.. бросить на произвол судьбы.
Джованни остановился. Перед ним был отель, в котором останавливался Агостино. Позвонить было не на что, и он решительно толкнул дверь, вошел в вестибюль.
Навстречу, мягко ступая по ковру золотистыми туфельками, шла белокурая молодая женщина в бледно-сиреневом вечернем платье. Джованни отступил в сторону,
уступая ей дорогу. Странная особа — прямо с утра собралась в театр или ресторан, С неба сыплет и сыплет мелкий холодный дождь, а она в такую погоду выходит на улицу, набросив на плечи только шелковый, в блестках шарф. Хоть бы зонтик взяла.
Женщина подошла ближе и окинула Джованни безразличным взглядом. А он пристально смотрел на нее. Знакомое, очень знакомое лицо и глаза... светло-серые, холодные, будто льдинки. Где-то он уже видел эти глаза. Она вышла из отеля и грациозным движением руки подозвала такси.
Да это же «маркиза». «Маркиза», которую они видели на пляже, когда шли в хижину Агостино. Точно таким же движением женщина приветствовала тогда подходившую к причалу яхту. Для этой женщины Агостино устроил целое представление. Вынырнул из воды в новеньком водолазном костюме, с аквалангом за спиной и большущей перламутровой раковиной, будто бы только что добытой со дна моря.
Однако красавица в голубом купальнике юному Давиду — ведь Агостино будто ожившее микелеанджеловское творение — предпочла подагрического старца.
Такого конфуза с Агостино, вероятно, никогда не случалось. Страх как неловко он себя чувствовал, изо всех сил старался показать и ему, Джованни, и Лауре, что не придает этому инциденту никакого значения.
Вероятно, «маркиза» живет в этом отеле с синьором Родольфо, но почему она вышла на прогулку в столь неподходящем туалете?..
Впрочем, какое Джованни до всего этого дело?! И вообще — довольно оттягивать визит к Агостино. Вполне вероятно, что он еще не вернулся из Милана. И Джованни решительно направился к конторке портье.
Портье оглянулся на доску с ключами. Двести тридцать пятого не было.
— Минутку, сейчас...— он поднял телефонную трубку.— Синьор еще не выходил из своего номера! — И, позвонив, изобразил на своем лице вежливо-деловую улыбку: — Пожалуйста!
Не дожидаясь лифта, Джованни взбежал по укрытой ковром лестнице и постучал в номер. Он еще не знал, что скажет своему другу, но это была единственная ниточка, за которую можно ухватиться. — Войдите! — послышался знакомый голос.
С сильно бьющимся сердцем Джованни переступил порог. Агостино был в купальном халате и полотенцем вытирал мокрые волосы.
— Ты молодец, Джованни! Честное слово, молодец! — воскликнул он и, отшвырнув полотенце, протянул ему обе руки.— А я ждал твоего звонка!.. Правда, в Милане пришлось немного задержаться.
— У меня для автомата мелочи не было,— Джованни решил говорить прямо и открыто о своих делах.
— Разменял бы крупные,— пошутил Агостино, но, заметив, как его друг помрачнел, уже серьезно добавил:
— Главное, что ты пришел.
— Хотел с тобой поговорить.
— Вот только закажу нам завтрак.
Пока Агостино звонил, Джованни старался привести свои мысли в порядок. Снова просить денег — невозможно. И прежний-то долг не отдашь. Но хоть что-то Агостино подскажет. И к дьяволу мысли о смерти! Теперь он на это не имеет права. Да и раньше не имел. И вообще нелепо уходить из жизни, если она устроена не по твоему вкусу.
— Сейчас нам принесут кофе, бутерброды и булочки,— крикнул Агостино из ванной, куда он, после звонка в ресторан, вышел переодеться.
— Я бы не отказался от стакана вина,— не очень уверенно сказал Джованни, казалось, что так будет проще вести откровенный разговор.
— Виски у меня есть.— Агостино появился в розовой шелковой рубашке и синих брюках, от него веяло бодростью, довольством.— Правда, с утра обычно не пью, но сегодня до пяти я совершенно свободен и целиком в твоем распоряжении.
За завтраком они болтали о разных пустяках. А Джованни все никак не мог решиться заговорить о том, ради чего пришел в отель. Не признавался себе, на что рассчитывал, к чему подсознательно был уже готов. Он и о «маркизе» упомянул, лишь бы отдалить мгновение, ко-, гда будут произнесены роковые для него слова.
— В вестибюле я видел женщину,— с наигранной непринужденностью сказал он.— Очень похожую на ту, в голубом купальнике. Помнишь, на пляже? Удивительное сходство.
Агостино рассмеялся.
— Сходство?! Это действительно была Сильвана.
— Сильвана? Значит, уже познакомился?
— Как тебе известно, я не привык отступать,— произнес Агостино.
По его самодовольному тону Джованни понял: инцидент на пляже задел его друга гораздо больше, чем он, Джованни, предполагал, и, чуть поддразнивая, заметил:
— А как же «сухопутный кашалот»? Тогда, насколько мне помнится, известные обстоятельства тебя несколько смущали.
— Неужели?! Что-то не припоминаю.
Джованни пристально посмотрел на друга. С чего он стал вилять? Неужели причина в том, что Агостино вполне обеспеченный человек, а он, Джованни, в столь роскошный номер явился в изрядно потертой куртке?
Будто прочитав его мысли, Агостино добавил в бокалы виски и обезоруживающе улыбнулся:
— Дело в том, что у этого колченогого старца девчонки не задерживаются. Он нашел себе помоложе, эдакую секс-бомбочку. Где только он их откапывает!.. Ну, а я не выпускал из поля зрения Сильвану. Вчера с ней по-реэвились и уютном ресторанчике над морем, а потом пили у меня кофе.
— До утра? — полувопросительно подсказал Джованни. Агостино, занятый раскуриванием сигареты, кивнул.
— Ты любишь ее?
— О мадонна! Пора бы тебе повзрослеть! — Агостино снисходительно похлопал друга по плечу.— Предвижу твой следующий вопрос: ты на ней женишься?
— Почему бы и нет? Такая красавица! — с жаром произнес Джованни.
— Издали... Понимаешь, издали она мне нравится гораздо больше. А вообще-то, терпеть ее можно, только когда она молчит.
— Странный ты человек,— задумчиво проговорил Джованни, пожав плечом. Тогда на пляже Агостино буквально пылал, да и все это время — сам признался — «не выпускал из поля зрения», наконец, завоевал женщину, и вот... Принцесса из сказки, что ли, ему нужна?
— Объясняю,— с некоторой досадой сказал Агостино.— От нее только и слышишь: лиры, лиры, лиры... Ни одной фразы без этого слова. Оценивается все — не женщина, а счетная машина. Мгновенно выдает стоимость: вещей, человека, всего, что ее окружает.
— Росла, наверное, в нищете...
— Ничего подобного! У отца вполне приличный магазин. Помогать ему не захотела, Считает, что на женской красоте больше заработаешь. Ну, конечно, при соответствующей цене.
— А если любовь?! Ты ведь красив, как бог! Если тебя полюбит?
— Не болтай пустяков. Во сколько может обойтись ей любовь, она, несомненно, тоже подсчитала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Джованни остановился. Перед ним был отель, в котором останавливался Агостино. Позвонить было не на что, и он решительно толкнул дверь, вошел в вестибюль.
Навстречу, мягко ступая по ковру золотистыми туфельками, шла белокурая молодая женщина в бледно-сиреневом вечернем платье. Джованни отступил в сторону,
уступая ей дорогу. Странная особа — прямо с утра собралась в театр или ресторан, С неба сыплет и сыплет мелкий холодный дождь, а она в такую погоду выходит на улицу, набросив на плечи только шелковый, в блестках шарф. Хоть бы зонтик взяла.
Женщина подошла ближе и окинула Джованни безразличным взглядом. А он пристально смотрел на нее. Знакомое, очень знакомое лицо и глаза... светло-серые, холодные, будто льдинки. Где-то он уже видел эти глаза. Она вышла из отеля и грациозным движением руки подозвала такси.
Да это же «маркиза». «Маркиза», которую они видели на пляже, когда шли в хижину Агостино. Точно таким же движением женщина приветствовала тогда подходившую к причалу яхту. Для этой женщины Агостино устроил целое представление. Вынырнул из воды в новеньком водолазном костюме, с аквалангом за спиной и большущей перламутровой раковиной, будто бы только что добытой со дна моря.
Однако красавица в голубом купальнике юному Давиду — ведь Агостино будто ожившее микелеанджеловское творение — предпочла подагрического старца.
Такого конфуза с Агостино, вероятно, никогда не случалось. Страх как неловко он себя чувствовал, изо всех сил старался показать и ему, Джованни, и Лауре, что не придает этому инциденту никакого значения.
Вероятно, «маркиза» живет в этом отеле с синьором Родольфо, но почему она вышла на прогулку в столь неподходящем туалете?..
Впрочем, какое Джованни до всего этого дело?! И вообще — довольно оттягивать визит к Агостино. Вполне вероятно, что он еще не вернулся из Милана. И Джованни решительно направился к конторке портье.
Портье оглянулся на доску с ключами. Двести тридцать пятого не было.
— Минутку, сейчас...— он поднял телефонную трубку.— Синьор еще не выходил из своего номера! — И, позвонив, изобразил на своем лице вежливо-деловую улыбку: — Пожалуйста!
Не дожидаясь лифта, Джованни взбежал по укрытой ковром лестнице и постучал в номер. Он еще не знал, что скажет своему другу, но это была единственная ниточка, за которую можно ухватиться. — Войдите! — послышался знакомый голос.
С сильно бьющимся сердцем Джованни переступил порог. Агостино был в купальном халате и полотенцем вытирал мокрые волосы.
— Ты молодец, Джованни! Честное слово, молодец! — воскликнул он и, отшвырнув полотенце, протянул ему обе руки.— А я ждал твоего звонка!.. Правда, в Милане пришлось немного задержаться.
— У меня для автомата мелочи не было,— Джованни решил говорить прямо и открыто о своих делах.
— Разменял бы крупные,— пошутил Агостино, но, заметив, как его друг помрачнел, уже серьезно добавил:
— Главное, что ты пришел.
— Хотел с тобой поговорить.
— Вот только закажу нам завтрак.
Пока Агостино звонил, Джованни старался привести свои мысли в порядок. Снова просить денег — невозможно. И прежний-то долг не отдашь. Но хоть что-то Агостино подскажет. И к дьяволу мысли о смерти! Теперь он на это не имеет права. Да и раньше не имел. И вообще нелепо уходить из жизни, если она устроена не по твоему вкусу.
— Сейчас нам принесут кофе, бутерброды и булочки,— крикнул Агостино из ванной, куда он, после звонка в ресторан, вышел переодеться.
— Я бы не отказался от стакана вина,— не очень уверенно сказал Джованни, казалось, что так будет проще вести откровенный разговор.
— Виски у меня есть.— Агостино появился в розовой шелковой рубашке и синих брюках, от него веяло бодростью, довольством.— Правда, с утра обычно не пью, но сегодня до пяти я совершенно свободен и целиком в твоем распоряжении.
За завтраком они болтали о разных пустяках. А Джованни все никак не мог решиться заговорить о том, ради чего пришел в отель. Не признавался себе, на что рассчитывал, к чему подсознательно был уже готов. Он и о «маркизе» упомянул, лишь бы отдалить мгновение, ко-, гда будут произнесены роковые для него слова.
— В вестибюле я видел женщину,— с наигранной непринужденностью сказал он.— Очень похожую на ту, в голубом купальнике. Помнишь, на пляже? Удивительное сходство.
Агостино рассмеялся.
— Сходство?! Это действительно была Сильвана.
— Сильвана? Значит, уже познакомился?
— Как тебе известно, я не привык отступать,— произнес Агостино.
По его самодовольному тону Джованни понял: инцидент на пляже задел его друга гораздо больше, чем он, Джованни, предполагал, и, чуть поддразнивая, заметил:
— А как же «сухопутный кашалот»? Тогда, насколько мне помнится, известные обстоятельства тебя несколько смущали.
— Неужели?! Что-то не припоминаю.
Джованни пристально посмотрел на друга. С чего он стал вилять? Неужели причина в том, что Агостино вполне обеспеченный человек, а он, Джованни, в столь роскошный номер явился в изрядно потертой куртке?
Будто прочитав его мысли, Агостино добавил в бокалы виски и обезоруживающе улыбнулся:
— Дело в том, что у этого колченогого старца девчонки не задерживаются. Он нашел себе помоложе, эдакую секс-бомбочку. Где только он их откапывает!.. Ну, а я не выпускал из поля зрения Сильвану. Вчера с ней по-реэвились и уютном ресторанчике над морем, а потом пили у меня кофе.
— До утра? — полувопросительно подсказал Джованни. Агостино, занятый раскуриванием сигареты, кивнул.
— Ты любишь ее?
— О мадонна! Пора бы тебе повзрослеть! — Агостино снисходительно похлопал друга по плечу.— Предвижу твой следующий вопрос: ты на ней женишься?
— Почему бы и нет? Такая красавица! — с жаром произнес Джованни.
— Издали... Понимаешь, издали она мне нравится гораздо больше. А вообще-то, терпеть ее можно, только когда она молчит.
— Странный ты человек,— задумчиво проговорил Джованни, пожав плечом. Тогда на пляже Агостино буквально пылал, да и все это время — сам признался — «не выпускал из поля зрения», наконец, завоевал женщину, и вот... Принцесса из сказки, что ли, ему нужна?
— Объясняю,— с некоторой досадой сказал Агостино.— От нее только и слышишь: лиры, лиры, лиры... Ни одной фразы без этого слова. Оценивается все — не женщина, а счетная машина. Мгновенно выдает стоимость: вещей, человека, всего, что ее окружает.
— Росла, наверное, в нищете...
— Ничего подобного! У отца вполне приличный магазин. Помогать ему не захотела, Считает, что на женской красоте больше заработаешь. Ну, конечно, при соответствующей цене.
— А если любовь?! Ты ведь красив, как бог! Если тебя полюбит?
— Не болтай пустяков. Во сколько может обойтись ей любовь, она, несомненно, тоже подсчитала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48