Почему? За что? Он ведь даже в демонстрации не участвовал. Но ничего нельзя было поделать. Выбросили на улицу не его одного. К зиме, мол, работы I порту все меньше. Так оно было или не так, кто в этом разберется, тем более теперь, после неприятностей, которые произошли по вине докеров, подстрекаемых «левыми коммунистами»,— как писалось в газете.
Правда, в «Унита» говорилось совершенно иное: неофашизм снова поднимает голову, провоцирует террористические акты, хочет доказать, что Италии нужна «твердая рука», и если всерьез поинтересоваться тем, что произошло, то среди организаторов всплывут имена отнюдь не коммунистов, а тех, кто был в самых добрых •отношениях с Чиано, Муссолини, а теперь с теми, кого не обходят своим вниманием друзья из-за океана.
Буржуазные газеты отметали эти «намеки» как явную клевету, как желание оправдать некоторые горячие головы из руководства профсоюзов.
Но, что бы ни писали, от этого людям, оставшимся без куска хлеба, было не легче!
Какое-то время Джованни рано утром уходил «на работу» и к вечеру возвращался. Он не смел признаться, что стал безработным. Каждый месяц надо платить сто шестьдесят тысяч лир за квартиру, а где их взять? Он пытался оказывать какие-то услуги на вокзале, в порту прибывающим пассажирам, но конкурентов у него было столько, что когда все же удавалось что-то заработать, это почти ничего не меняло.
Каждый вечер,ложась спать, он давал себе слово утром сказать обо всем Лауре. По наступало утро, и Джованни не в состоянии был произнести роковые слова, после которых все-все изменится и семья его превратится в нищих, которым уготовано голодное существование. Где найти ночлег, где искать крышу? Особенно сейчас, когда наступила осень и сырые холодные туманы наползали с моря, затопляя город белесой, пронизывающей мглой. Тайком от Лауры он продал свои часы, куртку, смену белья, какие-то еще мелочи, чтоб хоть за две недели уплатить хозяину за квартиру. Лаура удивлялась, что он принес в получку так мало денег, но Джованни, пряча глаза, Долго и путанно объяснял: у него попросили взаймы.
Ему казалось, что Лаура о чем-то догадывается, и он держался обособленно, угрюмо молчал, надеясь, что она, видя, в каком он скверном настроении, не посмеет подступиться с расспросами.
Однако без конца все это продолжаться не могло. Джованни слышал, как она плакала в подушку. Очевидно, не могла понять, что происходит, и уж совсем невмоготу
было выдерживать ее укоризненный взгляд, когда Он, возвратившись домой, чтобы избежать объяснений, придирался по пустякам, зная, что жена обидится и с ним уже не заговорит.
Антонио так старательно делал вид, будто ничего не замечает, что Джованни порой казалось — старик обо всем догадывается.
В тот день шел мелкий въедливый дождь, и Джованни долго стоял в нише высокого дома, чтобы одежда и ботинки сразу не промокли, а то совсем замерзнешь. Деваться некуда. Будь в кармане хоть какая-то мелочь, зашел бы в бистро и посидел там за чашечкой кофе. Но в карманах пусто. Последнюю мелочь выгреб еще позавчера, а взять у Лауры на сигареты он никак не мог.
Дождь стал стихать, и Джованни вышел из своего укрытия, намереваясь пойти па вокзал. Он не торопился, потому что в это время там нечего делать. Прохожих было мало, и вдруг ему показалось, будто за ним кто-то идет. Оглядываться не стал. Вчера, когда возвращался домой, такое же померещилось. Он непроизвольно ускорил шаг. Нет, теперь уже никаких сомнений — кто-то его догоняет.
Джованни резко обернулся и вскрикнул от неожиданности: к нему приближался Агостино.
— Ты?! Здесь?!
— Как видишь! — весело сказал Агостино и крепко стиснул ему руку.— Желающих в это время нырять в Лазурной бухте не находится, и я приехал в Геную по делам отца.
— Рад тебя видеть! — искренне произнес Джованни, совсем позабыв о том, как старательно скрыл от друга свой отъезд.
Но Агостино тут же ему об этом напомнил.
— Ты не представляешь, как мы тогда спешили,— с некоторым смущением ответил Джованни.— Помнишь ту обстановку: смерть Корины и... все такое. Хотелось поскорей увезти Лауру.
Казалось, Агостино этому поверил, безразлично кивнул и предложил выпить по чашечке кофе. В бистро он заказал по рюмке, потом по другой коньяку, и Джованни, разомлев от тепла и спиртного, рассказал ему о своих бедах. Да и таиться не имело уже никакого смысла, раз они здесь встретились. . .
— А знаешь, вчера вечером мне показалось, будто я тебя видел,— как бы между прочим сказал Агостино.— Но потом ты исчез. Вот я и решил сегодня снова пройтись по этой улице, и, как видишь, повезло, встретились.
— Мне-то уж определенно повезло,— подхватил Джо-ванни. Он был убежден, что, если попросит у Агостино взаймы, тот не откажет. Думать о том, как потом вернуть долг, не хотелось. Может, отыщется какая-либо работа.
— Значит, Лаура и синьор Антонио не знают, что ты безработный? — уточнил Агостино.
Джованни отрицательно качнул головой, все еще не решаясь высказать своей просьбы.
— Что и говорить, таким, как мы с тобой, вредно спешить с женитьбой. Лаура, конечно, красивая девушка, но...
— Что об этом говорить? — вспыхнув, прервал его Джованни.— Я люблю Лауру.
— Так о чем я толкую. В твоем сегодняшнем положении, скажем так, не очень-то приятно видеть, как семья нуждается в самом необходимом.
Джованни решил, что сейчас самое подходящее время попросить денег, чтобы уплатить хоть часть за квартиру. И, запинаясь, он высказал свою просьбу.
— О чем речь! — Агостино как будто даже обрадовался представившейся возможности помочь другу. Сразу же достал из внутреннего кармана пачку денег. И тут Джованни вдруг подумал, каким путем они заработаны. Но отступать было некуда. Да и не хотел он отказываться от такого исключительного случая.
— Здесь двести миль. Возьми... Ну, ну, какие благодарности. Нам ли считаться?! — добродушно улыбался Агостино.— Разве ты не помнишь, как однажды, когда я увяз с Лилиан...
— Да, эта парижаночка тебя здорово подвела,— расхохотался Джованни, вспоминая, как его друг без памяти влюбился, выполнял все капризы обожаемой Лилиан, а та, ободрав его до нитки, неожиданно исчезла.
Они заказали еще коньяку, Джованни чувствовал себя снова бодрым, полным сил и надежд. О своих делах Агостино упомянул вскользь. Лавочку с морем пока при-шлось прикрыть. Что подумают власти, если он теперь ни с того ни с сего вдруг полезет в воду? Да и яхты
не больно часто посещают побережье — не та погода. А если какой-нибудь чудак и совершает путешествие, так ведь непременно привлечет к себе внимание.
— Так на что же ты теперь живешь? — задал нескромный вопрос Джованни.
Агостино улыбнулся, похлопал его по плечу.
— Не беспокойся, с голоду пропасть шеф не даст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Правда, в «Унита» говорилось совершенно иное: неофашизм снова поднимает голову, провоцирует террористические акты, хочет доказать, что Италии нужна «твердая рука», и если всерьез поинтересоваться тем, что произошло, то среди организаторов всплывут имена отнюдь не коммунистов, а тех, кто был в самых добрых •отношениях с Чиано, Муссолини, а теперь с теми, кого не обходят своим вниманием друзья из-за океана.
Буржуазные газеты отметали эти «намеки» как явную клевету, как желание оправдать некоторые горячие головы из руководства профсоюзов.
Но, что бы ни писали, от этого людям, оставшимся без куска хлеба, было не легче!
Какое-то время Джованни рано утром уходил «на работу» и к вечеру возвращался. Он не смел признаться, что стал безработным. Каждый месяц надо платить сто шестьдесят тысяч лир за квартиру, а где их взять? Он пытался оказывать какие-то услуги на вокзале, в порту прибывающим пассажирам, но конкурентов у него было столько, что когда все же удавалось что-то заработать, это почти ничего не меняло.
Каждый вечер,ложась спать, он давал себе слово утром сказать обо всем Лауре. По наступало утро, и Джованни не в состоянии был произнести роковые слова, после которых все-все изменится и семья его превратится в нищих, которым уготовано голодное существование. Где найти ночлег, где искать крышу? Особенно сейчас, когда наступила осень и сырые холодные туманы наползали с моря, затопляя город белесой, пронизывающей мглой. Тайком от Лауры он продал свои часы, куртку, смену белья, какие-то еще мелочи, чтоб хоть за две недели уплатить хозяину за квартиру. Лаура удивлялась, что он принес в получку так мало денег, но Джованни, пряча глаза, Долго и путанно объяснял: у него попросили взаймы.
Ему казалось, что Лаура о чем-то догадывается, и он держался обособленно, угрюмо молчал, надеясь, что она, видя, в каком он скверном настроении, не посмеет подступиться с расспросами.
Однако без конца все это продолжаться не могло. Джованни слышал, как она плакала в подушку. Очевидно, не могла понять, что происходит, и уж совсем невмоготу
было выдерживать ее укоризненный взгляд, когда Он, возвратившись домой, чтобы избежать объяснений, придирался по пустякам, зная, что жена обидится и с ним уже не заговорит.
Антонио так старательно делал вид, будто ничего не замечает, что Джованни порой казалось — старик обо всем догадывается.
В тот день шел мелкий въедливый дождь, и Джованни долго стоял в нише высокого дома, чтобы одежда и ботинки сразу не промокли, а то совсем замерзнешь. Деваться некуда. Будь в кармане хоть какая-то мелочь, зашел бы в бистро и посидел там за чашечкой кофе. Но в карманах пусто. Последнюю мелочь выгреб еще позавчера, а взять у Лауры на сигареты он никак не мог.
Дождь стал стихать, и Джованни вышел из своего укрытия, намереваясь пойти па вокзал. Он не торопился, потому что в это время там нечего делать. Прохожих было мало, и вдруг ему показалось, будто за ним кто-то идет. Оглядываться не стал. Вчера, когда возвращался домой, такое же померещилось. Он непроизвольно ускорил шаг. Нет, теперь уже никаких сомнений — кто-то его догоняет.
Джованни резко обернулся и вскрикнул от неожиданности: к нему приближался Агостино.
— Ты?! Здесь?!
— Как видишь! — весело сказал Агостино и крепко стиснул ему руку.— Желающих в это время нырять в Лазурной бухте не находится, и я приехал в Геную по делам отца.
— Рад тебя видеть! — искренне произнес Джованни, совсем позабыв о том, как старательно скрыл от друга свой отъезд.
Но Агостино тут же ему об этом напомнил.
— Ты не представляешь, как мы тогда спешили,— с некоторым смущением ответил Джованни.— Помнишь ту обстановку: смерть Корины и... все такое. Хотелось поскорей увезти Лауру.
Казалось, Агостино этому поверил, безразлично кивнул и предложил выпить по чашечке кофе. В бистро он заказал по рюмке, потом по другой коньяку, и Джованни, разомлев от тепла и спиртного, рассказал ему о своих бедах. Да и таиться не имело уже никакого смысла, раз они здесь встретились. . .
— А знаешь, вчера вечером мне показалось, будто я тебя видел,— как бы между прочим сказал Агостино.— Но потом ты исчез. Вот я и решил сегодня снова пройтись по этой улице, и, как видишь, повезло, встретились.
— Мне-то уж определенно повезло,— подхватил Джо-ванни. Он был убежден, что, если попросит у Агостино взаймы, тот не откажет. Думать о том, как потом вернуть долг, не хотелось. Может, отыщется какая-либо работа.
— Значит, Лаура и синьор Антонио не знают, что ты безработный? — уточнил Агостино.
Джованни отрицательно качнул головой, все еще не решаясь высказать своей просьбы.
— Что и говорить, таким, как мы с тобой, вредно спешить с женитьбой. Лаура, конечно, красивая девушка, но...
— Что об этом говорить? — вспыхнув, прервал его Джованни.— Я люблю Лауру.
— Так о чем я толкую. В твоем сегодняшнем положении, скажем так, не очень-то приятно видеть, как семья нуждается в самом необходимом.
Джованни решил, что сейчас самое подходящее время попросить денег, чтобы уплатить хоть часть за квартиру. И, запинаясь, он высказал свою просьбу.
— О чем речь! — Агостино как будто даже обрадовался представившейся возможности помочь другу. Сразу же достал из внутреннего кармана пачку денег. И тут Джованни вдруг подумал, каким путем они заработаны. Но отступать было некуда. Да и не хотел он отказываться от такого исключительного случая.
— Здесь двести миль. Возьми... Ну, ну, какие благодарности. Нам ли считаться?! — добродушно улыбался Агостино.— Разве ты не помнишь, как однажды, когда я увяз с Лилиан...
— Да, эта парижаночка тебя здорово подвела,— расхохотался Джованни, вспоминая, как его друг без памяти влюбился, выполнял все капризы обожаемой Лилиан, а та, ободрав его до нитки, неожиданно исчезла.
Они заказали еще коньяку, Джованни чувствовал себя снова бодрым, полным сил и надежд. О своих делах Агостино упомянул вскользь. Лавочку с морем пока при-шлось прикрыть. Что подумают власти, если он теперь ни с того ни с сего вдруг полезет в воду? Да и яхты
не больно часто посещают побережье — не та погода. А если какой-нибудь чудак и совершает путешествие, так ведь непременно привлечет к себе внимание.
— Так на что же ты теперь живешь? — задал нескромный вопрос Джованни.
Агостино улыбнулся, похлопал его по плечу.
— Не беспокойся, с голоду пропасть шеф не даст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48