое выражение, словно он собирался произвести на свет тройню.
– В мусоросжигателе было обнаружено несколько обрывков материи, идентичной той, что используется для одежды служащих моргов. Бенс-Джонс утверждает, что сжигал старые пижамы, которые использовал как тряпки. Мы взяли их, чтобы проверить на наличие ДНК жертв, но я не слишком надеюсь на положительный результат.
– И больше ничего, – добавил Райт.
– Все убийства были слишком грязными, – вздохнул Айзенменгер. – Совершенно очевидно, что все оказалось залито кровью, поэтому вполне естественно, что на нем была одежда, от которой впоследствии необходимо было избавиться.
Он переглянулся с Еленой и Беверли и погрузился в глубокое молчание – никто из них не мог противопоставить унынию что-либо жизнеутверждающее. И лишь Гомеру, как выяснилось, удавалось видеть все в радужном свете. Поэтому когда он поднялся, то уже являл собой привычную картину самодовольства.
– Ну что ж, я благодарю вас за труды, но, похоже, ваша версия является не более обоснованной, чем та, что принята ныне в качестве основной.
Райт, стоявший за спиной начальника, ощущал, что тот испытывает облегчение. «Он боялся, что они вытащат что-нибудь из-за пазухи».
– Виктория Бенс-Джонс пройдет психиатрическое обследование, – продолжил он. – А ее мужа, думаю, пока можно освободить.
– Вы не можете этого сделать! – чуть ли не с мольбой вскричала Беверли.
– Могу, инспектор, – надменно улыбнулся Гомер. – До тех пор пока вы не предоставите мне доказательств, неопровержимо связывающих Джеффри Бенс-Джонса хотя бы с одним из убийств, я не смогу его официально задерживать.
Именно в этот момент Айзенменгер заметил тихим голосом:
– При вскрытии тела неизбежно обилие брызг. Это заявление было встречено с легким недоумением.
– Крохотные капли крови покрывают все близлежащее пространство.
– Я же уже сказал, – фыркнул Гомер, – что на его одежде не было ничего обнаружено.
Но Айзенменгер мыслил в соответствии с совершенно иной логикой.
– У него слабое зрение.
Беверли тут же поняла, о чем идет речь, и подхватила:
– Очки. Он был в очках, когда потрошил тела.
Айзенменгер кивнул:
– Думаю, вряд ли он смог бы что-нибудь разобрать без очков.
Беверли повернулась к Гомеру.
Елена никогда не видела, чтобы человек получал от собственной персоны такое удовольствие.
– Да, я уже об этом подумал. Однако когда он передал нам свои очки, судмедэксперты не смогли на них обнаружить никаких посторонних ДНК. – Он попытался изобразить на своем лице сочувствие, но оно продолжало лучиться самодовольством. – Так что прошу прощения.
Он не то улыбнулся, не то ухмыльнулся и уже двинулся к двери, когда Айзенменгер пробормотал ему вслед:
– Возможно, у него есть запасная пара.
Гомер остановился, обернулся и заявил:
– Другой пары мы не нашли. – Однако его голос свидетельствовал о том, что он вступил на более чем шаткую почву.
– Один из моих партнеров, мистер Мортон, хранит запасные очки в кабинете, – вспомнила Елена. – На случай, если забудет свои дома.
На этот раз первым откликнулся Райт:
– Кабинет мы тоже обыскали, мисс, и ничего там не нашли. – Ему, по крайней мере, хватило воспитанности произнести это виноватым тоном.
– Джон? – Беверли посмотрела на Айзенменгера. – В чем дело?
Но тот довольно грубо проигнорировал ее и повернулся к Райту:
– Вы обыскали оба его кабинета?
И вот повисла настоящая пауза, во время которой Гомер с Райтом уставились друг на друга.
– Кроме того что он является начмедом, – пришел им на помощь Айзенменгер, – он продолжает оставаться практикующим неврологом. У него есть кабинет в административном здании и другой, лечебный кабинет.
Райт поспешно направился к дверям, а Гомер наградил его таким взглядом, что Медузе Горгоне впору было бы устыдиться.
Елена, снова оказавшись в обшарпанной приемной, пыталась убедить себя в том, что совершенно не волнуется, что сохраняет спокойствие и способна к объективному восприятию действительности. Она не отдавала себе отчета в том, что руки у нее дрожат, в животе бурчит и больше нескольких секунд она не может находиться в одном и том же положении.
Грудь и предплечье снова мучила боль. На самом деле они не переставали болеть с того дня, как на нее напал Пендред, более того, она подхватила какую-то инфекцию, и повязка постоянно намокала из-за гнойных и кровянистых выделений. Она принимала антибиотики, но это приводило лишь к тому, что ее периодически тошнило.
Она понимала, что должна радоваться исходу дела, однако это обстоятельство могло лишь на время отвлечь ее от более существенных проблем – как она могла радоваться, если постоянно помнила о своей смертности и о том, что в мире существуют куда более серьезные вещи, нежели такая ерунда, как выяснение того, кто убил трех человек?
Как ему это удавалось? Она уже почти привыкла к этой сверхъестественной способности Айзенменгера улавливать самое существенное. Он как-то сказал, что суть его ремесла – суть самой жизни – заключается в способности задавать правильные вопросы. Только осознав контекст, можно начать поиски в верном направлении, только развернувшись в верном направлении, можно увидеть восход солнца. Она понимала, что он имеет в виду, но это не умаляло ее восхищения им. Как ему удавалось задавать правильные вопросы?
Кто ее убил? Зачем это было сделано? Куда я положил ручку? Сколько будет, если восемь умножить на девять? Какой рост герцога Эдинбургского?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99