Прежде всего предупредить парня, ведь те, из полиции, могут снова явиться.
Да, да, предупредить. Может, они и не найдут в Джен-цано синьора Туллио. Мог бы за столько лет дать о себе знать. Он, Антонио, был тогда весьма польщен, познакомившись с человеком, с которым поздоровалось начальство с корабля, увозившего Винченцо и других молодых солдат. Скорее всего, синьор Туллио продал виноградник и вернулся на свою Сицилию. Да мало ли что могло случиться за эти десятилетия?
Не дождавшись карнавала, Лаура и Джованни, вероятно, возвратятся домой. Надо встретить их и сразу сказать насчет полиции. Ни о чем не подумал он, старый человек, так захотелось немного радости для Лауры, а значит и для себя, вот и довольствовался самыми наивными объяснениями Джованни. Бедная, бедная девочка, как она переживет страшную правду, которая ей откроется?..
Перво-наперво он зашел к бакалейщику — идти сразу к автобусной остановке нельзя. В лавке у окна о чем-то беседовали две покупательницы. Синьор Антонио подошел к стойке и, как можно беспечнее, проговорил:
— Хочу взять соли, неудобно же у соседей просить.
— В пачке или развесной? — спросил бакалейщик, ис-пытывающе глядя на старика. Неужели те двое и сюда заходили?
— Дайте в упаковке,— прокашлявшись, сказал Антонио.
— Вот, возьмите.— Бакалейщик протянул пачку и многозначительно добавил: —Уже несколько дней не видел вашей внучки. Здорова ли?
— Да, да, спасибо,— кивнул старик. Только вчера вечером Лаура и Джованни заходили в лавку, вот бакалейщик и давал понять, что на заданный ему вопрос ответил: никого, мол, не видел, не видел юноши в клетчатой рубашке. Да, да, когда они вернулись из кино, Джованни был в рубашке а его пиджак наброшен на плечи Лауры.
— Спасибо, большое спасибо,— негромко произнес Антонио, с благодарностью глядя на хозяина лавчонки.
Участие, которое проявил этот вечно напоминавший о долге человек, и участие всех соседей прибавили ему сил. Впервые старик почувствовал: не так уж он одинок. Все же нашлось у этих озлобленных жизнью людей для него немного тепла;
Некоторое время Антонио постоял у дверей бакалейной лавки, словно для того, чтобы плотнее завернуть пачку соли. Потом, посмотрев по сторонам, двинулся к автобусной остановке. Под платанами он нашел укромное местечко и сел на парапет, ограждавший скверик. Отсюда ему были хорошо видны выходившие из автобуса пассажиры.
Только теперь Антонио немножко успокоился — ведь он уже что-то делает, как-то помогает Джованни избежать неприятностей. Виноват ты или прав, но ничего хорошего от встречи с полицией не жди. Тем более, пока не известно, зачем им понадобился парень. Разве стражи порядка хватают только воров и убийц? А сколько честных, порядочных людей сидят за решеткой...
Подошел автобус. Весело переговариваясь, из него выходили пассажиры. Спрыгнул со ступенек молодой человек, помог сойти женщине, взяв на руки сонного, разморенного жарой ребенка. Головка девочки лежала у отца на плече, глаза закрыты, но на губах мелькнула лукавая улыбка. Женщина шла рядом, держа мужа под руку.
Как естественна, проста эта сцена и как недосягаема теперь для Лауры. Все бы отдал, остаток своей жизни, чтобы ребенка Лауры нес на руках любящий отец...
Сердце щемило, потому что думал все об одном и том же, об одном и том же. Даже не сознавая этого, пытался за что-либо ухватиться, как-то оправдать Джованни, и для него самого, для Лауры, и не мог ничего найти, наоборот, вспоминались почему-то мелочи, которые еще больше убеждали в том что полиция нагрянула неспроста, Джованни не пошел домой, зная: прежде всего будут искать там. И не писал, вероятно, боясь назвать адрес, если таковой у него был. А долги... Спешил отдать долги. Очень спешил...
— Только я могла столько терпеть,— возмущенно говорила старая женщина, сидевщая рядом с Антонио, своему супругу.— Давно надо было тебя бросить!
— А где бы ты нашла другого такого дурака, как я?..
Чем-то эта женщина напомнила старику его покойную Аделаиду.
Пока дожидались автобуса, Антонио и всем окружающим стало известно, что супруги исковеркали друг другу жизнь и каждый из них ждет не дождется, когда у него наконец будут развязаны руки...
Говорилось все это с таким жаром, что Антонио показалось: еще секунда — и старуха толкнет своего мужа под автобус, который на полной скорости подходил к остановке. Но едва открылись двери, женщина, поддерживая мужа обеими руками, стала бережно подсаживать его на высокие ступеньки...
И Аделаида частенько бывала к нему несправедлива. Он отмалчивался. И все же никакие беды не иссушат сердцу женщины. В свой самый последний час она пытались погладить уже холодеющими пальцами его руку, вкладывая В прощальную ласку все, что было недосказано, измято жизнью. И в глазах се, таких же глубоких, как у Лауры, еще жила любовь, жила, упорно сопротивляясь смерти.
Любовь... Только бы Лаура не лишилась этой единственной радости, что озаряет жизнь бедняков.
ГЛАВА 3
— Мы, наверное, ошиблись,— сказала Лаура, когда подошли к дому, который назвал им Антонио.— Не может быть, чтобы здесь жил синьор Туллио. Откуда у моего Тони такое знакомство?!
Джованни тоже был в замешательстве. Сквозь ажурную решетку виднелась респектабельная вилла, окруженная кустами роз, на пышный газон как бы случайно брошены плиты розового полированного мрамора, образовавшие тропинку от ворот к застекленной веранде.
Неожиданно возле. Лауры и Джованни остановился голубой «олдсмобиль», и пожилой человек в замшевой куртке, с голубым платком, повязанным вокруг: шеи, еще больше оттенявшим его очень смуглое лицо, вышел из машины. Внимательным взглядом окинул он молодых людей, все еще стоявших возле ворот.
Лауре не оставалось ничего другого, как спросить, не здесь ли живет синьор Туллио, потому что Джованни будто онемел, так его, очевидно, поразил человек в замшевой куртке, оказавшийся хозяином виллы.
Он не сразу вспомнил синьора Антонио, и Лауре пришлось напомнить об отправке Винченцо и брата синьора Туллио в Абиссинию, об обеде в траттории.
— Да, да, ну как же! — воскликнул он обрадованно,— Ваш дед работал в мэрии! Мы с ним отлично поладили. И просьбу мою выполнил. А я... к стыду своему, так его и не поблагодарил.
Они подошли к веранде, и синьор Туллио радушно пригласил молодых людей войти, через час у них обед.
Джованни пробормотал: они, мол, очень торопятся, были поблизости и, по просьбе синьора Антонио, пришли узнать... передать привет.
Лаура тоже поблагодарила, в их распоряжении всего полчаса. Она не понимала, почему так повел себя Джованни. Правда, и ее смутила эта изящная вилла, шикарная, последней марки американская машина.
Ее, Лауры, туалет явно не подходил для того, чтобы сесть за стол этого богатого синьора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Да, да, предупредить. Может, они и не найдут в Джен-цано синьора Туллио. Мог бы за столько лет дать о себе знать. Он, Антонио, был тогда весьма польщен, познакомившись с человеком, с которым поздоровалось начальство с корабля, увозившего Винченцо и других молодых солдат. Скорее всего, синьор Туллио продал виноградник и вернулся на свою Сицилию. Да мало ли что могло случиться за эти десятилетия?
Не дождавшись карнавала, Лаура и Джованни, вероятно, возвратятся домой. Надо встретить их и сразу сказать насчет полиции. Ни о чем не подумал он, старый человек, так захотелось немного радости для Лауры, а значит и для себя, вот и довольствовался самыми наивными объяснениями Джованни. Бедная, бедная девочка, как она переживет страшную правду, которая ей откроется?..
Перво-наперво он зашел к бакалейщику — идти сразу к автобусной остановке нельзя. В лавке у окна о чем-то беседовали две покупательницы. Синьор Антонио подошел к стойке и, как можно беспечнее, проговорил:
— Хочу взять соли, неудобно же у соседей просить.
— В пачке или развесной? — спросил бакалейщик, ис-пытывающе глядя на старика. Неужели те двое и сюда заходили?
— Дайте в упаковке,— прокашлявшись, сказал Антонио.
— Вот, возьмите.— Бакалейщик протянул пачку и многозначительно добавил: —Уже несколько дней не видел вашей внучки. Здорова ли?
— Да, да, спасибо,— кивнул старик. Только вчера вечером Лаура и Джованни заходили в лавку, вот бакалейщик и давал понять, что на заданный ему вопрос ответил: никого, мол, не видел, не видел юноши в клетчатой рубашке. Да, да, когда они вернулись из кино, Джованни был в рубашке а его пиджак наброшен на плечи Лауры.
— Спасибо, большое спасибо,— негромко произнес Антонио, с благодарностью глядя на хозяина лавчонки.
Участие, которое проявил этот вечно напоминавший о долге человек, и участие всех соседей прибавили ему сил. Впервые старик почувствовал: не так уж он одинок. Все же нашлось у этих озлобленных жизнью людей для него немного тепла;
Некоторое время Антонио постоял у дверей бакалейной лавки, словно для того, чтобы плотнее завернуть пачку соли. Потом, посмотрев по сторонам, двинулся к автобусной остановке. Под платанами он нашел укромное местечко и сел на парапет, ограждавший скверик. Отсюда ему были хорошо видны выходившие из автобуса пассажиры.
Только теперь Антонио немножко успокоился — ведь он уже что-то делает, как-то помогает Джованни избежать неприятностей. Виноват ты или прав, но ничего хорошего от встречи с полицией не жди. Тем более, пока не известно, зачем им понадобился парень. Разве стражи порядка хватают только воров и убийц? А сколько честных, порядочных людей сидят за решеткой...
Подошел автобус. Весело переговариваясь, из него выходили пассажиры. Спрыгнул со ступенек молодой человек, помог сойти женщине, взяв на руки сонного, разморенного жарой ребенка. Головка девочки лежала у отца на плече, глаза закрыты, но на губах мелькнула лукавая улыбка. Женщина шла рядом, держа мужа под руку.
Как естественна, проста эта сцена и как недосягаема теперь для Лауры. Все бы отдал, остаток своей жизни, чтобы ребенка Лауры нес на руках любящий отец...
Сердце щемило, потому что думал все об одном и том же, об одном и том же. Даже не сознавая этого, пытался за что-либо ухватиться, как-то оправдать Джованни, и для него самого, для Лауры, и не мог ничего найти, наоборот, вспоминались почему-то мелочи, которые еще больше убеждали в том что полиция нагрянула неспроста, Джованни не пошел домой, зная: прежде всего будут искать там. И не писал, вероятно, боясь назвать адрес, если таковой у него был. А долги... Спешил отдать долги. Очень спешил...
— Только я могла столько терпеть,— возмущенно говорила старая женщина, сидевщая рядом с Антонио, своему супругу.— Давно надо было тебя бросить!
— А где бы ты нашла другого такого дурака, как я?..
Чем-то эта женщина напомнила старику его покойную Аделаиду.
Пока дожидались автобуса, Антонио и всем окружающим стало известно, что супруги исковеркали друг другу жизнь и каждый из них ждет не дождется, когда у него наконец будут развязаны руки...
Говорилось все это с таким жаром, что Антонио показалось: еще секунда — и старуха толкнет своего мужа под автобус, который на полной скорости подходил к остановке. Но едва открылись двери, женщина, поддерживая мужа обеими руками, стала бережно подсаживать его на высокие ступеньки...
И Аделаида частенько бывала к нему несправедлива. Он отмалчивался. И все же никакие беды не иссушат сердцу женщины. В свой самый последний час она пытались погладить уже холодеющими пальцами его руку, вкладывая В прощальную ласку все, что было недосказано, измято жизнью. И в глазах се, таких же глубоких, как у Лауры, еще жила любовь, жила, упорно сопротивляясь смерти.
Любовь... Только бы Лаура не лишилась этой единственной радости, что озаряет жизнь бедняков.
ГЛАВА 3
— Мы, наверное, ошиблись,— сказала Лаура, когда подошли к дому, который назвал им Антонио.— Не может быть, чтобы здесь жил синьор Туллио. Откуда у моего Тони такое знакомство?!
Джованни тоже был в замешательстве. Сквозь ажурную решетку виднелась респектабельная вилла, окруженная кустами роз, на пышный газон как бы случайно брошены плиты розового полированного мрамора, образовавшие тропинку от ворот к застекленной веранде.
Неожиданно возле. Лауры и Джованни остановился голубой «олдсмобиль», и пожилой человек в замшевой куртке, с голубым платком, повязанным вокруг: шеи, еще больше оттенявшим его очень смуглое лицо, вышел из машины. Внимательным взглядом окинул он молодых людей, все еще стоявших возле ворот.
Лауре не оставалось ничего другого, как спросить, не здесь ли живет синьор Туллио, потому что Джованни будто онемел, так его, очевидно, поразил человек в замшевой куртке, оказавшийся хозяином виллы.
Он не сразу вспомнил синьора Антонио, и Лауре пришлось напомнить об отправке Винченцо и брата синьора Туллио в Абиссинию, об обеде в траттории.
— Да, да, ну как же! — воскликнул он обрадованно,— Ваш дед работал в мэрии! Мы с ним отлично поладили. И просьбу мою выполнил. А я... к стыду своему, так его и не поблагодарил.
Они подошли к веранде, и синьор Туллио радушно пригласил молодых людей войти, через час у них обед.
Джованни пробормотал: они, мол, очень торопятся, были поблизости и, по просьбе синьора Антонио, пришли узнать... передать привет.
Лаура тоже поблагодарила, в их распоряжении всего полчаса. Она не понимала, почему так повел себя Джованни. Правда, и ее смутила эта изящная вилла, шикарная, последней марки американская машина.
Ее, Лауры, туалет явно не подходил для того, чтобы сесть за стол этого богатого синьора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48