Надеюсь, у вас еще будет время.
— Под водой не очень-то...— вскочив, блеснул своими зеленоватыми глазами Агостино и взял девушку под руку, напевая: — «Бэлла, бэлла донна, донна дорогая, приходи, я жду тебя в таверне «Двери рая»...»
— «Пахнет там прибоем, морем и травою...» — негромко подхватила Лаура, высвобождая руку.
-— «Старого вина нальет хозяин нам с тобою»,— заключил Джованни, став между ними.
Они шли все вместе до автобуса, обсуждая события сегодняшнего дня.
— Мне даже не верится, что я смогу часто уходить с вами в подводное царство! — мечтательно говорила Лаура.
— Ты должен быть счастлив, Джованни, что работа нравится не только тебе, но и невесте по вкусу.— Агостино остановился. Ему нужно было еще зайти в отель.— Так завтра я тебя жду. Приходи пораньше.
— Нет, нет, завтра я не смогу,— запротестовал Джованни.— Два дня ты мне должен дать на устройство личных дел.
Агостино, сдвинув свои узкие темные брови, что-то подсчитывал.
— Так... ладно, сойдется, свяжется,— пробормотал он про себя и уже громко добавил: — Согласен. Но через два дня — без опозданий!
Домой им идти не хотелось. А родители Джованни уехали в Неаполь к старшей дочери, и он предложил погулять по городу.
Лаура охотно согласилась. Все как будто устроилось с Лазурной бухтой, но не только, работа интересовала девушку. Она чувствовала, что жених заговорит о другом, и не ошиблась. .
— Знаешь, где я был сегодня, перед тем как зайти за тобой? — с таинственным видом спросил он.
— Нет, не знаю.
— И не догадываешься? — Джованни был явно смущен, хоть и старался скрыть это.
Лаура вопросительно смотрела на него.
— Я заходил в мэрию...— И он сказал, что после переговоров и его просьб — он, мол, всего на несколько дней получил отпуск — завтра утром, если Лаура не против, они... станут мужем и женой. О том, что переговоры не обошлись без соответствующей благодарности, Джованни умолчал.— Ты не сердишься, Лаура, за то, что я с утра туда побежал?
Она прижала к себе его руку и прошептала:-
— Неужели завтра?
— А зачем тянуть?! Давай заглянем в магазин и вы-берем платье. Красивое белое платье.
Лаура кивнула. Насчет платья она согласна, но сначала ей бы хотелось зайти в собор святого Петра. Ведь это совсем недалеко.
Джованни ее слова истолковал по-своему:
— Свадьбу настоящую мы устроим. Вот вернутся мои из Неаполя, и уже тогда... гостей позовем...
Лаура кивнула.
Они приблизились к двойной колоннаде, полукольцами охватившей огромную площадь перед собором.
— Наверное, и тебе в детстве показывали, что если стать в центр площади, то второй ряд колонн не виден,— сказала Лаура.— Всякий раз, когда я сюда прихожу, смотрю и удивляюсь этому чуду.
— Я тоже... Подумай, какой точный расчет,— ответил Джованни, взяв Лауру под руку.
На площади припарковались сотни автомобилей и автобусов, и все же было просторно.
Лаура подумала, что сколько раз ни приходили бы сюда, всегда казалось, будто на фронтоне базилики появились какие-то новые фрески. Наверно, просто не может человеческий глаз охватить и запечатлеть все великолепие, все богатство орнаментов, колонн, портиков, статуй, венчающих верхнюю часть базилики.
Медленно, почти торжественно поднимались по широченным ступеням в храм. Всякий раз, когда в него входила Лаура, она останавливалась, так потрясало его величие, и девушка чувствовала себя крохотной песчинкой среди этого пышного блеска. Купол, казалось, был выше самого неба, словно там, вверху, за ним ничего уже не могло быть. Ничего выше и ярче прекрасной росписи. Не верилось — не боги, а человек создал все это для богов, приравняв себя этим к богам.
Джованни купил две толстые свечи, увитые золотой фольгой, и одну из них протянул Лауре. Свою он зажег и поставил в первый же канделябр алтаря, который поддерживали могучие волоченые колонны, покрытые снизу и вверху фресками. С внутренней стороны шатра в ореоле золотых лучей парила белая птица.
— Вот где появился первый символ мира,— с серьезным видом шепнул Джованни.
Но Лаура не расположена была к шуткам. Свою свечу она хотела поставить в канделябр возле скульптуры «Ла пьета». Мать, юная и прекрасная, держала на коленях снятого с креста сына.
Лаура верила, что во всем поможет святая мадонна. Вернула ей Джованни, потому что перед сном заканчивала молитву мольбой, чтоб был жив, здоров ее любимый, чтоб вернулся к ней.
— О, благодарю, благодарю тебя, мадонна,— шептала Лаура, опустившись на колени.— Пошли нам счастье, пусть все будут здоровы, и Тони, и... бедная Корина. Пусть она избавится от страшного порока, растит свою малышку. Пусть все-все, кто живет рядом, узнают хоть немного радости. Счастье — еще не счастье, если только тебе и твоему любимому улыбнулась судьба.
Джованни отошел — пусть Лаура побудет одна-и остановился перед огромной статуей Моисея, любуясь мощными плечами, величественным поворотом головы. Руки его с сильными, узловатыми, как у Элио, пальцами
были руками труженика, а не святого. Разорванная цепь отброшена в нишу. Ни покорности, ни смирения во взгляде — лишь гордость, даже угроза в открытом лице. Вот бы с годами стать таким же сильным, независимым... И тут Джованни спохватился. О чем только он думает в соборе?! Но не станешь же молиться, просить, чтоб все у них с Агостино сходило гладко и благополучно?! За то, что он совершил, вероятно, довольно двух свечей. Ну, а за будущие грехи будет другой расчет. К тому же не он придумал жизнь, что петляет, как тропинка в горах, с которой никак не выбраться на широкую и ровную
дорогу.
Однако пора идти, а то закроют магазины. Утром невеста должна быть в белом подвенечном платье. Вот и с ней, с Лаурой, разве он нечестно поступил? Молчание в эти годы было вынужденным. Но слово снос он сдержал. А рисковать придется п для нее, и для будущих детей. Иначе не получается.
Джованни подошел к своей невесте, коснулся ее плеча. Лаура поднялась и с затаенной улыбкой взглянула
на него...
Они долго бродили по городу. Потом зашли в кафе поужинать. Пусть уж синьор Антонио простит, что этот прекрасный день они проведут вдвоем, ведь утром Джованни шепнул старику насчет мэрии.
Ночевать теперь можно у Лауры. Тем двоим уже ни к чему его искать. Агостино, конечно, позаботился. Такие вещи сразу же становятся известными шефу и тем, кто
его окружает.
По дороге домой они обсуждали завтрашний день и то, где удобней поселиться. В Остии, вероятно, тоже можно найти квартиру. Джованни заикнулся даже о малолитражке.
Когда они подъехали к дому, свет теплился только
у тетушки Лолы.
В комнате на столе лежали прикрытые салфеткой лепешки, сыр и записка: синьор Антонио просил, чтоб его не ждали...
— Чудесно! Мы будем совсем одни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Под водой не очень-то...— вскочив, блеснул своими зеленоватыми глазами Агостино и взял девушку под руку, напевая: — «Бэлла, бэлла донна, донна дорогая, приходи, я жду тебя в таверне «Двери рая»...»
— «Пахнет там прибоем, морем и травою...» — негромко подхватила Лаура, высвобождая руку.
-— «Старого вина нальет хозяин нам с тобою»,— заключил Джованни, став между ними.
Они шли все вместе до автобуса, обсуждая события сегодняшнего дня.
— Мне даже не верится, что я смогу часто уходить с вами в подводное царство! — мечтательно говорила Лаура.
— Ты должен быть счастлив, Джованни, что работа нравится не только тебе, но и невесте по вкусу.— Агостино остановился. Ему нужно было еще зайти в отель.— Так завтра я тебя жду. Приходи пораньше.
— Нет, нет, завтра я не смогу,— запротестовал Джованни.— Два дня ты мне должен дать на устройство личных дел.
Агостино, сдвинув свои узкие темные брови, что-то подсчитывал.
— Так... ладно, сойдется, свяжется,— пробормотал он про себя и уже громко добавил: — Согласен. Но через два дня — без опозданий!
Домой им идти не хотелось. А родители Джованни уехали в Неаполь к старшей дочери, и он предложил погулять по городу.
Лаура охотно согласилась. Все как будто устроилось с Лазурной бухтой, но не только, работа интересовала девушку. Она чувствовала, что жених заговорит о другом, и не ошиблась. .
— Знаешь, где я был сегодня, перед тем как зайти за тобой? — с таинственным видом спросил он.
— Нет, не знаю.
— И не догадываешься? — Джованни был явно смущен, хоть и старался скрыть это.
Лаура вопросительно смотрела на него.
— Я заходил в мэрию...— И он сказал, что после переговоров и его просьб — он, мол, всего на несколько дней получил отпуск — завтра утром, если Лаура не против, они... станут мужем и женой. О том, что переговоры не обошлись без соответствующей благодарности, Джованни умолчал.— Ты не сердишься, Лаура, за то, что я с утра туда побежал?
Она прижала к себе его руку и прошептала:-
— Неужели завтра?
— А зачем тянуть?! Давай заглянем в магазин и вы-берем платье. Красивое белое платье.
Лаура кивнула. Насчет платья она согласна, но сначала ей бы хотелось зайти в собор святого Петра. Ведь это совсем недалеко.
Джованни ее слова истолковал по-своему:
— Свадьбу настоящую мы устроим. Вот вернутся мои из Неаполя, и уже тогда... гостей позовем...
Лаура кивнула.
Они приблизились к двойной колоннаде, полукольцами охватившей огромную площадь перед собором.
— Наверное, и тебе в детстве показывали, что если стать в центр площади, то второй ряд колонн не виден,— сказала Лаура.— Всякий раз, когда я сюда прихожу, смотрю и удивляюсь этому чуду.
— Я тоже... Подумай, какой точный расчет,— ответил Джованни, взяв Лауру под руку.
На площади припарковались сотни автомобилей и автобусов, и все же было просторно.
Лаура подумала, что сколько раз ни приходили бы сюда, всегда казалось, будто на фронтоне базилики появились какие-то новые фрески. Наверно, просто не может человеческий глаз охватить и запечатлеть все великолепие, все богатство орнаментов, колонн, портиков, статуй, венчающих верхнюю часть базилики.
Медленно, почти торжественно поднимались по широченным ступеням в храм. Всякий раз, когда в него входила Лаура, она останавливалась, так потрясало его величие, и девушка чувствовала себя крохотной песчинкой среди этого пышного блеска. Купол, казалось, был выше самого неба, словно там, вверху, за ним ничего уже не могло быть. Ничего выше и ярче прекрасной росписи. Не верилось — не боги, а человек создал все это для богов, приравняв себя этим к богам.
Джованни купил две толстые свечи, увитые золотой фольгой, и одну из них протянул Лауре. Свою он зажег и поставил в первый же канделябр алтаря, который поддерживали могучие волоченые колонны, покрытые снизу и вверху фресками. С внутренней стороны шатра в ореоле золотых лучей парила белая птица.
— Вот где появился первый символ мира,— с серьезным видом шепнул Джованни.
Но Лаура не расположена была к шуткам. Свою свечу она хотела поставить в канделябр возле скульптуры «Ла пьета». Мать, юная и прекрасная, держала на коленях снятого с креста сына.
Лаура верила, что во всем поможет святая мадонна. Вернула ей Джованни, потому что перед сном заканчивала молитву мольбой, чтоб был жив, здоров ее любимый, чтоб вернулся к ней.
— О, благодарю, благодарю тебя, мадонна,— шептала Лаура, опустившись на колени.— Пошли нам счастье, пусть все будут здоровы, и Тони, и... бедная Корина. Пусть она избавится от страшного порока, растит свою малышку. Пусть все-все, кто живет рядом, узнают хоть немного радости. Счастье — еще не счастье, если только тебе и твоему любимому улыбнулась судьба.
Джованни отошел — пусть Лаура побудет одна-и остановился перед огромной статуей Моисея, любуясь мощными плечами, величественным поворотом головы. Руки его с сильными, узловатыми, как у Элио, пальцами
были руками труженика, а не святого. Разорванная цепь отброшена в нишу. Ни покорности, ни смирения во взгляде — лишь гордость, даже угроза в открытом лице. Вот бы с годами стать таким же сильным, независимым... И тут Джованни спохватился. О чем только он думает в соборе?! Но не станешь же молиться, просить, чтоб все у них с Агостино сходило гладко и благополучно?! За то, что он совершил, вероятно, довольно двух свечей. Ну, а за будущие грехи будет другой расчет. К тому же не он придумал жизнь, что петляет, как тропинка в горах, с которой никак не выбраться на широкую и ровную
дорогу.
Однако пора идти, а то закроют магазины. Утром невеста должна быть в белом подвенечном платье. Вот и с ней, с Лаурой, разве он нечестно поступил? Молчание в эти годы было вынужденным. Но слово снос он сдержал. А рисковать придется п для нее, и для будущих детей. Иначе не получается.
Джованни подошел к своей невесте, коснулся ее плеча. Лаура поднялась и с затаенной улыбкой взглянула
на него...
Они долго бродили по городу. Потом зашли в кафе поужинать. Пусть уж синьор Антонио простит, что этот прекрасный день они проведут вдвоем, ведь утром Джованни шепнул старику насчет мэрии.
Ночевать теперь можно у Лауры. Тем двоим уже ни к чему его искать. Агостино, конечно, позаботился. Такие вещи сразу же становятся известными шефу и тем, кто
его окружает.
По дороге домой они обсуждали завтрашний день и то, где удобней поселиться. В Остии, вероятно, тоже можно найти квартиру. Джованни заикнулся даже о малолитражке.
Когда они подъехали к дому, свет теплился только
у тетушки Лолы.
В комнате на столе лежали прикрытые салфеткой лепешки, сыр и записка: синьор Антонио просил, чтоб его не ждали...
— Чудесно! Мы будем совсем одни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48