— Не умирай, не умирай, Джованни, я с тобой... Возле нее остановился Антонио. Мелко дрожал таз,
который он держал в руках. Поставив его на стол, старик осторожно поднял с колен внучку, и она уткнулась лицом ему в грудь.
Джованни сделал еще несколько глотков.
— Надо врача, где взять врача?! — словно опомнившись, обернулась к Казанове Лаура.
— Здесь нет врача,— сказал пастух.— Но компаньо Казакова сумеет лучше ученого профессора сделать.
Мальчик молча налил в таз воду из кувшина.
— Пойдем, друзья,— Казанова, оставив Антонио и Лауру возле раненого, повел пастухов в угол комнаты.— Здесь вяленое мясо, лепешки. Вот вино. Выходите из селенья так, чтобы никто вас не видел.
— Как в давние времена,— пробасил пастух.
— Ты меня правильно понял. А то может получиться, что зря вы его спасали.
Пастухи попрощались...
— Не.знаю, как благодарить...— кусая губы, говорила Лаура.— У меня ничего... вот только...— Она хотела снять с пальца кольцо.
— Вы в горах,— сурово остановил ее Казанова.— Здесь свои законы.
Когда они вышли, Антонио вопросительно взглянул на хозяина дома. И то, что столь сдержанно говорил пастух и ни о чем не расспрашивал Казанова, а главное — предупреждение держать все в тайне, насторожило старика.
Казанова многозначительно кивнул на дверь. Он явно не хотел ничего говорить при Лауре и, только усевшись на скамью под оливковым деревом, пояснил: на дне ущелья в речке видели сгоревшую разбитую машину,
— Пустую? — спросил Антонио.
— Нет. Но близко он не подходил...
— Кто-нибудь сообщил в полицию?
— Нет! Конечно, нет!..— резко бросил Казанова. Даже в ночных сумерках было видно, как гневно блеснули его глаза.— Мы так решили: в машине те, что стреляли в наших... Всё сходится! — Он тяжело дышал.
Над их головами тихо шептались листья оливы. Антонио, нахмурив брови, сосредоточенно смотрел вдаль.
По дороге, посеребренной луной, неторопливо трусил огромный сенбернар. Увидев людей, он свернул к таверне, медленно, с чувством собственного достоинства подо-щел к Казанове и улегся возле его ног, не сводя умных глаз с чужого человека.
Старик глубоко вздохнул. Он должен был сказать о том, что пришло в голову, когда узнал насчет машины, свалившейся в ущелье, и странных следов, которые, петляя, шли к обрыву... Но прежде ему надо было додумать все до конца. Вспомнились отлучки Джованни, деньги, которые он приносил, и то, что старательно скрывал, где и на кого работает, множество мелочей, случайных высказываний. Нет, не удалось парию укрыться в Генуе. Нашли. Заставили... И еще сказанные в бреду слова...
- Кажется, догадываюсь, что произошло. Джованни хороший шофер...— наконец заговорил Антонио.— Он был с ними... Но... - и не смог продолжать. Получилось бы — хочет сразу же выгородить мужа Лауры.
Казанова обернулся, положил ему руку на плечо:
— Если даже так...
— Это так!..— твердо произнес Антонио.
— Допустим... Но ты, компаньо, сказал «но»!.. Я и сам все понял... Джузеппе только подтвердил наши наблюдения,— уже горячо продолжал Казанова.— Однако мы не знали, кто бросил в пропасть машину. То, что ее муж водитель-ас, Лаура еще тогда сказала. Джованни нашли в другом месте. Все теперь ясно!..
— И потому ты предупредил пастухов?! — полувопросительно досказал Антонио.— А если отвезти его в больницу и «те» опять разыщут парня?
— Никуда не повезем. Есть свой врач. В горах наших партизан ремонтировал. Тех тоже нельзя было отвозить в больницу. Сообщим Джино и Энрико, они помогут! Не тревожься, компаньо!
«Компаньо»,— только теперь отметил старик, что к нему уже не раз так обращались,— значит, считают своим,— и вдруг почувствовал огромное облегчение.
Ясная звездная ночь укрыла горы, и месяц, будто зацепившись за острую вершину, залил серебристым светом уснувшее селенье.
— Мир вам, добрые, мужественные люди,— прошептал старик.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48