Это же призрак,
напомнил он себе.
Но она казалось такой же живой, как и все остальные люди, которых он
за последнее время встречал. Он пожалел с внезапной бешеной силой, что
чувствует себя по сравнению с ней лишь наполовину живым. В его восприятии
произошел странный сдвиг. Она стала для него непреодолимо желанной.
Она выглядела такой чистой. Невозможно было представить ее с потеками
грязного жирного пота на лице, с грязными ногами, со вшами в этом
прозрачном облаке волос. На ее красивых длинных кистях рук невозможно было
представить кровь.
Я тоже призрак, подумал он, но это была мысль, не имевшая значения и
силы. Он ужаснулся и поразился той похоти, которая исходила из какого-то
очень глубокого уголка в его сердце. Ему казалось, что от вожделения у
него помутилось в глазах. Он слышал, как кровь стучит в ушах.
- Скажи мне, - спросил он хрипло, - ты тоже умеешь читать мысли?
Она бросила ему быстрый ясный взгляд.
- Нет. Это привилегия и бремя Сомнира. Кому такое понравится?
Он почувствовал некоторое облегчение, хотя похоть его казалась такой
же сильной и жаркой, как и раньше.
- Это хорошо, - пробормотал он, переводя взгляд снова на фонтан.
- Ладно, - сказала она, - ты голоден?
Он бросил ей острый взгляд. Она что, солгала насчет чтения мыслей? Но
потом он сообразил, что она спрашивала в самом обычном значении: не хочет
ли он есть.
- Немного, наверное, голоден.
- Тогда пойдем в кухню, - сказала она и вывела его из комнаты с
фонтаном.
Кухня ее была маленькой и уютной, Руизу показалось, что невозможно
найти в этой кухоньке что-то, на чем не было бы печати светлой личности
Лиил. Она посадила его за старым столом, его древесная структура побелела
от чисток. В круглой голубой вазе она поставила три веточки
золотисто-красных цветов и поставила вазу перед ним на стол. Она принесла
серые тарелки со старинным узором и кружки из бледно-зеленого фарфора. На
длинных стройных ногах она легко двигалась вокруг него, словно обвевая его
танцем, ритуальным танцем дома и уюта. Как бы ни казалось это невозможным,
желание его все усиливалось.
Когда она наклонилась над его плечом, чтобы разложить приборы, ее
платье раскрылось на груди, и он мимолетно увидел крохотные грудки, пухлые
розовые соски. Она пахла морем, солнцем, чем-то томным и сладким, как
раскрывающимися по ночам цветы.
Она рассмеялась и нежно положила руки ему на плечи. Лицо ее оказалось
только в нескольких сантиметрах от его лица, улыбка ее так приятно его
обволакивала.
- Скажи мне, - прошептала она, - что бы ты больше хотел: поесть или
сразу пойти в спальню?
В его памяти вспыхнул образ: Низа в нише, полной костей, смотрит на
него странными глазами. Ледяная рука сжала его сердце, и он посмотрел
вниз, на свои сжатые кулаки.
- Хорошо, - сказала Лиил. - Может, я просто ошиблась.
Она совсем не обиделась. Подошла к плите старинной модели с
никелево-серебряными ручками и голубыми, покрытыми эмалью, дверцами
духовки. Она разбила розовые яйца в кипящее, брызгающее масло, намазала
маслом хлеб, налила стакан янтарного фруктового сока.
Это было так душераздирающе буднично и обыкновенно.
- Хватит? А то мне не составит труда сделать еще, если ты все еще
хочешь есть.
Она сидела напротив него, откусывая от булочки с начинкой из
скрайфрукта, подслащенной лимонниковым медом.
На миг он застыл, не в силах ничего ответить - он был так заворожен
розовым кончиком ее язычка, который слизывал крошки, налипшие на нижнюю
губу.
- Спасибо, не надо, - сказал он, - все было замечательно.
- Отлично, - она положила последний кусок булочки на тарелку и
сложила тарелки в мойку.
Когда она стала их мыть, его ошеломление перекипело через край.
- Зачем ты все это делаешь? Зачем есть? Зачем готовить? И особенно -
уж зачем посуду-то мыть?
Она грациозно полуобернулась к нему, протирая одну из своих старинных
тарелок.
- Когда все, что у тебя есть - это иллюзия жизни, ты начинаешь
старательно беречь эту иллюзию.
Глаза ее потемнели, провалились, и он пожалел, что задал свой вопрос.
- Понятно, - пробормотал он.
- Нет, ничего ты, скорее всего, не понимаешь, - сказала она. -
Сомнир, тот не пытается сам себя обмануть... но Сомнир - это единственный
почти святой, который у нас есть. Остальные не могут стать такими же, как
он. Мы просто сойдем с ума, если попробуем. Разумеется, он тоже немного
того, правда?
- Не мне судить, - ответил Руиз.
- И я очень надеюсь, что тебе никогда и не придется судить, - сказала
она загадочно. - Плоть - это такой великий дар... но те, кто облечен в
нее, как правило редко ценят это, - рот ее задрожал, и она снова вернулась
к перемыванию посуды, приняв преувеличенно сосредоточенный вид.
- Прости, пожалуйста, - сказал он, сам не очень понимая, чем именно
он ее обидел.
- Ничего страшного, - она улыбнулась, - послушай, почему бы тебе не
поспать немножко, а? Сомнир рассказал мне вкратце о твоих недавних
переживаниях, так что мне бы хотелось их просмотреть, чтобы понять, что
так омрачает твою душу.
- Мне бы как раз этого не хотелось, - сказал Руиз. Он почувствовал
трепет жаркого стыда от того, что эта чистая, чудесная личность станет
узнавать, что за страшные вещи он делал.
- Я обязана это сделать, - ответила она, - это моя работа.
Она провела его в темную прохладную комнату в глубине дома, где
поджидала узкая кровать.
- Спи, сколько тебе захочется, - сказала она. - Сомнир объяснил тебе,
насколько время здесь - растяжимое понятие, поэтому не беспокойся, что ты
его слишком много потеряешь. Мы переместим тебя в твое тело даже раньше,
чем успеют остыть твои напряженные мышцы. Мы очень хотим, чтобы ты был
силен и готов к действию, когда вернешься в нишу виртуального Компендия.
Он уселся на кровать и стянул свои сандалии. Белые простыни
притягивали его так же соблазнительно и неотвратимо, как и тело Лиил.
Она подошла к двери и протянула руку, чтобы развязать подвязанный
занавес. Сквозь ее платье просвечивал луч, поэтому на миг она показалась
ему нагой и прозрачной.
Прежде чем уйти, она заговорила снова.
- Почему? - спросил он. - Зачем? Отчего ты делаешь все это?
В тот миг это казалось ему единственно важным вопросом.
Она пожала плечами.
- А ты не догадываешься? Мы хотим разрушить Родериго, и ты можешь это
сделать за нас и для нас. По крайней мере, так полагает Сомнир, а его
слова для меня вполне достаточно.
Она улыбнулась и помахала ему рукой.
- Приятных снов, - сказала она и исчезла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
напомнил он себе.
Но она казалось такой же живой, как и все остальные люди, которых он
за последнее время встречал. Он пожалел с внезапной бешеной силой, что
чувствует себя по сравнению с ней лишь наполовину живым. В его восприятии
произошел странный сдвиг. Она стала для него непреодолимо желанной.
Она выглядела такой чистой. Невозможно было представить ее с потеками
грязного жирного пота на лице, с грязными ногами, со вшами в этом
прозрачном облаке волос. На ее красивых длинных кистях рук невозможно было
представить кровь.
Я тоже призрак, подумал он, но это была мысль, не имевшая значения и
силы. Он ужаснулся и поразился той похоти, которая исходила из какого-то
очень глубокого уголка в его сердце. Ему казалось, что от вожделения у
него помутилось в глазах. Он слышал, как кровь стучит в ушах.
- Скажи мне, - спросил он хрипло, - ты тоже умеешь читать мысли?
Она бросила ему быстрый ясный взгляд.
- Нет. Это привилегия и бремя Сомнира. Кому такое понравится?
Он почувствовал некоторое облегчение, хотя похоть его казалась такой
же сильной и жаркой, как и раньше.
- Это хорошо, - пробормотал он, переводя взгляд снова на фонтан.
- Ладно, - сказала она, - ты голоден?
Он бросил ей острый взгляд. Она что, солгала насчет чтения мыслей? Но
потом он сообразил, что она спрашивала в самом обычном значении: не хочет
ли он есть.
- Немного, наверное, голоден.
- Тогда пойдем в кухню, - сказала она и вывела его из комнаты с
фонтаном.
Кухня ее была маленькой и уютной, Руизу показалось, что невозможно
найти в этой кухоньке что-то, на чем не было бы печати светлой личности
Лиил. Она посадила его за старым столом, его древесная структура побелела
от чисток. В круглой голубой вазе она поставила три веточки
золотисто-красных цветов и поставила вазу перед ним на стол. Она принесла
серые тарелки со старинным узором и кружки из бледно-зеленого фарфора. На
длинных стройных ногах она легко двигалась вокруг него, словно обвевая его
танцем, ритуальным танцем дома и уюта. Как бы ни казалось это невозможным,
желание его все усиливалось.
Когда она наклонилась над его плечом, чтобы разложить приборы, ее
платье раскрылось на груди, и он мимолетно увидел крохотные грудки, пухлые
розовые соски. Она пахла морем, солнцем, чем-то томным и сладким, как
раскрывающимися по ночам цветы.
Она рассмеялась и нежно положила руки ему на плечи. Лицо ее оказалось
только в нескольких сантиметрах от его лица, улыбка ее так приятно его
обволакивала.
- Скажи мне, - прошептала она, - что бы ты больше хотел: поесть или
сразу пойти в спальню?
В его памяти вспыхнул образ: Низа в нише, полной костей, смотрит на
него странными глазами. Ледяная рука сжала его сердце, и он посмотрел
вниз, на свои сжатые кулаки.
- Хорошо, - сказала Лиил. - Может, я просто ошиблась.
Она совсем не обиделась. Подошла к плите старинной модели с
никелево-серебряными ручками и голубыми, покрытыми эмалью, дверцами
духовки. Она разбила розовые яйца в кипящее, брызгающее масло, намазала
маслом хлеб, налила стакан янтарного фруктового сока.
Это было так душераздирающе буднично и обыкновенно.
- Хватит? А то мне не составит труда сделать еще, если ты все еще
хочешь есть.
Она сидела напротив него, откусывая от булочки с начинкой из
скрайфрукта, подслащенной лимонниковым медом.
На миг он застыл, не в силах ничего ответить - он был так заворожен
розовым кончиком ее язычка, который слизывал крошки, налипшие на нижнюю
губу.
- Спасибо, не надо, - сказал он, - все было замечательно.
- Отлично, - она положила последний кусок булочки на тарелку и
сложила тарелки в мойку.
Когда она стала их мыть, его ошеломление перекипело через край.
- Зачем ты все это делаешь? Зачем есть? Зачем готовить? И особенно -
уж зачем посуду-то мыть?
Она грациозно полуобернулась к нему, протирая одну из своих старинных
тарелок.
- Когда все, что у тебя есть - это иллюзия жизни, ты начинаешь
старательно беречь эту иллюзию.
Глаза ее потемнели, провалились, и он пожалел, что задал свой вопрос.
- Понятно, - пробормотал он.
- Нет, ничего ты, скорее всего, не понимаешь, - сказала она. -
Сомнир, тот не пытается сам себя обмануть... но Сомнир - это единственный
почти святой, который у нас есть. Остальные не могут стать такими же, как
он. Мы просто сойдем с ума, если попробуем. Разумеется, он тоже немного
того, правда?
- Не мне судить, - ответил Руиз.
- И я очень надеюсь, что тебе никогда и не придется судить, - сказала
она загадочно. - Плоть - это такой великий дар... но те, кто облечен в
нее, как правило редко ценят это, - рот ее задрожал, и она снова вернулась
к перемыванию посуды, приняв преувеличенно сосредоточенный вид.
- Прости, пожалуйста, - сказал он, сам не очень понимая, чем именно
он ее обидел.
- Ничего страшного, - она улыбнулась, - послушай, почему бы тебе не
поспать немножко, а? Сомнир рассказал мне вкратце о твоих недавних
переживаниях, так что мне бы хотелось их просмотреть, чтобы понять, что
так омрачает твою душу.
- Мне бы как раз этого не хотелось, - сказал Руиз. Он почувствовал
трепет жаркого стыда от того, что эта чистая, чудесная личность станет
узнавать, что за страшные вещи он делал.
- Я обязана это сделать, - ответила она, - это моя работа.
Она провела его в темную прохладную комнату в глубине дома, где
поджидала узкая кровать.
- Спи, сколько тебе захочется, - сказала она. - Сомнир объяснил тебе,
насколько время здесь - растяжимое понятие, поэтому не беспокойся, что ты
его слишком много потеряешь. Мы переместим тебя в твое тело даже раньше,
чем успеют остыть твои напряженные мышцы. Мы очень хотим, чтобы ты был
силен и готов к действию, когда вернешься в нишу виртуального Компендия.
Он уселся на кровать и стянул свои сандалии. Белые простыни
притягивали его так же соблазнительно и неотвратимо, как и тело Лиил.
Она подошла к двери и протянула руку, чтобы развязать подвязанный
занавес. Сквозь ее платье просвечивал луч, поэтому на миг она показалась
ему нагой и прозрачной.
Прежде чем уйти, она заговорила снова.
- Почему? - спросил он. - Зачем? Отчего ты делаешь все это?
В тот миг это казалось ему единственно важным вопросом.
Она пожала плечами.
- А ты не догадываешься? Мы хотим разрушить Родериго, и ты можешь это
сделать за нас и для нас. По крайней мере, так полагает Сомнир, а его
слова для меня вполне достаточно.
Она улыбнулась и помахала ему рукой.
- Приятных снов, - сказала она и исчезла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107