Неужели снова лезть в петлю? Но ничего другого не остается. По его следу уже идут двое «полицейских». Сразу же понял, кто эти «полицейские», когда синьор Антонио сказал, как «подмигивал» красавчик. Он всего один раз видел Ливио, но хорошо запомнил: мигнет несколько раз, плотно смежит веки и сразу же вытаращит глаза. Да, если уж на сцене появился Ливио — ничего хорошего не жди. Шефы, конечно, без труда установили, где его искать. А тут совершенно случайно сам полез в логово зверя... Да кто же знал, что «седой» зовется синьором Туллио? Вот уж, действительно, каких только нелепостей не случается в жизни!..
Может, так и с Агостино? Ведь тот прямо не сказал, чем занимается. А вдруг это обычная коммерция с туристами — доллары, фунты? И этим, насколько ему, Джованни, известно, не брезговали «шефы». А он с перепугу решил... Да, лучше всего принять предложение Агостино, затаиться в бухточке и ждать, пока все
прояснится... Машина остановилась возле мрачного, давно не ремонтированного здания, в котором помещалась больница.
Расплатившись с таксистом, Джованни вслед за Лаурой вошел в полутемный вестибюль. Мужчина в белом халате даже не взглянул в их сторону, когда они обратились с просьбой разыскать Корину.
— Побудь тут,— сказал Джованни, усаживая Лауру на темную, изъеденную шашелем скамью, стоявшую у покрытой плесенью стены.
Он достал бумажник, рассовал по карманам деньги и отправился на переговоры.
Лаура ждала довольно долго, все успокаивая себя: Здесь врачи, они помогут. Окажут помощь. Мало ли что болтал там мальчишка! Корина молодая, здоровая, быть может, она уже чувствует себя сносно, и они отвезут ее домой. Успокоится тетушка Лола и дед, конечно, тоже. А уж она, Лаура, будет просить, молить Корину ради ее маленькой дочери, ради матери отказаться от этого безумия. Корина добрая, хорошая, все поймет и согласится,..
— Я сказал, что Корина твоя сестра,— шепнул Джованни, вернувшись.— Пойдем.
Какой-то широкоплечий мрачный мужчина в грязном халате, очевидно, санитар, ввел их в коридор, и Лаура невольно ухватилась за руку Джованни. За одной дверью кто-то неистово стучал, за другой — пыл, слышались стоны, чей-то плач.
Наконец они остановились.
— Только недолго,— хмуро проговорил санитар и Оглянулся по сторонам, словно чего-то опасаясь. Джованни понял и сунул в карман деньги.
Лаура, осмелев, спросила, что случилось с Кориной, почему ее сюда привезли.
— Отравление,— безразлично пожал плечами санитар. Он явно не был расположен к разговорам.
— А можно уже взять ее домой? — с робкой надеждой проговорила Лаура.
Санитар мрачно усмехнулся и открыл дверь в полутемную келию. На узкой койке, запрокинув голову, лежала женщина. Руки ее судорожно мяли край свесившегося на пол потертого серого одеяла. Желтое лицо искажено гримасой.
— Нет, нет, это... не она,— в отчаянии прошептала Лаура. Платье Корины, но нет, нет, не она.
Санитар нагнулся, поднял таз, стоявший на полу, вынес в коридор и сейчас же вернулся.
— Ее не узнать,— пробормотал Джованни, тоже потрясенный видом Корины.
— Она одна здесь, бедняжка... И... стакана воды... Нет даже рядом стакана воды.— Лаура умоляюще взглянула на санитара.
Но тот не двинулся с места.
Она выразительно посмотрела на жениха. Джованни не успел ничего сказать. Больная испустила глухой вопль и скорчилась. Какие-то судороги сотрясали ее худое тело, сводили руки, ноги, шею.
— Помогите! Помогите же... что-нибудь сделайте,— умоляюще заговорила Лаура, бросившись к санитару.— Позовите врача. Джованни, надо позвать врача! Что же ты стоишь, ей ведь так плохо!
— Врач занят на втором этаже,— сухо пояснил санитар.
- О мадонна, что с пей, что с нашей Кориной? — Лаура вцепилась и его локоть.
— То же, что и со всеми... такими.— Санитар давно привык к подобным картинам.
Лаура подбежала к подруге, хотела поймать руку, говорила что-то ласковое. Рвотный спазм сдавил Корине горло.
— Джованни, Джованни...— в ужасе бормотала Лаура.— Она умирает. Хоть укол, какой-нибудь укол... Корина, миленькая, мы тут, мы рядом...
— Уходите,— решительно проговорил санитар.— Вы ничем не поможете. Уходите.
Лаура, как в молитве, сложила ладони, умоляюще заговорила, обращаясь то к Джованни, то к санитару:
— Помогите... спасите, умоляю вас... Я не уйду... Не могу от нее уйти.
Санитар выразительно взглянул на Джованни:
— Врач не должен вас здесь видеть. Вы хотели только убедиться. Идите же!
Джованни, обняв Лауру, силой повел ее к дверям.
— Он обязательно позовет врача. Но надо выйти. Будь же умницей... Чем ты ей поможешь?.. Сейчас сюда придет врач.
Им вослед раздался душераздирающий крик Корины.
Лаура тихо застонала. Она еле передвигала ноги, и Джованни почти нес ее по коридору.
Во дворе он усадил девушку на ступени какой-то полуразрушенной лестницы.
— Сейчас сделают укол... примут меры...— бормотал он. Хотя вовсе не был в этом уверен, скорее наоборот. Ведь за каждой дверью, пока они шли по коридору, про-
исходило нечто подобное. Кому нужны эти выброшенные из жизни люди, которые сами, по доброй воле, избрали такой путь?
Он, Джованни, никогда бы себе не позволил даже попробовать, не позволил бы себе прикоснуться... Прикоснуться?.. А сколько через его.руки проходило всех этих наркотиков... Он их возил... Да, возил. Был убежден, что они. необходимы в медицине для лечения больных... Неправда! Контрабандой не возят медикаменты для больниц!.. Разве он этого не знал? Не догадывался?! И все же переправлял эту смерть через границы. А потом и удобное оправдание нашел: не он, так кто-то другой сделает это... От его отказа ничего бы ни для кого не изменилось, только лишь для него самого. Не он ли перед тем, как получить эту работу, порой рылся в целлофановых мешках, оставленных для мусорщиков?
Мысли эти проносились в голове Джованни, пока он уговаривал, убеждал Лауру не отчаиваться. Но она, как в забытьи, шептала:
— Спасите... спасите Корину... Умоляю... спасите Корину.
Наконец ему удалось поднять ее со ступеней. Молча дошли они до остановки.
Мимо, шурша шинами, проносились автомобили, а над улицами таким же нескончаемым потоком мчались строки реклам, обливая то ядовито-зеленым, то кроваво-красным заревом небо, и лишь над величественным, не подвластным времени и неоновому безумству куполом собора святого Петра оно было густо-синим, живым.
И в самом автобусе была своя спешка, свой ритм, протискивались к выходу пассажиры, куда-то спешили. Рядом громыхал другой, еще больший автобус с туристами, стремившийся обогнать, обойти этот...
— Что сказать тетушке Лоле?! Что сказать? — негромко твердила Лаура, растерянно глядя на своего жениха.
— В больнице Корина. Ничего другого не остается.
— Может, утром ей станет лучше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48