Я с горечью вспомнила те времена, когда он торопился домой, в том числе и вечерами по средам.
Потом он свернул на Мэдисон-авеню и устремился вперед буквально, галопом. Я уже, готова была отказаться от преследо-
наиия, когда он внезапно нырнул в подъезд большого углового здания. Поспешив туда, я успела заметить, как он садился в лифт. Двери лифта закрылись, и кабина начала подниматься. Стив был единственным пассажиром. Я глянула на указатель этажей — он вышел на четырнадцатом.
Сделав шаг в направлении лифта, я остановилась в нерешительности. Меня обуревало мучительное раздумье. Зачем я здесь? Что намерена делать? Встретиться лицом к лицу с разрушительницей семейного очага и потребовать, чтобы она вернула то, что мне принадлежит по закону? Нет, я никогда не смогу поступить таким образом. Потом мне пришли на память мои первые встречи со Стивом, радостные и светлые минуты нашего знакомства...
. . .Когда я окончила колледж, дядя Уилли оставил мне в наследство достаточно денег, чтобы я в течение года могла изучать журналистику в округе Колумбия. Весной, обеспокоенная состоянием своих финансов, я принялась за поиски работы. Я отважилась обратиться в редакцию одной из самых больших (хотя и не самых щепетильных) нью-йоркских газет, но так и не встретила никого из руководства. Войдя в здание, я почти сразу наткнулась на одного типа по имени Стив Бэртон, любезничавшего с телефонисткой. Увидев меня, он предложил за одной-двумя порциями виски с содовой буквально в двух словах изложить мне суть газетного бизнеса.
Две недели спустя он все еще излагал мне эту суть каждый вечер после работы. Он утверждал, что пройдут годы, прежде чем я сумею забыть о своем журналистском образовании и стать приличным репортером. С ним, по его словам, дело обстояло значительно проще. Он окончил лишь среднюю школу, а средние школы в Нью-Йорке настолько переполнены, что у него фактически не было возможности чему-либо научиться. Именно поэтому он и выбрал журналистику. Его репутация не была запятнана высокими идеалами, и он ... Я даже не вслушивалась как следует в его слова. Я просто сидела каждый вечер в прокуренном баре, глядя на него. Мне доставляло удовольствие просто смотреть, на него.
В июне я с отличием окончила курсы журналистики. Стива повысили в должности — теперь он был репортером не уголовной, а спортивной хроники. Мы поженились . . .
Лифтер нетерпеливо произнес:
— Поднимаетесь или пет?
Я вошла в кабину. Да. мне было за что бороться.
— Какой этаж? — спросил лифтер.
- Четырнадцатый, — отвтила я.
— Вы не ошиблись, леди?
— Ни в коем случае.
Первое, что я увидела на четырнадцатом этаже, когда мои ноги коснулись пышного ковра, была потрясающей красоты блондинка. Стоя возле стены, она беседовала со знойной брюнеткой,
глаза которой закрывали темные очки в сверхмодной оправе. Первое, что удалось мне услышать, была приглушенная томная музыка. Все это было выше моих сил. Я повернулась и нажала на кнопку лифта, чтобы спуститься вниз, но в это время краем глаза заметила Стива. Он с торжествующим видом шагал по коридору. Через мгновение, открыв дверь, он скрылся за ней. Кабина лифта остановилась возле меня. Я ступила в нее, но тотчас же вышла обратно.
Скрипнув зубами, я миновала вестибюль, прошла по коридору и остановилась перед дверью, за которой исчез Стив. Взявшись за ручку, я плавно повернула ее и примерно на дюйм приоткрыла дверь.
В центре комнаты стоял Стив, спиной ко мне. Лицо его было обращено к высокому, гибкому, очаровательному существу женского пола. В ее широко раскрытых голубых глазах застыло радостное выражение. Ее пухлые ярко накрашенные губы таили в себе недвусмысленное обещание. Такой идеальной фигуры, как у нее, я до сих пор не встречала. Женщина, казалось, принадлежала другому, фантастическому миру ... И она была блондинкой! Светлой, как морская пена! Но все же не такой светлой, как я. Моя женская интуиция подсказывала мне, что здесь я победила бы по очкам. Во всех других отношениях я, увы, безнадежно уступала незнакомке.
Подойдя вплотную, Стив обнял ее за талию. Она тряхнула своей обворожительной головкой, и он прижался к ней еще крепче. Тогда она отступила на два шага назад. Он развел в сторону руки, и она снова позволила обнять себя. Потом одновременно они сделали наклон в сторону и Стив наступил ей на ногу.
Я с трудом удержалась от восторженного вопля. Закрыв глаза, я припала лбом к двери. Боже! Стив Бэртон берет уроки танцев! Он делает это ради меня. Он учится танцам, чтобы потом танцевать со мной. Когда в годовщину нашей свадьбы он приведет меня в «Розовую гостиную», ему не придется сидеть в уголке целый вечер. Больше он не будет неотесанной деревенщиной. Он будет танцевать!
Я вновь открыла глаза. Стив и сногсшибательная блондинка скользили по блестящему паркету. Его челюсти были сжаты сурово и решительно, лоб наморщен. Для него это было не развлечение. Судя но его виду, Стив даже не испытывал наслаждения, обнимая светловолосую красотку. Он страдал, разучивая танец, но страдал он . . . ради меня.
Он любил меня.Я следила за кружащейся в танце парой, и на мгновение у меня болезненно защемило сердце. Они танцевали вальс. Стив учился танцевать вальс, и это был, по-видимому, единственный танец, которым он овладеет. Наверное, он сам настаивал на вальсе, не отдавая себе отчета, что современный джаз-ансамбль
исполняет за вечер один, самое большое два этих прекрасных танца. Нет, я должна дождаться окончания занятия, попросить его очаровательную наставницу расширить программу обучения. Кроме того, блондинке будет небесполезно знать, что у Стива есть жена, тоже блондинка. На случай, если в голове у нее появятся разные соображения относительно Стива, пусть она убедится, какие у меня длинные ногти.
Я прошла в приемную и скромно устроилась в уголке. Мне не хотелось, чтобы девушка-секретарша заметила меня и мне пришлось объяснять причину своего присутствия. По-видимому, ей хватало работы и без того, чтобы выслушивать пространные неловкие обьяснения ревнивой жены. Я закурила сигарету и стала наблюдать, как эта прилизанная фифа с опущенными на нос очками занималась делами. Она распределяла залы между инструкторами и учениками, направляла новичков к директору школы, отвечала на телефонные звонки и делала какие-то записи в толстом журнале.
Эта особа показалась мне не только самой деловитой секретаршей в городе, но — я готова была поспорить -- и искуснейшей обольстительницей. К женщинам она проявляла чисто сестринское отношение, была своего рода старшей сестрой. В то же время к каждому мужчине у нее был сугубо индивидуальный подход. Ей удавалось создать впечатление, что вообще весь танцевальный бизнес в школе был организован специально для того, чтобы научить данного представителя мужского пола правильно двигать ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Потом он свернул на Мэдисон-авеню и устремился вперед буквально, галопом. Я уже, готова была отказаться от преследо-
наиия, когда он внезапно нырнул в подъезд большого углового здания. Поспешив туда, я успела заметить, как он садился в лифт. Двери лифта закрылись, и кабина начала подниматься. Стив был единственным пассажиром. Я глянула на указатель этажей — он вышел на четырнадцатом.
Сделав шаг в направлении лифта, я остановилась в нерешительности. Меня обуревало мучительное раздумье. Зачем я здесь? Что намерена делать? Встретиться лицом к лицу с разрушительницей семейного очага и потребовать, чтобы она вернула то, что мне принадлежит по закону? Нет, я никогда не смогу поступить таким образом. Потом мне пришли на память мои первые встречи со Стивом, радостные и светлые минуты нашего знакомства...
. . .Когда я окончила колледж, дядя Уилли оставил мне в наследство достаточно денег, чтобы я в течение года могла изучать журналистику в округе Колумбия. Весной, обеспокоенная состоянием своих финансов, я принялась за поиски работы. Я отважилась обратиться в редакцию одной из самых больших (хотя и не самых щепетильных) нью-йоркских газет, но так и не встретила никого из руководства. Войдя в здание, я почти сразу наткнулась на одного типа по имени Стив Бэртон, любезничавшего с телефонисткой. Увидев меня, он предложил за одной-двумя порциями виски с содовой буквально в двух словах изложить мне суть газетного бизнеса.
Две недели спустя он все еще излагал мне эту суть каждый вечер после работы. Он утверждал, что пройдут годы, прежде чем я сумею забыть о своем журналистском образовании и стать приличным репортером. С ним, по его словам, дело обстояло значительно проще. Он окончил лишь среднюю школу, а средние школы в Нью-Йорке настолько переполнены, что у него фактически не было возможности чему-либо научиться. Именно поэтому он и выбрал журналистику. Его репутация не была запятнана высокими идеалами, и он ... Я даже не вслушивалась как следует в его слова. Я просто сидела каждый вечер в прокуренном баре, глядя на него. Мне доставляло удовольствие просто смотреть, на него.
В июне я с отличием окончила курсы журналистики. Стива повысили в должности — теперь он был репортером не уголовной, а спортивной хроники. Мы поженились . . .
Лифтер нетерпеливо произнес:
— Поднимаетесь или пет?
Я вошла в кабину. Да. мне было за что бороться.
— Какой этаж? — спросил лифтер.
- Четырнадцатый, — отвтила я.
— Вы не ошиблись, леди?
— Ни в коем случае.
Первое, что я увидела на четырнадцатом этаже, когда мои ноги коснулись пышного ковра, была потрясающей красоты блондинка. Стоя возле стены, она беседовала со знойной брюнеткой,
глаза которой закрывали темные очки в сверхмодной оправе. Первое, что удалось мне услышать, была приглушенная томная музыка. Все это было выше моих сил. Я повернулась и нажала на кнопку лифта, чтобы спуститься вниз, но в это время краем глаза заметила Стива. Он с торжествующим видом шагал по коридору. Через мгновение, открыв дверь, он скрылся за ней. Кабина лифта остановилась возле меня. Я ступила в нее, но тотчас же вышла обратно.
Скрипнув зубами, я миновала вестибюль, прошла по коридору и остановилась перед дверью, за которой исчез Стив. Взявшись за ручку, я плавно повернула ее и примерно на дюйм приоткрыла дверь.
В центре комнаты стоял Стив, спиной ко мне. Лицо его было обращено к высокому, гибкому, очаровательному существу женского пола. В ее широко раскрытых голубых глазах застыло радостное выражение. Ее пухлые ярко накрашенные губы таили в себе недвусмысленное обещание. Такой идеальной фигуры, как у нее, я до сих пор не встречала. Женщина, казалось, принадлежала другому, фантастическому миру ... И она была блондинкой! Светлой, как морская пена! Но все же не такой светлой, как я. Моя женская интуиция подсказывала мне, что здесь я победила бы по очкам. Во всех других отношениях я, увы, безнадежно уступала незнакомке.
Подойдя вплотную, Стив обнял ее за талию. Она тряхнула своей обворожительной головкой, и он прижался к ней еще крепче. Тогда она отступила на два шага назад. Он развел в сторону руки, и она снова позволила обнять себя. Потом одновременно они сделали наклон в сторону и Стив наступил ей на ногу.
Я с трудом удержалась от восторженного вопля. Закрыв глаза, я припала лбом к двери. Боже! Стив Бэртон берет уроки танцев! Он делает это ради меня. Он учится танцам, чтобы потом танцевать со мной. Когда в годовщину нашей свадьбы он приведет меня в «Розовую гостиную», ему не придется сидеть в уголке целый вечер. Больше он не будет неотесанной деревенщиной. Он будет танцевать!
Я вновь открыла глаза. Стив и сногсшибательная блондинка скользили по блестящему паркету. Его челюсти были сжаты сурово и решительно, лоб наморщен. Для него это было не развлечение. Судя но его виду, Стив даже не испытывал наслаждения, обнимая светловолосую красотку. Он страдал, разучивая танец, но страдал он . . . ради меня.
Он любил меня.Я следила за кружащейся в танце парой, и на мгновение у меня болезненно защемило сердце. Они танцевали вальс. Стив учился танцевать вальс, и это был, по-видимому, единственный танец, которым он овладеет. Наверное, он сам настаивал на вальсе, не отдавая себе отчета, что современный джаз-ансамбль
исполняет за вечер один, самое большое два этих прекрасных танца. Нет, я должна дождаться окончания занятия, попросить его очаровательную наставницу расширить программу обучения. Кроме того, блондинке будет небесполезно знать, что у Стива есть жена, тоже блондинка. На случай, если в голове у нее появятся разные соображения относительно Стива, пусть она убедится, какие у меня длинные ногти.
Я прошла в приемную и скромно устроилась в уголке. Мне не хотелось, чтобы девушка-секретарша заметила меня и мне пришлось объяснять причину своего присутствия. По-видимому, ей хватало работы и без того, чтобы выслушивать пространные неловкие обьяснения ревнивой жены. Я закурила сигарету и стала наблюдать, как эта прилизанная фифа с опущенными на нос очками занималась делами. Она распределяла залы между инструкторами и учениками, направляла новичков к директору школы, отвечала на телефонные звонки и делала какие-то записи в толстом журнале.
Эта особа показалась мне не только самой деловитой секретаршей в городе, но — я готова была поспорить -- и искуснейшей обольстительницей. К женщинам она проявляла чисто сестринское отношение, была своего рода старшей сестрой. В то же время к каждому мужчине у нее был сугубо индивидуальный подход. Ей удавалось создать впечатление, что вообще весь танцевальный бизнес в школе был организован специально для того, чтобы научить данного представителя мужского пола правильно двигать ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40